Правда, сейчас поход к Вейхайвею дался Севастьяненко легче, чем в прошлый раз. Во-первых, идти знакомым маршрутом, по уже проложенному однажды курсу, значительно проще, чем красться по нему впервые. Во-вторых, тогда у него под рукой имелась кое-как сколоченная команда. Ну, не кое-как, но все же опыта совместного плавания у них было не так и много, а сейчас экипаж миноносца проверен боем и походом. Люди научились работать, как единое целое, знают каждый винтик «Стерегущего», а своего помощника мичман успел хоть немного обучить разбираться в штурманском деле. Не блеск, конечно, однако для плавания в ограниченном театре сойдет. Так что теперь, пускай он и спал вполглаза, но все же СПАЛ! А не держался сутками на кофе и не выключался от усталости прямо в рубке своего корабля. И, что характерно, пускай даже погода в этом походе была куда хуже, чем в прошлый раз, никого уже наизнанку у борта не выворачивало - привыкли.

Они успели в срок. Тем, кто ожидал миноносец, даже не потребовалось сидеть обговоренную неделю - всего-то пять дней. Обмен световыми сигналами, ялик к берегу и обратно, и вот на борт миноносца уже поднимаются трое. Один - старый знакомый, второй помощник капитана на «Морском коне», он же племянник Стюарта. Неудивительно, что он же и доверенное лицо английского капитана, без зазрения совести переквалифицировавшегося в пираты. Привычно легко взлетел по трапу... Впрочем, чего тут подниматься-то, борта миноносца низкие, по сравнению с тем же «Морским конем» смотрятся едва ли не смешно. Оглянулся вокруг, даже в полумраке скудно освещенной палубы легко узнавая знакомые лица, довольно осклабился:

- Здравствуйте, Алекс!

- И вам не болеть, Дик.

Англичанин искренне рассмеялся - понимать специфический русский юмор он научился почти сразу. Да и вообще, нормальный был парень, одногодок Севастьяненко, без намека на присущее многим британцам снисходительное презрение к морякам других наций. Возможно, по молодости еще не набрался цинизма, возможно, благодаря тому, что большую часть времени проводил в скитаниях по свету, а может, просто виной всему легкий и незлобивый характер. Ну и дело знал хорошо, во всяком случае, штурманом был грамотным. В общем, с Севастьяненко они еще по дороге сюда легко нашли общий язык, и командир «Стерегущего» действительно рад был его видеть.

- Как сходили? - поинтересовался британец, поднимаясь на мостик и протягивая мичману руку. - Как поохотился?

- Тяжело... Но здорово, - Севастьяненко стиснул руку Дика, с чувством тряхнул ее. - Кончится война - приглашу тебя на медвежью охоту. Тебе понравится, честное слово.

- Заметано, - британец вновь рассмеялся. Русским он овладел уже достаточно, чтобы понимать и использовать даже такие, не самые распространенные слова. Севастьяненко только кивнул, его внимание уже переключилось на тех, кто поднялся следом за британцем и теперь стоял на палубе миноносца в окружении русских моряков.

А посмотреть там было на что. Более разных людей, чем эта парочка, достаточно сложно представить. Один - невысокий, почти на две головы ниже всегда отличавшихся статью русских матросов китаец. В талии он раздался так, что, казалось, окружность, в которую можно вписать эту тушу больше его роста. Европейский костюм, такой, словно его хозяин собрался не в опасное плавание, а как минимум на королевский прием, сидел на китайце, словно рухнувший с неба сдувшийся воздушный шар. Хорошенько промоченный шар, надо отметить. Мичману показалось, что он видит перед собой огромную узкоглазую жабу.

Его спутник выглядел европейцем, но, похоже, с примесью другой крови. Может, китайской, может, индийской, а может, и еще какой. Севастьяненко в этом совершенно не разбирался, да и рассмотреть сейчас в подробностях было затруднительно. Темно... Ну да вряд ли в его родне могли затесаться китайцы - все же росту этот человек оказался куда выше среднего, притом что азиаты народец мелковатый. Одет он был проще - в обычную для моряка одежду, не столь респектабельную, но весьма удобную и непромокаемую. Так что от ночного холода не дрожал, в отличие от спутника, которого не спасал даже толстый слой подкожного жира.

- Это...

- Не стоит, - Севастьяненко повернулся к англичанину. - Мне совершенно неинтересно, кто они. Все равно вести переговоры дело адмирала, а мы так, извозчики.

- Противно? - Дик понимающе усмехнулся. - Мне тоже с варварами дело иметь претит.

Мичман безразлично пожал плечами, махнул рукой, и пассажиров увели. Путь к базе им предстояло жить в тесной каюте, но все же это лучше, чем ничего. В конце концов, эта парочка и, возможно, те, кто стоит за ними, хотят заработать на русских моряках хорошие деньги. Ну а за так ничего не дается, так что терпите, господа...

На этот раз тихо уйти не удалось. Слишком долго провозились с рейсом до берега и обратно, и потому, когда миноносец, наконец, лег на обратный курс, уже практически рассвело. И, словно по закону всемирной подлости, со стороны открытого моря вынырнули два британских миноносца. Очевидно, для них вид чужого корабля оказался столь же неожиданным, как и для русских моряков. Во всяком случае, шли они экономичным ходом и, судя по дыму из труб, машины не насиловали. Конечно, их было двое, что, даже с учетом модернизации русского корабля, давало им преимущество в бою - пускай сейчас каждый из них уступал ему в огневой мощи, но вместе они были сильнее. Да и просто чтобы утопить два корабля надо больше снарядов, чем для одного, так что шансы у британцев имелись неплохие. Однако сразу огня патрульные корабли не открыли - наверное, их смутили знакомые обводы «Стерегущего», все же корабль британской постройки, возможно даже, сошедший с одних стапелей с этой парочкой. В тонкости Севастьяненко не вдавался, но отпущенное ему время использовал на всю катушку. И корабль не подкачал.

Миноносец рванулся вперед, как застоявшийся конь. На его стороне были модернизированные котлы, недавно отчищенное днище и заранее поднятое до предела давление пара. Севастьяненко решил, что пока они лежат в дрейфе, его надо поддерживать - пускай это приведет к перерасходу топлива, но, случись нужда, «Стерегущему» проще будет набрать ход. Так, в принципе, и произошло. Британцы среагировали слишком поздно, когда корабль со знакомыми обводами, но без флага, уже шел на двадцати семи узлах и продолжал разгоняться. Миг, и он проскочил мимо патрульных кораблей. Их снаряды прошли далеко за кормой, а затем «Стерегущий» оказался в пределах досягаемости только их кормовых орудий, легких и не слишком дальнобойных. Выстрелы ему вслед, конечно, были сделаны, но без особого успеха - попасть с палубы раскачивающегося на волне миноносца в скоростную малоразмерную цель можно разве что случайно. Один из снарядов, правда, жутковато прошелестел над палубой миноносца, однако этим все и ограничилось. Русские не отвечали, этого еще не хватало. Севастьяненко очень хорошо понимал разницу между одураченными лейтенантами и оскорблением всему британскому флоту. Сейчас, если что, все можно списать на случайность, однако боя со своими кораблями британцы не простят, из кожи вон вывернутся, чтобы отомстить, а значит, злить их лишний раз пока не стоило.

Тем не менее, англичане, народ, при всех их недостатках, храбрый и упорный, попытались догнать беглецов. Вот только преуспеть в этом предприятии им было не суждено - во-первых, пары в котлах поднимаются не мгновенно, и перейти с экономичного хода на самый полный сразу же просто не получится, а во-вторых, развернуть миноносец, хотя он и считается маневренным, не так-то просто. Вдобавок ко всему, «Стерегущий» уходил на восток, и лучи медленно поднимающегося солнца били в глаза британским артиллеристам. Бортовые залпы миноносцев без ущерба для противника растаяли где-то в океане, глуша ни в чем неповинную рыбу, и русские ушли. Гнались за ними часа два, однако британцы, помимо всего остального, не были фанатиками и не стали выворачиваться наизнанку и зря жечь уголь. Тем более, войны их страна официально ни с кем сейчас не вела, и с точки зрения морского права, преследование чужого корабля в открытом море выглядело, мягко говоря, сомнительно. Быстро убедившись в том, что держать ход, сравнимый с нарушителем спокойствия, им не по силам, патрульные миноносцы отвернули. А русские кочегары еще некоторое время кидали в топку кардиф, уводя корабль все дальше от этих опасных вод - не тот был момент, чтобы экономить уголь.