ВИТТОРИО

Вы преувеличиваете, Алисия, у вас очень красивые руки.

АЛИСИЯ

До чего же вы милосердны… Но согласитесь, они все же не так красивы, как руки вашей жены.

ВИТТОРИО

Не говорите глупостей…

АЛИСИЯ

Я не глупая! Старая – да, не спорю, старая, но не дура, так что всех пороков на меня не навешивайте. А известно вам происхождение слова «менопауза»?

ВИТТОРИО

Нет, неизвестно… Думаю, оно латинское…

АЛИСИЯ

Греческое. Вы проиграли, доктор. У вас было пятьдесят на пятьдесят, один шанс из двух. Как у меня – родиться женщиной. «Менопауза» – прямо как имя одной из Муз, вы не находите? Вот только эта Муза никого не вдохновляет, ни один поэт не воспоет ей хвалу, но что верно, то верно – названия болезней никогда никого не вдохновляли.

ВИТТОРИО

Ну, Алисия, ну это же не болезнь…

АЛИСИЯ

Вы правы, не болезнь, это хуже, это неизлечимая болезнь. Мепо – месяц, pausa – прекращение. Прекращение месячных – понятно же, да? Но это средство недостаточно действенное. Знаете, что я думаю? Женщинам после наступления менопаузы не следует жить!

ВИТТОРИО

А вам не кажется, что вы излишне драматизируете?

АЛИСИЯ

Я вообще не драматизирую, я теоретизирую. Если не можешь поэтизировать, начинаешь теоретизировать – надо же что-то делать. И надо об этом говорить, разве не так? Мне, во всяком случае, от этого становится лучше. Но может быть, вас это смущает? Вам это неприятно?

ВИТТОРИО

Не вижу, почему бы это могло быть мне неприятно. Напротив, вы навели меня на мысль. «Площадь Мая» – «Менопауза». Вы не замечаете тут очевидной связи?

АЛИСИЯ

Ни малейшей. Но мне не терпится услышать, что скажете вы.

ВИТТОРИО

Вы же сами говорили, что «менопауза» означает «прекращение месячных», так ведь? «Площадь Мая». И в том и в другом случае речь идет о месяцах, такая ассоциация идей[10] ничего вам не подсказывает?

АЛИСИЯ

Подсказывает, что вам хочется только одного – поскорее закончить этот разговор, так ведь? Ошеломить меня истолкованием, чтобы я не продвинулась дальше в своем печальном описании, – на это вы большой мастер, но старость не поддается психоанализу, с ней ничего нельзя поделать, ее можно описать, и все. Вам это неприятно?

ВИТТОРИО

Еще раз повторяю: нет, ничего неприятного я в этом не нахожу. Перестаньте задавать вопросы и сами же отвечать на них.

АЛИСИЯ

Ну так что, я могу продолжать?

ВИТТОРИО

Продолжайте.

АЛИСИЯ

Вчера утром я измерила свой рост – и знаете что? Я уже уменьшилась на два сантиметра! Ну вот оно и начало конца, процесс пошел… Все-таки Природа хорошо устроила: первым делом оседаешь, становишься ниже ростом, занимаешь чуть меньше места в пространстве, в поле зрения другого. Невооруженным глазом и не заметишь, но этот физический показатель ясно говорит о том, что интерес к нам пропадает, нам пора уходить. Потом все съеживается. Я прекрасно вижу это по своим грудям. Говорят, у старух грудь опадает, но это не так, на самом деле груди опустошаются, от них остаются одни мешочки из дряблой, обвислой, мертвой кожи. Кожа – первое, что в нас умирает. Знаете, раньше у меня была красивая грудь, тугая, полная, такая полная, даже после рождения Хуана мои груди наполняли мне руки, мне нравилось соединять их вместе, я любила это ощущение, а теперь под пальцами перекатывается пустота, я могу ущипнуть себя, отвести руку, и моя кожа растянется, как резина лопнувшего шарика, целый он улетел бы в небо, а теперь прикован к земле, бесповоротно прикован к земле. Если бы мужчина ко мне прижался, он смог бы завернуться в мою кожу. Не говоря о том, что я набираю вес, даже если не ем, можно подумать, менопауза – ненасытный зверь у нас внутри, она съедает все, что создавало наши формы… нет, не съедает, перемещает, деформируя нас: вот я беру то, из чего состояли твои груди, и укладываю тебе на бедра, я беру то, из чего состояла твоя круглая попка, и распределяю по твоему животу, по твоей спине, по твоей пояснице… Почему вы все время смотрите на часы? Вам ведь хочется только одного: чтобы этот сеанс поскорее закончился, правда? Красотой женского тела мужчина упивается, а на дряхлеющее ни смотреть не хочет, ни слушать об этом. Вот и вы тоже выбрали жену намного моложе себя, для того чтобы уберечься от чудовищного зрелища! Вы меня разочаровываете. Всегда хочется, чтобы твой психоаналитик отличался от других, чтобы был лучше всех, чтобы самые ужасные недостатки человеческого рода не были ему свойственны. Но на самом деле все, которые в штанах, одинаковы. А ваша жена тоже бреется? Похоже, теперь девушки уже в двадцать бреются – этакая ностальгия по молодости. Бедняжки, если бы они знали, что все только начинается! Я их ненавижу. В их телах продолжает двигаться живая вода потока, тогда как у нас во все части тела, уродуя их, просачивается стоячая болотная вода. Что ж, посмейтесь вволю, барышни, вы не представляете себе, какая угроза над вами нависла, но вы тоже через это пройдете, так что валяйте выставляйте напоказ свои ножки, обнажайте грудки и пухленькие ручки, скоро вам придется их прятать, летом и зимой скрывать под длинной и широкой одеждой, которая однажды заполнит ваши платяные шкафы и вытеснит ваши нарядные блузочки, ваши коротенькие ночнушечки, ваши чулочки и юбочки… До того как ваше тело окажется погребенным под землей, оно будет погребено под тканями, которые вам все тяжелее будет носить, а ваши надутые губки скоро утратят власть над кем бы то ни было. Да, я их ненавижу. Мне лучше не выходить на улицу, потому что я с ума схожу, стоит мне их увидеть, таких новеньких и свеженьких. Вчера я шла за такой вертихвосткой, а навстречу мчался на полной скорости автобус, и поверите ли, у меня было единственное желание – толкнуть ее под колеса! И подобное со мной случается не в первый раз. Так что, доктор, ваша жена бреется? Она тоже это делает?

ВИТТОРИО

Алисия, хватит говорить про мою жену.

АЛИСИЯ

А я вчера вечером побрилась – лобок, само собой, побрила, я всю дорогу именно об этом и говорю, ну, собственно, вчера я сбрила то, что у меня там еще сохранилось. Все бы отдала, чтоб в руке у меня остался плотный пучок густых, сильных волос, но вместо того в ванну упали всего несколько чахлых седеющих волосинок. Даже при ночном освещении обмануться невозможно, даже маленькая свечка не придаст эротичности ни моему телу, ни моим половым органам, они тоже обвисли, опали, губы совсем дряблые, в точности как тощие косички, которые я заплела по бокам, можно подумать, у меня туда сползли две мочки уха, а мой клитор… о господи, вам бы надо на это взглянуть… я сфотографировала… хотите посмотреть?

(Шорох, она роется в сумочке.)

ВИТТОРИО

Прекратите, Алисия, нет, я не хочу видеть эту фотографию.

АЛИСИЯ

Да не бойтесь, я пошутила, ничего я не фотографировала… А вы испугались, да? Видели бы вы свое лицо, ну вот, наконец-то я стала вам противна, но мне необходимо с кем-то об этом поговорить, все слабеет, кроме ясности моего ума, ум-то лишь оттачивается. И это так несправедливо! Ваша жена любит танго? Я не узнала песню в гостиной, красивая мелодия… Она танцует? Я тоже, и раньше у меня неплохо получалось, а теперь, когда танцую, чувствую себя ряженой, так и слышу, как мое тело умоляет перестать: «Говорю тебе, остановись, ты же видишь, что на меня смотреть неприятно, ты что же, старушка, ничего не понимаешь? Твое место, мое место теперь в этом углу, на этом стуле, отныне только стулья и подпустят к себе нашу задницу, танец, старушка, как мужчины – все это годится только для молоденьких». Эх, надо было мне отдаваться всем, кто меня когда-нибудь желал, по крайней мере, теперь была бы богата воспоминаниями, в голове было бы полным-полно воспоминаний о том, как меня трахали, трахали, трахали. Ну и пусть мне сейчас между ног ничего не вставляют, может, если бы натрахалась вволю, хватило бы и воспоминаний, чтобы заполнить пустоту.