– Оставь его, – спокойно сказала девушка на языке хронов, – он тебе никак не поможет выбраться отсюда.

– Надо же, низшая говорит на священном языке? Как необычно, – наконец обратил на Ириду внимание заключенный. – Лучше бы я взял в заложники тебя, негоже мне марать руки об это… существо.

– Мной пожертвуют так же без сожаления.

Хрон разжал пальцы. Тюремщик повалился на пол и быстро отполз подальше, потирая шею и с ужасом глядя на того, кто находился за решеткой.

– Оставь нас, – сказала девушка.

– Но он опасен! Его уже давно следовало казнить! – хрипло запричитал младший надсмотрщик.

– Это приказ, – холодно добавила она. После этого тюремщик послушно скрылся в темных коридорах.

– Как тебя зовут, – обратилась Ирида к заключенному.

– Заргал-944.

– Хм, шесть букв в имени и всего три цифры, крупная птица в этот раз нам попалась.

– Даже это знаешь, – усмехнулся хрон.

– Ты здесь далеко не первый заключенный, которого допрашивали. За тридцать лет войны, о вас не так мало сведений удалось собрать.

– Выходит, ты собираешься меня допрашивать? Интересно, каким образом? – с ехидным любопытством поинтересовался пленник.

– Я этим не занимаюсь, – отрицательно покачала головой девушка, – у меня несколько иная задача. Я предлагаю сотрудничество. На добровольной основе от тебя будет куда больше пользы.

– Вот даже как, – удивился Заргал. – Мне предлагают предать свой народ, веру, честь и ради чего?

– Жизни, свободы.

– Не смеши меня низшая, – расхохотался заключенный, – о какой свободе ты говоришь? Я никогда не поверю, что меня отпустят, а если и так, то где гарантии, что я не сочиню для вас сказку, которую вы хотите услышать?

– У нас найдутся… специалисты.

– Это чушь. Я готов к тому, что меня будут пытать, но становиться предателем по собственной воле?

– Разве ты не хочешь сохранить жизнь? Вы живете до тысячи лет, неужели это для тебя ничего не значит?

– Жизнь ценна, но где заканчивается одна, там начинается другая, и она намного лучше, чем существование в этой гнилой камере.

– Так веришь россказням ваших жрецов?

– Этим россказням многие тысячи лет. Уже и не сосчитать, сколько поколений на них выросло. Я видел своими глазами чудеса, которые творят эти «сказочники». Ни одна сказка не проживет так долго, не имея под собой реального основания.

– Я не верю в чудеса, – усмехнулась Ирида. – Я верю только в ложь. Бывает совсем простая, а бывает особенно изощренная, постоянно поддерживаемая иллюзия, способная просуществовать и тысячелетия, как в твоем случае. Ложь управляет всем, и тобой и мной. Весь этот мир стоит на лжи, но не на чудесах.

Заключенный приблизил свое серое, грязное, истощенное лицо к решетке и внимательно посмотрел на девушку. Это был не первый хрон, с которым Ирида общались, но блеск его желтых зрачков казался особенно ярким. К спокойной силе и уверенности примешивались едва заметные искорки безумия.

– Ты говоришь, что не веришь в чудеса, но почему тогда я вижу в твоих глазах столь жадное любопытство? Да, этот взгляд ни с чем не спутаешь. Ты жаждешь знать. Редкий порок в этом городе. Я видел людей, видел в их глазах равнодушие, ненависть, презрение, удивление, страх, но не любопытство. Пожалуй, страха больше всего. Знаешь, что показалось мне особенно необычным? Эти люди боялись не меня, не моего народа и даже не самой войны. Нет, мы далекий враг, а здесь, совсем рядом они видят нечто более ужасающее. Императора.

– Всякая власть зиждется на страхе. Разве у вас по-другому?

– Верно, страх должен присутствовать всегда, но наш страх основан на другом. Мы не боимся, ни власти, ни боли, ни смерти.

– Тогда чего?

– Ты этого не узнаешь, низшая, но я немного утолю твое любопытство. Я поведаю, кого следует бояться тебе и всему твоему народу. Нас. Ты и представить себе не можешь, как близко на этот раз к вам подобралась смерть. Она мучительно и неотвратимо уничтожит всех и каждого из вас, сотрет сам факт существования животных, по ошибке считающих себя разумными. Совсем скоро. А теперь убирайся, я не желаю больше говорить.

– Вижу, сотрудничать ты отказываешь, – Ирида невозмутимо отвернулась и вызвала надзирателя. На этот раз подошел другой тюремщик, словно нарочно полная противоположность предыдущему. Здоровенный детина с каменным выражением лица замер перед девушкой.

– Хрона готовьте к отправке, все соответствующие бумаги доставят через час.

– Куда отправляем? – поинтересовался надзиратель низким хриплым голосом.

– В первый сектор.

Тюремщик молча кивнул, развернулся и жестом показал Ириде следовать за ним.

Новости, полученные от заключенного, не радовали. Завербовать его, конечно, не получилось, но девушка особенно на это и не надеялась. Она не слышала ни об одном случае добровольного содействия со стороны хронов за все время войны. Возможно, Заргал был прав, и люди подходят не с той стороны. Есть для его расы нечто такое, что пугает их во много раз сильнее любой пытки или даже самой смерти.

– Не понимаю, – пробормотала Ирида, спешно возвращаясь к главному зданию администрации. Заргал открыто угрожал, обещая скорый конец всем человечеству. Были ли это пустые слова или реальная опасность, в любом случае следовало доложить начальству, но сначала нужно подготовить все соответствующие документы для перевода заключенного, а также письменный отчет.

Через полчаса бумаги были заполнены, и девушка направилась прямиком к кабинету Киригана, который располагался этажом выше.

На улице потихоньку начинало темнеть, здание администрации почти полностью опустело. Трудовой день уже закончился, но Ирида знала, что Друмель как обычно будет работать допоздна, а может так и останется здесь ночевать. Впрочем, она и сама предпочитала не откладывать дел на завтра, к тому же вечера в этом городе казались ей на редкость скучными. Иногда можно неплохо провести время, наведавшись в седьмой сектор, но сейчас не до этого.

Поднимаясь по лестнице девушке показалось, что она услышала негромкий стук и всхлип. Неужели личный телохранитель Киригана умудрился простудиться? А таким непробиваемым дядькой казался…

Представшее перед Иридой зрелище положило конец наивным рассуждениям. Телохранитель Друмеля стоял, привалившись к стене, словно решил немного передохнуть от бдительной службы, если бы не пригвоздивший его клинок, вошедший в горло по самую рукоять.

Девушка на мгновение впала в ступор, но раздавшийся с улицы тяжелый звон колоколов немедленно привел её в чувство. Общий сигнал тревоги. Что происходит? Откуда здесь появился враг?

Ирида забежала в кабинет своего начальника. Глава четвертого сектора сидел на своем рабочем месте, а вот перед ним стоял тот, с кем девушка совсем недавно разговаривала.

– Это все, что я могу тебе сказать, – устало сказал Кириган, переводя взгляд своих выцветших глаз с лезвия меча на лицо хрона.

– Время к вам беспощадно, – задумчиво произнес Заргал, – ты свою задачу в этом мире уже выполнил.

Плавным движением он воткнул клинок в сердце старика и повернулся к девушке. Ирида невольно отступила на шаг, бежать девушка даже не пыталась, понимая, что догнать её не составит труда. В этот раз что-то изменилось. Что-то изменилось в самом хроне, который стоял сейчас перед ней и одним своим видом вызывал дрожь во всем теле. Эта дрожь не от сознательного страха смерти, нет. Это был подсознательный ужас на уровне животных инстинктов заложенных в человеческое тело. Но что же вызывало этот ужас?

– Давно не виделись, низшая, – улыбнулся убийца.

– Как ты сбежал? – чуть хриплым от сковавшего её страха голосом, спросила девушка.

– Для каждого замка найдется свой ключ, – туманно ответил хрон, – это не имеет существенного значения. Что-то ты не очень рада моему появлению здесь. Ты, должно быть, думаешь, что я убью тебя? Страшно? А вот старик не боялся, это делает ему честь.

– Не убьешь, – напряженно произнесла Ирида, – иначе бы я уже была мертва. К чему эти рассуждения?