Я рассмеялся, глядя, как Сенсей уносит вторую коробку к магазинчику Джереми. Сейчас ему, наверное, прочитают лекцию о том, как вмешательство правительства в свободный рынок привело к резкому падению стоимости сломанных досок.

Около двух заглянул Джимми Баффет, и Анжело к моему удивлению окликнул его:

– Эй, мистер Ди.

– О, Анжело! Что ты приготовил для меня на сей раз?

Анжело вытащил из-под стойки DVD.

– «Незабываемый роман». Видел? (фильм 1957 года с Кэри Грантом и Деборой Керр, входит в список ста лучших американских фильмов о любви – прим. пер.)

Джимми Баффет – он же мистер Ди – с улыбкой покачал головой.

– Нет. Думаешь, мне понравится?

Анжело улыбнулся ему в ответ.

– Гарантирую.

Расплатившись, Джимми поблагодарил Анжело и ушел, а тот повернулся ко мне и при виде выражения у меня на лице шутливо спросил:

– Какие-то проблемы?

– Мистер Ди?

– Ну да. – Он пожал плечами. – А что?

– Его так зовут?

Анжело со вздохом покачал головой.

– Зак, серьезно. Ты бы записывал, что ли. Его зовут Дрю Дэвис. Он залипает на бабском кино.

Что объясняло, почему он всегда казался смущенным. Стоит ли говорить, что я ни разу не обращал внимания на то, какие фильмы он возвращал.

– А что Готка? – спросил я Анжело.

– Кэрри берет только мюзиклы. – Он криво усмехнулся. – Вот честно, Зак, не понимаю, как ты выживал без меня.

Я тоже не понимал. У меня было такое чувство, словно его прислало ко мне некое божественное провидение. От необходимости отвечать меня спасла Руби, которая ворвалась к нам и торопливо провозгласила:

– Зак, у меня опять было видение.

– Правда? – Я покосился на Анжело, который с веселым любопытством наблюдал за нами.

– Да. Я видела даму в пышном зеленом платье. Она протянула тебе тарелку с мороженым и сказала: «Скорее, пока не растаяло, Зак. Потому что я схожу по тебе с ума».

– Дама в пышном зеленом платье сходит по мне с ума? – спросил я.

Анжело ухмыльнулся от уха до уха, а Руби пожала плечами.

– Дорогой, я не интерпретирую свои видения. Только передаю.

В четыре зашел Джереми, проверить, не закончились ли у нас листовки. Его явно разочаровало то, как много их осталось лежать на стойке.

– Не понимаю, почему люди не заинтересованы в том, чтобы в Вашингтоне произошли настоящие перемены, – пожаловался мне он.

– Я тоже, Джереми, – сказал я, постаравшись изобразить сочувствие.

– Зак, ты знаешь, что собирать федеральный подоходный налог – незаконно? Власти штата так и не ратифицировали должным образом шестнадцатую поправку. Это чистой воды афера, чтобы отнять у нас заработанные потом и кровью деньги.

– Серьезно?

– Еще как. В нашей стране всем заправляет Федеральная резервная система, Зак. Как только люди поймут, что это значит, на улицах начнется резня.

– Прямо-таки резня? – Я не сумел скрыть иронию.

– Я не шучу, Зак. – Вид у него и впрямь был чрезвычайно серьезным. – Есть один фильм, – сказал он, и Анжело вдруг навострил уши, – называется «От свободы до фашизма» (документальный фильм Аарона Руссо, обличающий налоговую систему США – прим. пер.). У тебя он есть? Ты его видел?

Мне пришлось оглянуться на Анжело.

– У нас есть этот фильм?

– Нет. – Он что-то записывал на клочке бумаги и даже не поднял головы. – Но можно заказать.

Я повернулся обратно к Джереми.

– Есть ощущение, что до конца месяца я его точно увижу.

Он скорбно покачал головой.

– Надеюсь, Зак. Может, невежество и есть блаженство, но оно никого не оправдывает.

В пять позвонил Том и, сославшись на очередное внезапное совещание, отменил наши вечерние планы.

– Значит, сегодня мы не увидимся? – Я не смог убрать из голоса раздражение.

– Прости, малыш. Обещаю, мы все наверстаем.

– Как скажешь.

– Умоляю, только не злись. Слушай, мне пора бежать. Я позвоню.

Я чуть было не попросил его не утруждаться, но не успел. Трубка уже молчала. Отложив телефон, я задался вопросом, чем же теперь занять вечер.

– Дай угадаю. – Я поднял голову. С другого конца стойки за мной наблюдал Анжело. – Кретин опять тебя кинул?

– Да пошел ты, Анжело.

Он умолк ненадолго, потом промолвил:

– Извини, чувак. Просто никак не пойму, почему ты позволяешь ему так с собой обращаться.

Я начал спрашивать себя ровно о том же. Впереди меня ожидала очередная одинокая ночь. И долгие часы размышлений об отмененном свидании.

– Хочешь, приходи вечером ко мне в гости? – предложил я Анжело.

– Кретин тебя продинамил, а я – твой запасной план?

Он преподнес это таким образом, что я почувствовал себя настоящим засранцем.

– Я не хотел, чтобы оно прозвучало вот так.

– Да.

– Что «да»?

– Да, я хочу к тебе в гости.

Я обнаружил, что улыбаюсь.

– Мне выбрать кино?

– Ты собираешься взять что-нибудь с Молли Рингуолд? (актриса, сыгравшая в фильме «Клуб „Завтрак“» – прим. пер.)

– Возможно.

Он улыбнулся мне.

– Ну уж нет, Зак. Ты выбираешь ужин, я выбираю кино.

Мы пошли ко мне, и, пока я заказывал пиццу, Анжело достал из холодильника пиво. Я нашел его за обеденным столом, собирающим паззл, сел рядом, и какое-то время мы работали вместе в приятной дружеской тишине. Удивительно, насколько интереснее стало это занятие лишь от того, что он собирал паззл вместе со мной.

– Какой фильм ты принес? – наконец спросил его я.

– «Чужие». – Взглянув на меня, он усмехнулся. – Мочилово. Что может быть лучше.

Я рассмеялся и собрался было вернуться к паззлу, как вдруг заметил, что из-за края стола у его коленей выглядывает нечто, похожее на серый пушистый флаг. Или на кошачий хвост.

– Это Гейша? – изумленно спросил я.

– Если Гейшей зовут кошку, то да, – ответил Анжело, не отрываясь от паззла.

– И она у тебя на коленях?

Он посмотрел на меня так, словно я спятил, и медленно произнес:

– Да. А что?

Я не мог поверить своим глазам. Завидев меня, Гейша всегда злобно щурилась и устраивала ор, когда находила свою миску пустой или когда на улице оказывалось слишком холодно. Иногда она будила меня в четыре утра шлепком по лицу или метила грязное белье, если я забывал поменять ей лоток. Но она никогда, ни разу не садилась ко мне на колени.

– Как у тебя получилось усадить ее на колени? – с благоговением спросил я.

Он пожал плечами.

– Никак. Просто сидел, а она запрыгнула.

Я продолжал шокированно взирать на него и на свою кошку.

– Да что здесь такого-то? – спросил он.

– Я думал, она в принципе ненавидит людей. Но похоже, она не жалует только меня. – Моя собственная кошка. Мило.

Наконец привезли пиццу.

– Хочешь смотреть кино, пока мы будем есть, или остаться здесь? – спросил я. – Я могу включить музыку, но, боюсь, она тебе не понравится.

Он посмотрел на паззл, потом бросил взгляд в сторону гостиной, а потом кивнул на стол и сказал:

– Давай отнесем его к телевизору, и будем делать все разом.

И мы перенесли стол в гостиную, после чего, сидя рядом, ели пиццу, собирали паззл и смотрели мочилово. Анжело оказался прав. Ничего лучше и придумать было нельзя.

***

Том не показывался всю следующую неделю. Несколько раз я порывался позвонить ему, но сдерживался, чтобы не создалось впечатление, будто я за ним бегаю. Мне все чаще стала приходить в голову мысль, что наши отношения и не отношения вовсе.

Я старался думать об этом поменьше. Уж слишком тягостно это было.

Каким-то образом вышло так, что всю неделю Анжело почти каждый вечер оказывался у меня дома. Пару раз его приглашал я. Пару раз оно как-то получалось само. Но его компания в любом случае была мне приятна. Мы закончили первый паззл и принялись за второй. Нам было интересно вместе, и проводить время с ним было определенно лучше, чем сидеть в одиночестве и размышлять о невнятных отношениях с Томом.