У Эда Ванга хватило ума не лезть, очертя голову, в западню. Ни его, ни остальных людей на тропе не было.

— Они полезут по бездорожью и проберутся через развалины там, ниже, — предположила Полли.

Джеку совсем не хотелось иметь за своей спиной в руинах четырех озлобленных вооруженных мужчин, поэтому его маленький отряд стал осторожно углубляться в развалины, низом обходя огромные груды камней, чтобы не стать удобной мишенью на фоне светлого неба.

Во время одной из остановок сирена внезапно опустилась на колени и припала ухом к земле:

— Тшш! Тихо… Мне кажется…

У Джека по коже побежали мурашки от предчувствия неведомой угрозы. Стояла мертвая тишина — ни ветерка, ни резких криков слашларков. А ведь слашларков только что было предостаточно…

Р-ли поднялась с колен и сказала почему-то «детской речью»:

— Тррак!

— Один? — спросил Джек.

— Кажется, один. Похоже, недавно прошел. А может, это Мар-Кук ищет человечка, который унес ее палец?

— Да знай я точно, что она потом оставит нас в покое, я бы отдал этой Мар-Кук ее драгоценный палец! Отдал бы, клянусь. И разошлись бы тихо-мирно, а?

— Не советую, — сказала Полли, — лучше напугать ее. Если появится — пригрози, что ты ее уничтожишь. Бог весть, как ты мог бы это сделать, но Мар-Кук не станет рисковать, верно, Р-ли?

— Верно, — подтвердила сирена, — а теперь давайте попробуем попасть на ту сторону развалин; кажется, оттуда можно пройти краем плато и спуститься в долину Аргул. Конечно, это не тот спуск, который я бы выбрала, доведись мне выбирать, но… Выбирать-то не из чего. Старая дорога для нас закрыта.

Город был огромен. Осталось меньше двух часов до заката, когда они, наконец, достигли северной окраины. Как-то вдруг кончился хаос гранита, уступив место плоской поросшей травой и мелким кустарником, равнине, резко переходящей в долину примерно в миле от Джека и его спутниц. Видна была только дальняя сторона Аргула, над которой возвышалась четырехмильная громада массива Плел.

И еще полчаса они пробирались среди густой травы, кустарника и обломков камня. Джек нервничал — успеть бы дотемна пересечь плато! Р-ли внезапно остановилась у конического каменного обломка:

— Вот. Тропа начинается здесь. Видишь — между камнем и обрывом?

— Вижу. До заката — час полтора. Передохнем?

— Джек, это только так называется — «тропа». По ней нелегко спускаться даже при свете дня. А уж в темноте… Не знаю. Свалиться, во всяком случае, легче. Если бы мы смогли хоть чуть-чуть спуститься, пока светло, можно было бы заночевать на одном из уступов. Там и защищаться легче, если что…

Джек тяжело вздохнул:

— Ладно. Но до обрыва еще с полмили. Побежали!

Они не пробежали и двух десятков шагов, когда Джек, обернувшись, обнаружил Эда Ванга и его троицу, выбирающихся из каменного хаоса.

— Придется залечь перед обрывом! — крикнула Р-ли на бегу, — на тропе нас просто забросают камнями!

Джек не ответил — берег дыхание. Его остановил уже знакомый грозный рев. Так мог реветь только охотящийся дракон.

Его спутницы тоже остановились и замерли, узнав Мар-Кук, приближающуюся к ним с изуродованной передней лапой на весу.

Теперь и охотники стали добычей.

Эд Ванг отчаянно размахивал луком и кричал Джеку что-то. Слова его были не слышны за ревом дракона. Джек понял — Эд предлагает попытаться вместе отбиться от чудовища.

— Попробуем, — пробормотал Джек, — все равно это наш единственный шанс…

А у Эла Мерримота, одного из эдовых сподвижников, похоже, шансов уже вовсе не осталось: он отстал от остальных и, поскользнувшись, упал, когда грозная Мар-Кук была уже совсем рядом. Мерримот просто закрыл ладонями лицо, чтобы не видеть чудовищной лапы, которая отняла у него жизнь.

Дракониха задержалась над несчастным всего на несколько секунд. Но этих секунд хватило, чтобы недавние беглецы и преследователи оказались вместе. Ванг и его люди едва дышали после отчаянного бега, но нашли в себе силы стать бок о бок с маленьким отрядом Джека.

— Дайте-ка я попробую сперва поговорить с ней, — предложила Р-ли, сделала шаг вперед и произнесла «детской речью»: — Мар-Кук! Помнишь ли ты Соглашение с вийрами? Там сказано: «…пусть мать твоя и все твои бабки и прабабки до самого Великого Яйца проклянут тебя, если ты нарушишь Соглашение!»

Чудовище остановило свой бег, проскользив мощными лапами по траве:

— Я чту Соглашение, — казалось, голос исходит из самой глубины утробы, — но до определенных пределов!

— Чего же ты хочешь? — спросила P-ли, прекрасно зная, каким будет ответ.

— Чего я хочу?! — Мар-Кук внезапно перешла на горловой визг. — Я хочу обратно свой палец! И еще я хочу труп того человечка, который осквернил меня, отрубив мой палец, и вторично осквернил меня, таская мой палец рядом со своей зловонной плотью… Плотью самца!..

— Хорошо, он вернет тебе часть твоего тела, чтобы ты могла пройти Очищение и вернуться после смерти в темную утробу Величайшей из Матерей. Но взамен ты поклянешься Муками Величайшей из Матерей, муками, которые Она вынесла, откладывая Восьмиугольное Яйцо с Первым Самцом внутри. Ты поклянешься, что как только тебе вернут твой палец, ты уйдешь прочь и никогда не станешь пытаться причинить зло этому человеку, — P-ли указала на Джека, — или любому, кого увидишь рядом с ним! Согласна ли ты, Мар-Кук?

Челюсть драконихи отвисла, глаза тупо моргали. Вдруг она сложила у груди передние лапы.

P-ли шепнула Джеку:

— Вряд ли она поклянется… Но уж если поклянется, то просто не способна будет причинить тебе и всем нам малейший вред: она слишком боится ада.

— Чего?

— Ада. Холодного безжизненного ада, где не будет тепла всех ее праматерей. Если бы она поклялась… Еще никто из трраков не нарушил подобной клятвы, никто и никогда. Даже если она поклянется и получит свой палец — Очищение займет долгие годы, а если она умрет, не завершив его — ее все равно ждет холодный ад…

— Так пусть она не отказывается от шанса избежать его! А уж палец-то я ей отдам, за этим дело не станет…

— Будем надеяться, что и она придет к такому решению. А пока слушай… — P-ли почти шепотом рассказала Джеку, что он должен делать.

Джек кивнул и небрежной походкой, отнюдь не соответствующей его настроению и обстоятельствам, двинулся к краю плато. Он не оглядывался, но ясно представлял себе тупые глаза драконихи, замершей в нерешительности. За несколько футов от обрыва он услыхал драконий рев и топот, преследующие его.

Мар-Кук приняла решение.

Очевидно, Р-ли успела предупредить Полли, потому что обе они отскочили в сторону с до предела натянутыми луками.

А вот Эда и его приятелей никто не предупреждал. Они попытались удержать безнадежную позицию, успев выпустить каждый по стреле, две из которых попали в цель и бесполезно отскочили от бронированной драконьей шкуры. Только после этого бедняги бросились бежать, на их беду — недостаточно быстро и достаточно поздно.

Мар-Кук только слегка изменила направление — и двое из трех пали под ударами могучего хвоста. Раздался хруст раздробленных костей…

Эду Вангу опять повезло: дракониха в своей погоне за Джеком не стала отвлекаться на другого «человечка».

Вблизи Мар-Кук была так ужасна, что Джек еле удержался от попытки спастись, спрыгнув с обрыва вниз, на тропу. Но Р-ли велела держаться нахально и неколебимо, иначе все пропало: ярость бронированного чудища сокрушит всех!..

Джек стоял над кромкой обрыва, держа драконий палец в вытянутой за край пропасти руке. В крайнем случае ему просто нужно разжать кулак — и драгоценный палец пролетит почти целую милю, прежде чем достигнет дна долины. Если достигнет…

На этот раз Мар-Кук сумела затормозить всего в паре шагов от Джека.

— Стой! Не делай этого! — ревела дракониха.

Джек пожал плечами и медленно заговорил «детской речью»:

— Гляди, Мар-Кук. Если ты попытаешься убить меня, если мне придется разжать руку — ты никогда не получишь своего пальца. Никогда, Мар-Кук! Ты слишком велика, чтобы спуститься здесь, а в обход… В обход ты будешь идти слишком долго, Мар-Кук! Мелкая живность там, внизу, успеет сожрать твой любимый палец. Думай, Мар-Кук! Наши условия ты знаешь. А палец — вот он…