— Пей, дура! — Александра сидела в кресле рядом с кроватью и по обыкновению пила неразбавленное вино. — Не изображай мученицу, красотка! Я пила, и ты можешь!

— Меня тошнит уже от этого пойла! — Маргерит состроила страдальческую мину, но из кубка все-таки отпила.

Что сказать! «Родильный сбор» та еще гадость! Герт пробовал, еще когда Сандра рожала. Однако он полагал, что если «чеанский чай» помог первой, поможет и второй!

А история с этим чаем вышла любопытная и многозначительная. Десять месяцев назад, когда только-только обустраивались в замке Ланцан, их неожиданно посетила баронесса фон дер Койнер. Визит вежливости, так сказать. Но Герт обратил внимание, что одета баронесса неожиданно скромно. Вооружена каким-то мясницким тесаком, а не, как обычно, облегченным мечом или длинным кинжалом. Да и лошадка, на которой она добиралась до замка, оказалась плохонькая, никак не подходящая знатной и небедной даме. Обдумав ситуацию, Герт без труда разгадал несложный ребус, который подкинула ему, — и, по-видимому, не без умысла, — посланница княгини Норны. Волком она могла «добежать» из Норнана в Решт куда быстрее, чем, если бы путешествовала верхом. Но, когда оборотень возвращается в человеческий облик, то приходит в этот мир в чем мать родила. Следовательно, где-то поблизости от замка Ланцан и столицы герцогства Решт у княгини имелся свой человек, который мог предложить оборотню кров и пищу, одежду и лошадь.

«Разумное решение! — подумал тогда Герт. — Только зачем они мне об этом рассказали? Ведь, не за дурака же держат! Значит…»

Означать это могло все, что угодно, и в частности то, что у княгини в Реште есть и другие «контакты».

«И она думает, что мы их не найдем… Или хочет узнать, знаем ли мы, кто и где?»

На самом деле, Герт в то время кое-что уже знал. Вильма Хурн аф Омине появилась в Реште почти одновременно с ним, но «на свет» не выходила, предпочитая жить «в тенях». Однако если знаешь, что искать, вернее, кого, то и ночью не все кошки серы. Людвиг ен Дроггер младший и его брат Константин Большой учились ремеслу тихарей с раннего детства. Они нашли Вильму в городе и проследили за ее перемещениями. Вильма работала одна, что оказалось им на руку. Она надеялась на себя, на свою интуицию, чувства и навыки, отточенные за годы и годы службы до истинного совершенства. Со своими людьми входила в контакт редко и крайне осторожно. Вероятно, не хотела, чтобы о ее занятиях узнали даже те, кому она вполне доверяла при других обстоятельствах. В этом и состояла ее ошибка: одиночка всегда проигрывает организации. Проиграла и Вильма.

Задним числом, — уже после знаменитого судебного поединка и восстановления графства Ланцан, — Герт смог связать пару контактов Вильмы Хурн аф Омине с передвижениями баронессы фон дер Койнер. Тогда он полагал, что баронесса является кем-то вроде начальника личного штаба княгини Норны Гараган. Однако теперь после неожиданного визита баронессы, используя прежние отчеты наблюдателей, его люди легко обнаружили и то, место, где Адель фон дер Койнер цум Диггерскарп получила одежду, мясницкий тесак и лошаденку, и еще три места, где она или другой оборотень могли получить по-настоящему хорошую одежду, отменных лошадей, деньги и оружие. Это было весьма разумное решение, и уж точно, предусмотрительное. Ведь орел или волк гораздо свободнее в своих передвижениях, чем человек. И отследить их, в отличие от кавалькады всадников, крайне сложно. Имея надежных людей в тех или иных местах, оборотень может быстро оказаться где угодно, встретиться с кем угодно, и снова исчезнуть, превратившись, скажем, в птицу, как могли это сделать Норна Гараган и ее мать Карла Ланцан. Одну называли Чара, другую — Калли, но оба слова означали одно и то же, хотя и на разных языках. Птица.

Однако, обнаружив контакты Вильмы, Герт вскоре понял, что и Вильма, если захочет, сможет его удивить. Еще через полтора месяца, после визита баронессы, по «ночной эстафете» из Норнана Герту доставили «подарок от княгини Гараган» — сундучок из полированного кипарисового дерева. Внутри сундучка находились переложенные овечьей шерстью глиняные горшочки с плотно притертыми деревянными крышками, залитыми для надежности сургучом. Было там и письмо от княгини. Она коротко поздравляла Герта и Александру с первенцем, дав между делом понять, что знает не только о беременности графа Ланцан, но и про пол еще не родившегося ребенка. Далее в письме сообщалось, что в желтых горшочках находится «родильный сбор», который следует заваривать в кипятке и пить теплым по два раза в день все время беременности. В единственном красном горшочке содержался «схваточный яд», облегчавший сами роды, ну а в зеленых — «поправочное зелье», которое поможет восстановлению женщины после родов. В своем письме княгиня так же отмечала, что смеси приготовил настоящий мастер ядов, и прилагала к письму наставления по их завариванию и приему.

Разумеется, это был не просто жест доброй воли. Герт вполне мог оценить, как своевременность «подарка», так и его цену. Вернее, отсутствие цены, поскольку купить яды, смешанные настоящим мастером, было практически невозможно по той простой причине, что таковых просто не существовало. Не было смесей, тинктур или сборов, поскольку не было мастеров. Последние из тех, кто умел смешивать истинные яды, по слухам, остались лишь в Старых графствах, да на побережье Бурных вод. О тех же, кто носил титул мастера ядов, в Ойкумене не слышали уже много десятилетий. Если они все еще существовали, имен их не знал никто. Так что подарок княгини Чары дорого стоил. Другой вопрос — как он попал в замок Ланцан.

Выяснилось, что четыре недели назад к немолодому сапожнику, уже несколько лет содержащему модную лавку на одной из центральных улиц Чистого города в Норнане, пришла госпожа Хурн аф Омине. Пришла, заказала сапожки из темно-синей лайки, расплатилась золотом, но перед уходом поставила перед мастером Диттером уже известный Герту сундучок из кипарисового дерева и попросила передать «по ночной эстафете» из рук в руки самому графу Ланцан. Разумеется, сапожник удивился. Естественно, он уверил госпожу Хурн аф Омине, что никогда не слышал ни о какой «ночной эстафете», не говоря уже о том, что он не знаком с графом Ланцан и даже не знает, кто это такой. Гостья не удивилась. Она достала из кармана плаща заранее заготовленную записку на четвертушке пергамента и положила ее на стол. Послание адресовалось Людвигу ер Дроггеру Младшему в Шагоре и содержало имена еще двух резидентов «тихого капитана» в Чеане, а именно, в Норнане и Нирене и еще одного в герцогстве Ливо…

Чертова кукла не напрасно сделала карьеру в тайной службе Чеана. Она умела работать и, хотя, судя по всему, раскрыла отнюдь не всю сеть тихарей в Чеане, узнала о ней достаточно много, чтобы создать приватный канал связи с «тихим капитаном» Хьюго ер Дроггером. Вернее, между княгиней Норной и Гертом. Похоже, чеанцы знали, что кое-кто из их людей в Реште и Кхоре раскрыт, но их это не тревожило. У них имелись и другие агенты, а легальный — да еще и негласный — канал двусторонней связи стоил затраченных на его создание денег и усилий.

— Гадость, да? — участливо спросил Герт, и присел на кровать рядом с Маргерит.

— Издеваешься? — Маргерит подняла недоверчивый взгляд над краем кубка и пыталась, по-видимому, понять, «что он несет?», а главное, «зачем?»

— Хочешь, подслащу? — предложил Герт, «проявляя сочувствие».

— Что-то случилось? — спросила Сандра, явно заподозрившая подвох.

— Норна предупредила, в настой ничего не добавлять! — раздраженно бросила Маргерит и, тяжело вздохнув, сделала еще глоток, но взгляд, тем не менее, не отвела.

— Так хочешь или нет?

— Если это не мед и не тростниковый сахар… — протянула Маргерит. — Тебе придется очень постараться!

— Я уже постарался! — улыбнулся Герт и вытащил из кармана свиток, перевязанный шелковыми лентами с цветными печатями.

— Что это? — спросила Сандра, вставая из кресла.