Утром третьего дня пути, впервые за все это время, переночевав под крышей — на крошечном хуторе, расположившемся на пологом плече скалистого холма, Герт добрался, наконец, до Нордина и обнаружил, что ему «снова свезло». Оказывается, на Внутреннем море даже в зимнее время случаются спокойные дни. Пора, когда стихают свирепые ветры, умаляется волнение, и — пусть и ненадолго — становится возможным каботажное плавание. В такие дни — на севере их зовут «просветами», — рыбаки и торговцы спешат выйти в море, и Герт успел на один из таких кораблей, как раз, на удачу, направляющийся с грузом дегтя и ворвани в столицу имперского владения Альм — город Аль.

Плавание вдоль побережья заняло шесть дней и стоило Герту шести серебряных монет «за провоз коня и пассажира», тесную каморку под палубой и «харчи из общего котла». В «каюте» было холодно и сыро, еда состояла из одной лишь прогорклой каши с солониной, да и качало, несмотря даже на затишье, изрядно. Однако двадцать восьмого лютня, ближе к вечеру, нординский коч ошвартовался во внутреннем порту Аля, и Герт сошел на крытый толстыми струганными досками бревенчатый пирс.

«Что ж, приключения начинаются, не правда ли, милорд?» — в мыслях Герта пронизанная цинизмом ирония и едкая горечь давних сожалений создавали странный аромат безумия, и следовало признать, это начинало ему нравиться.

«Не так уж и плохо для того, кто живет во второй раз!»

И в самом деле, неплохо. Он снова молод. Здоров и крепок телом. И, если даже не красив, — о своей внешности Герт по-прежнему почти ничего не знал, — то уж точно, высок и широк в плечах. Позади, за спиной — в прямом и переносном смысле, — оставались холодные земли Северного Олфа и неверные воды Внутреннего моря. Впереди лежал огромный, полный красот и соблазнов мир Ойкумены, и все дороги были открыты перед юношей Карлом. Иди, куда хочешь, делай — что в голову взбредет. И для начала, стоило бы, верно, поесть.

Герт стоял на пирсе. Вокруг него сновали занятые своими делами люди, раздавались крики чаек, слышалась человеческая речь. Пофыркивал, переступая копытами, конь. Плескалась под настилом вода. Воздух был прохладен и пах морем, рыбой и, бог весть, чем еще. Впрочем, запах этот был скорее необычным, чем отвратительным. И более того, если «прислушаться», наверняка обнаружишь поблизости какую-нибудь корчму, где, жарят мясо и пекут хлеб. Слюна появилась во рту от одной только мысли о еде.

«Миска жаркого или, может быть, порция копченых свиных ребер… — представил себе Герт. — Ломоть хлеба… Пусть даже утреннего… И кружка темного густого пива…»

«Выглядело» все это более чем привлекательно. Взвесив, однако, все «за» и «против», Герт решил, что с едой можно и обождать, а вот с рекогносцировкой — нет. Увы, но «кто не спешит, тот всегда опаздывает». Поэтому следующие два часа своего времени Герт потратил на поиски адвокатской конторы «Шерван и сыновья». Нашел он ее на левом берегу реки в Ново-Старом городе, однако время было позднее, и контора оказалась закрыта. Но вот, что замечательно в таких уютных и спокойных местах, каким без всяких сомнений являлся Ново-Старый город Аля: здесь люди не скрытничают и не боятся разговориться с незнакомцем. Особенно, если речь идет об учтивом и богобоязненном юноше, одетом скромно, но с достоинством, и пересыпающим свои слова цитатами из святых угодников и краткими молитвами Единому. Так что не прошло и получаса, как Герт узнал, что стряпчий Шерван, а речь, разумеется, шла о частном поверенном Виллиме Шерване, в отличие от своих семейных сыновей, живет в квартире, располагающейся прямо над его собственной адвокатской конторой. Жена мастера Виллема умерла много лет назад, а дом мистрикс расположен ниже по улице, но посещает старик свою женщину только в уторок и в пиаток…

«Вторник и пятница, — автоматически перевел Герт, — но сегодня-то четверг!»

Так все и обстояло. По четвергам мастер Шерван коротал вечер в одиночестве, и грех было не составить ему компанию, если уж все так хорошо сошлось.

Герт вернулся на несколько улиц назад, туда, где приметил небольшую гостиницу с каменной конюшней. Спросил комнату, и, оставив лошадь на попечение мальчишки-конюха, прошел в общий зал. Он поел, но нетерпение сожгло напрочь нагулянный за день аппетит. Жаркое показалось безвкусным, хлеб пресным, пиво… Его не стоило и заказывать. Герд отодвинул недопитую кружку и, завершив трапезу стопкой можжевеловой водки, вышел из гостиницы.

На улице стемнело и заметно похолодало. Но оно и к лучшему: меньше любопытных глаз и меньше вероятность того, что поутру кто-нибудь опознает в Герте смутную тень, что мелькнула тут или там в ранние часы ночи, как раз тогда, когда испустил свой последний вздох уважаемый стряпчий Виллем Шерван…

Отправляясь с визитом к мастеру Шервану, Герт не сомневался, что дело закончится кровью. Человеку, взявшемуся посредничать в заказном убийстве, встреча с «виновником торжества» ничего хорошего не сулит. И более того, проблема стряпчего отягощалась обязательством выслать заказчику кусок человеческой кожи. Кожа эта, однако, как и сама жизнь инока Карла, принадлежала нынче Герту, и этим все сказано.

— Что же мне с вами делать, любезный? — Герт прошелся по комнате, служившей мастеру Шервану кабинетом, тронул пальцами причудливые фигурки из камня и чугуна, выстроившиеся на каминной полке, и обернулся к хозяину дома. Тот сидел в тяжелом дубовом кресле, вернее сказать, был к нему привязан.

— Что думаете?

— Я сторонник переговоров и компромиссов, — старик испуганным не выглядел. Пожалуй, только озабоченным.

— Звучит соблазнительно, — признал Герт, которому, по совести, не слишком нравилось начинать новую жизнь с большой крови. С маленькой, впрочем, тоже.

— Тогда, давайте договариваться! — предложил стряпчий и испытующе посмотрел на Герта. Глаза у мастера Шервана оказались не по возрасту ясными и внимательными. — Вам нужны деньги? Я готов заплатить за свою жизнь столько, сколько смогу.

— И много сможете? — поинтересовался Герт, он отвел взгляд от старика и пошел вдоль книжных полок, присматриваясь к корешкам книг. Среди них попадались знакомые издания, но все-таки большинство вышло из печати уже после того, как Герт утратил право на имя.

— В стене за средней панелью спрятан денежный ящик, — старик не торопился, не захлебывался, как обычно случается с теми, кто готов на все, только чтобы спасти свою шкуру.

— Денег в нем немного, — старик отметил эти слова особой интонацией, словно бы сделал примечание «правды ради», — но в доме найдутся и другие ценности. Кое-что из золота, много больше из серебра…

— Так просто? — Герт бросил взгляд через плечо, но ничего нового в стряпчем не увидел.

— Ну, не умирать же из-за презренного метала, — пожал плечами старик. — Все равно ведь выпытаете, коли взялись искать. Но вы, молодой человек, как я вижу, не за деньгами пришли.

— Правильно видите, — согласился Герт. — Меня, собственно, интересует кусок человеческой кожи с родимым пятном необычной формы…

— Восьмилучевая звезда?

— Что скажете?

— Скажу, что это куда серьезнее тех денег и ценностей, что можно найти в моем доме.

— Значит, не договоримся? — Герт оставил книги в покое и вернулся к стряпчему.

— Отчего же! — возразил мастер Шерван, не утративший и грана рассудительности. — Торг здесь уместен, и, в любом случае, куда предпочтительнее боли и смерти.

— В чем суть предлагаемой вами негоции? — Герт пододвинул табурет и сел напротив старика.

— Я вижу два момента, которые нам следует обсудить, — стряпчий остановился и облизал губы. — Глоток вина или воды?

— Тянете время? — поинтересовался Герт, но все-таки снял с пояса флягу и в задумчивости посмотрел на старика.

— Разумеется, нет! — возразил тот. — Просто во рту пересохло, и ведь есть с чего!

— Ладно, поверю! — Герт откупорил флягу и поднес ее к губам стряпчего. — Пейте и продолжим разговор!

Старик сделал несколько аккуратных глотков и осторожно отстранился.