Сиран понял, кто это. Он сочинял песни про это существо и пел их на переполненных народом рыночных площадях, в прокопченных дымом винных погребках. Он путал им детей и заставлял хохочущих взрослых вздрагивать.

Но сейчас он не пел и не смеялся. Он смотрел на одного из андроидов Баса Бессмертного, на таинственное порождение Камня, ни телом, ни душой не связанное с человечеством.

Тогда Сиран догадался, чей разум сотворил вздымающееся рядом сверкающее чудовище, и отчетливо понял, что монстр этот есть само зло.

Андроид поднялся на платформу против отряда рабов и остановился там, где все могли его видеть. В правой руке он держал жезл из белого металла с шариком на конце. В ослепительном свете и жезл, и металлическая сетка, сидевшая на андроиде подобно футляру, засияли еще ярче.

Скованные люди подняли головы. Сиран увидел испуганный блеск в их глазах, услышал их тяжелое дыхание и звон цепей.

Калды сделали предупредительный жест своими жезлами, но люди не сводили глаз с андроида.

Внезапно он поднял жезл над головой.

Круглый наконечник жезла скрылся за балкой. Свет потускнел, а затем и совсем погас.

На секунду все окутала тьма, лишь из печей и горнов струился слабый свет. Затем из-за балки, скрывшей верхнюю часть жезла, брызнули яркие матовые лучи. Они залили все пространство между гигантскими столбами, и в туманном воздухе всколыхнулись знамена ослепительного пламени.

Калды почтительно и благоговейно склонились, красные глаза их горели, как угли.

По толпе оборванных рабов пробежал трепет: так ветер волнует пшеничное поле. Раздались чьи-то истеричные вскрики, но вскоре все замолкло. Рабы, как завороженные, смотрели на жезл. Андроид не шевелился, не говорил, только стоял, вытянувшись, как серебряное копье.

Сиран встал. Он смутно сознавал, что Маус рядом с ним ловит воздух раскрытым ртом и не сводит глаз с молочных искр.

Рядом зашевелился еще кто-то, но Сиран не обратил на это внимания.

Ему хотелось подойти ближе к свету, он хотел видеть, откуда исходит этот свет. Кровь его заискрилась, забурлила.

Хотелось ему и убежать, но желание подойти пересиливало страх. Да и страх этот был почти приятным.

Он начал было перебираться через кучу металлолома, когда андроид вдруг заговорил — чистым, ясным, зовущим голосом, в котором не было ничего угрожающего. Однако что-то остановило Сирана, что-то толкало его прочь от этого дурманящего, влекущего сияния.

Он понимал звук, он понимал настроение, он был восприимчив к ним, словно к музыке кормившей его арфы. Он понял все, что сказал андроид, вернее, все, чего он не сказал, и, поняв это, остановился, не в силах сделать и шага вперед.

В этом зовущем голосе не было эмоций, которые существуют с тех пор, как человек познал слово. Этот бесстрастный голос мог принадлежать лишь холодному, рассудочному существу, столь же чуждому роду человеческому, сколь чужда тьма солнечным лучам. Можно было проникнуть в мир его мыслей, можно было даже понять, о чем он думает, но непреодолимый страх охватит всякого, кто столкнется с этим чудовищным интеллектом, как охватывает ужас животных, столкнувшихся со страшной тайной огня.

— Спите, — говорил андроид, — и слушайте мой голос. Откройте свой мозг и слушайте.

Сквозь сверкающую радужную дымку Сиран наблюдал расслабленные, тупые лица рабов.

— Вы ничто. Вы никто. Вы существуете только для рабства, для работы, для повиновения. Вы слышите? Вы понимаете?

Строй потрепанных людей качнулся и слабо застонал. В этом стоне-вздохе слышалось только удивление и желание. Непослушными губами люди повторили эту литанию.

— Ваш мозг открыт моему мозгу. Вы услышите мои мысли и никогда не забудете их. Вы не будете чувствовать ни голода, ни жажды, ни усталости. Вы не будете нуждаться ни в отдыхе, ни в сне.

Снова литания. Сиран провел рукой по вспотевшему лицу. Помимо его воли свет и бездушный гипнотизирующий голос захватили его. Он прикусил пальцы, благодаря неведомых богов за то, что не видит источника света: он не смог бы противиться его лучам. Может, это тоже власть Камня Судьбы?

Резкий хруст привлек его внимание к куче обломков. Отшельник уже наполовину перебрался через нее, Маус двигалась следом за ним.

Сиран бросился следом, но споткнулся о железные обломки и не успел схватить Маус. В отчаянии он окликнул ее, но она ничего не слышала. Она жаждала света.

Сиран вскарабкался на кучу. Отшельник бежал на четвереньках, как огромный серый кот.

Малиновая туника Маус была вне досягаемости Сирана. Он схватил горсть мелких обломков и запустил их в спину девушке.

Она повернула голову и злобно оскалилась. Вряд ли Маус понимала, что хочет от нее Сиран, вряд ли она даже видела его. Движениями ее руководил свет. Отшельник страшно завизжал.

Громадная рука схватила Сирана за лодыжку и поволокла обратно. Он отбивался, размахивая жезлом, который все еще сжимал в руке. Вторая рука безжалостно схватила его запястье.

Рыжий охотник бесстрастно выдохнул:

— Пусть идет. Мы уходим.

— Маус, вернись, черт побери!

— Тебе не удержать ее. Пошли быстрее.

Сиран продолжал лягаться и отбиваться.

Точным, рассчитанным движением охотник ударил его в ухо, выхватил жезл из его ослабевшей руки и взвалил Сирана на свое широкое плечо.

Свет мало повлиял на охотника: он укрывался в более густой тени, чем остальные, и его полузвериные нервы были крепче, чем у Сирана. Обладая мудростью дикаря, он вовремя закрыл глаза.

Охотник обогнул кучу отходов и побежал в тень.

Окружающее вдруг отодвинулось от Сирана и подернулось туманной дымкой. Он слышал, как в диком обете поклонения визжал отшельник, как пронзительно вскрикнула Маус, чувствовал болезненную дрожь, сотрясающую его тело, и грубый звериный запах тела охотника.

Он попытался двинуться, бежать, однако охотник крепко хлопнул его по пояснице и сбросил на землю.

Сирану показалось, что свет вернулся снова, но затем стало очень темно и тихо.

Охотник дохнул ему в ухо:

— Тихо! Не шевелись!

Но Сиран не смог бы пошевелиться, если бы даже захотел этого. Охотник положил на его лицо свою веснушчатую лапу. Сиран задыхался и таращил глаза.

Они лежали в темной нише. Верхний выступ отбрасывал на них черную тень, но впереди горел голубой свет.

Иногда он тускнел и мигал, однако потом вспыхивал с новой силой.

Высоко над их головами к потолку пещеры поднималось сверкающее металлическое чудовище. Оно росло, оно тянулось вверх с необыкновенной быстротой, и механизм внутри конструкции стал принимать форму: лабиринт изящных стержней и хрустальных призм, колесиков, балансиров и многих других деталей, названий которых Сиран не знал.

Затем он вспомнил о Маус, и все остальное потеряло всякое значение.

Охотник навалился на него, принуждая молчать. Голубые глаза Сирана горели. Он убил бы охотника, будь у него хоть какая-то возможность, но ее не было, и Сиран прекратил борьбу.

Рыжий гигант шепнул ему на ухо:

— Выгляни через край.

Он убрал руку. Сиран с величайшей осторожностью приподнял голову на несколько дюймов и выглянул.

Их ниша была приподнята над дном шахты. Внизу справа чернел вход в низкий туннель. Под ними гудели кузницы и мастерские, где скопились люди, словно муравьи после дождя. У входа в туннель стояли двое в сверкавших металлических футлярах — андроиды Баса Бессмертного.

Их чистые и ясные голоса долетали до убежища, где лежали Сиран и охотник.

— Не нашел?

— Не удалось, как мы и предполагали. Но все равно ничего не изменится.

— Ничего не изменится.

Один из нелюдей повернул голову и посмотрел черными непроницаемыми глазами на летевшего ввысь металлического гиганта.

— Если мы успеем закончить вовремя!

— Успеем, Кафр, — ответил другой. — Должны успеть.

Кафр сделал быстрый нетерпеливый жест.

— Нам нужны новые рабы! Этот человеческий скот очень хрупок. Они переутомляются и мрут.