Он принял женскую ладонь в свои руки. На их фоне она выглядела миниатюрно. Посмотрел в глаза незнакомке. В них появился таинственный блеск. Медленно Риккардо поднес хрупкую женскую ладонь к своим губам и поцеловал.

Агония страсти мало-помалу стала отступать. Сознание отрезвлялось. К Риккардо возвращался контроль над собственным телом. Теперь он подчинялся самому себе. И только на едва уловимое мгновение блеск женских глаз вновь вырвал Риккардо из времени и пространства. Губы его коснулись тонких длинных пальцев, затянутых в перчатку траурного цвета. Милейшее создание улыбнулось и, высвободив свою руку, тихо произнесло:

— На память. Или продайте его, а на вырученные деньги залечите свою рану.

Мгновение, и она скрылась в толпе. Как будто её и не было никогда.

Риккардо всё еще стоял посреди улицы, не понимая смысла её последней фразы, как вдруг почувствовал что-то в своей ладони.

Кольцо. Золотой перстень с крупным рубином.

Кольцо, которым незнакомка распорола ему щёку.

Теперь оно мирно лежало в его ладони. Подарок был чрезвычайно роскошным, особенно учитывая степень их знакомства. Точнее полного его отсутствия. Имён друг друга никто так и не узнал. Вернее, никто не поинтересовался ими.

Нелепость ситуации озадачила:

«И что теперь? Сунуть кольцо в карман?

Нет, там ему не место».

Он примерил кольцо на мизинец.

Великовато.

Тогда — безымянный?

Подошло.

Рубин блеснул алой гранью.

«Удивительная девушка, — подумал Риккардо. — Зачем она это сделала?

Зачем я то её целовал?

Что-то в её поведении упустил. Но разобраться пока не могу. А в прочем, наверное, это уже и не нужно. Повторная встреча маловероятна».

— Мой друг! — раздался позади Риккардо, едва сдерживаемый от смеха, голос Натаниэля. — Свидетелем чего сейчас я был? Неужто Вашей помолвки?

— К чему такие громкие слова?

— К тому, милорд, что подобные подарки просто так женщины не делают мужчинам. Или у Вас другой взгляд на произошедшее?

— Карнавал — время безумства! Здесь каждый имеет право немножко сойти с ума, — пытался оправдаться Риккардо.

Руку, на которой теперь был перстень, Риккардо зажал в кулак. Как будто этим жестом возвращая себе миг близости с незнакомкой.

— Натаниэль, Вы не забыли, куда мы держим путь?

— Я — нет. А Вы?

— А я тем более. И если хочется Вам посмеяться надо мной, то прошу, не сейчас. Сейчас нам нужно срочно в порт.

— В порт, так в порт. А на счёт посмеяться над Вами, милорд, то такой джентльмен как Вы, слишком редко даёт повод для смеха. Ваши нравственные принципы нагоняют на меня чрезвычайную тоску. Но сегодня Вы меня порадовали.

Оставшееся расстояние они преодолели в относительном молчании. И лишь негромкий смех Натаниэля изредка прерывал приятные мысли Риккардо. Мысли о той, которая так комфортно помещалась в его объятьях.

Натаниэль украдкой посматривал на друга и искренне радовался. Ему было приятно осознавать — Риккардо способен на безумные поступки. Пусть крайне редко. Но способен.

В порту было немноголюдно. Сумерки вступали в свои законные права.

— Мы опоздали? — спросил Натаниэль.

— Скорее, наоборот. Взгляните, на «Серебро небес» поднимаются люди. Узнаёте кого-нибудь?

— Конечно. Это же люди графа Манервиля.

Спрятавшись за бочки, Риккардо и Натаниэль продолжили наблюдения за кораблём.

— Милорд, они, видимо, нас ищут, — догадался Натаниэль.

— Или наше письмо. Не задержись мы в пути, донесение попало бы в руки графа.

— Вы правы. Что будем делать?

— Я доставлю послание в Лондон сам. Пойдёмте, друг мой, в какую-нибудь гостиницу и там обсудим наши дела.

Они осторожно выбрались из укрытия и незаметно покинули порт. Выбрали малоприметную гостиницу и разместились в одной из предоставленных им комнат. После чего их разговор продолжился.

— Всё что мне нужно — при мне. Завтра меня ожидает большое путешествие в родную Англию. Но без Вас, дорогой Натаниэль. Вы нужны здесь. Вернусь при первой же возможности. Связь будем держать через мадам Кларисс. — Риккардо усмехнулся. — Адрес её борделя нам обоим известен.

— Мадам Кларисс, конечно же, с удовольствием окажет подобного рода услугу. И всё же, мне не нравится, что Вы в одиночку собираетесь в опасный путь.

— Об этом не стоит переживать. На всякий случай сейчас сделаем копию письма, которую Вы вручите лорду Кодрингтону. Он будет через две недели в Неаполе. Когда он свяжется с Лондоном, графом Манервилем займётся военное министерство. И тогда у нас будет новое задание.

— Или новые… Моё здесь, Ваше там.

— Такое тоже возможно, но я буду проситься назад в Италию. Сейчас главное — довершить начатое до конца.

Риккардо с грустью посмотрел на друга. Ему было трудно расстаться с ним. В Англии у Риккардо из родных никого не осталось. Родители его давно умерли, а братьев и сестер у него не было. Лондонские друзья о нём позабыли. Ведь прошло шесть лет с того дня, как он покинул Англию. Фамильное имение ещё дед Риккардо, граф Трешем, привёл в упадок. Отец лишь довершил его разорение своей любовью к азартным играм. Мать продажу имения для покрытия долгов отца уже не видела.

Если только с небес.

Через год после похорон матери, отца Риккардо смертельно ранили грабители, забравшиеся в их съёмный лондонский дом. Риккардо в тот трагический день был с друзьями на балу. Вернувшись ночью, он узнал от раненного дворецкого все обстоятельства гибели графа.

Грабителей не нашли.

Распродав остатки движимого имущества, Риккардо получил кое-какие средства. Их хватило на оплату лечения пострадавшего дворецкого, а также выплаты ему и остальной прислуге солидных сумм, чтобы те не испытывали проблем, пока не обзаведутся новыми рабочими местами.

Боль одиночества разорённого молодого графа Ричарда Джордана Трешема, усугубилась ещё и тем, что теперь ему нечего было предложить возлюбленной, мисс Лорейн Ситен. В результате, нищий граф отстранился от её завоевания. Вскоре она вышла замуж. Её красота обрела достойную оправу. С тех пор графа уже ничего не держало в Лондоне. В Англии. На земле…

Граф Ричард Джордан Трешем превратился в отчаянного агента по имени Риккардо.

Покидая Англию, он не надеялся на беззаботную прогулку по Европе. Поэтому со многими расстался навсегда. Без права поддержки отношений. И лишь немногие знали причину его исчезновения из лондонского общества и о кардинальных переменах в его жизни. Среди близких друзей был Арлен Морсби. Их дружба началась ещё с университета. Арлен был весёлым. И всегда улыбался. Разве что кроме того случая, когда Трешем признался, что жить как прежде не хочет и не может, поэтому заступает на тайную службу военного министерства.

Ещё год друзей связывали письма. Но частые переезды довершили разрыв отношений. Письма не успевали доходить до Риккардо. Места пребывания, зачастую тайные, сменялись так быстро, что дальнейшая переписка стала невозможной. Арлен лишь успел узнать, что в начале его друга отправили в Булонь, потом он работал в Лионе, Париже, а позже переехал в Дижон.

Когда четыре года назад служба свела Риккардо с Натаниэлем, он увидел в нём ту же легкость, что была присуща Арлену. Это помогло им сдружиться. Плечом к плечу они сражались с врагами. Выполняли различного рода задания. И подвергались при этом всевозможным опасностям, присущим их деятельности. Шрамы на телах и в душах за годы службы появились у каждого из них.

Теперь же их отношениям угрожает испытание разлукой.

С годами друзей терять труднее. И Риккардо это знал.

К своим тридцати годам он приобрел достаточно большой жизненный опыт. Его каштановых волос ещё не коснулась седина. Карие глаза ещё излучали блеск. И можно сказать, своей жизнью он был теперь вполне доволен. То доверие и уважение, которое он заработал за годы службы тайным агентом, грели его душу. Менять ритм жизни он не хотел. Поэтому, когда Натаниэль предположил, что в скором времени им суждено навсегда расстаться, сердце у Риккардо заныло. Но боль свою он предпочел скрыть.

На следующее утро экипаж увозил Риккардо на северо-запад. Туда, где его лично никто не ждал. Но ждали его донесение.

Он провёл рукой по нижнему краю камзола, проверяя наличие письма, которое теперь было вшито между тканями его верхней одежды. Разместившись удобнее, закрыл глаза, в надежде хоть немного поспать после нескольких бессонных тревожных дней.

Лондон. Три месяца спустя

— Ваша светлость, прибыл мистер Морган Браун! — торжественно сообщил дворецкий Эдмунд Линдсей.

«Ваша светлость…»

Такое обращение резало слух Риккардо. Он всё ещё не мог до конца осознать и принять те перемены, которые произошли в его жизнь по возвращении в Англию. Нежданный титул герцога был слишком велик, для человека, который не верил в чудеса.

Смерть старого герцога Фрэнсиса Редклифф два года назад привела к унаследованию герцогского титула маркизом Стивеном Хорнсби (внука младшего брата отца Френсиса Редклифф), так как у самого Фрэнсиса были только дочки.

Хотя, надо отдать должное старому герцогу Фрэнсису Редклифф, поскольку он успел за полтора года до собственной смерти выдать замуж свою старшую дочку Элеонору именно за маркиза Хорнсби. Тем самым обеспечив своему возможному внуку герцогство. Но этому замыслу не удалось сбыться. Бездетный Стивен Хорнсби почти год назад скончался. Они с Элеонорой совершали путешествие по континенту. Там новый герцог подхватил лихорадочную болезнь, излечиться от которой не смог.

По сведеньям из надёжных источников Риккардо узнал, что Стивена на тот свет отправило пристрастие посещать портовые бордели. Жена его, леди Элеонора, каким-то чудом, избежала участи отправиться вслед за супругом. Однако в Англию возвращаться не стала, а поселилась в городе, где они провели последние дни с супругом. Сёстры не пытались вернуть Элеонору и отнеслись с пониманием к её горю.