Ему была ненавистной мысль, что Хосе обязательно заявился в его дерьмовую халупу... как это бывало порой, когда Бутч мучился от похмелья и не мог выбраться из койки... и ничего не нашел. Не нашел напарника, от которого за версту разило виски, и который вырубился без памяти. Не нашел ворчливого ублюдка в ванной, который резал себя во время бритья из–за белой горячки. Еле стоящего на ногах придурка, пытающегося засунуть конечность в одну из штанин.

Ничего.

Ни тела, ни заметок. Ни ответов.

И Хосе такой парень, что это съело бы его живьем. Видит Бог, Бутч знает, как он цепляется за посторонних. Если речь о его напарнике? О котором он по неизвестной причине заботился долгие годы?

Хосе бы искал ответы.

Основательно. Долго.

Время от времени, понимая, что это плохая мысль, Бутч выезжал в город с намерением столкнуться с парнем. Однажды они с Мариссой даже отправились в модный ресторан, и Хосе сидел буквально напротив.

Бутч подошел к нему. Поговорил с парнем.

А потом подтер его воспоминания.

Но он чувствовал себя скверно. И этого было мало, особенно в подобные моменты, когда он хотел бы обсудить с парнем проблемные места... в данном случае, в деле об убийстве. Точнее двух, если допустить, что первое тело не имело отношения к ним.

Видите? Поэтому он хотел посоветоваться с Хосе.

Вспоминая своего бывшего напарника, Бутч попытался представить, что бы сказал его друг... и почти услышал голос Хосе: «Когда не можешь соединить точки, найди дополнительные».

Может, Бутчу нужно было связаться с расой, попросить помощь через соцсети. Он мог разместить информацию об открытой телефонной линии и электронной почте и подождать, кто с ним свяжется. С приходом ночи ему пришлось бы предупредить семью Мэй об этом, но потом он мог оставить пост в закрытой группе в «Фейсбук», отправить электронную рассылку всем, кто посещал Дом для аудиенций.

И что дальше? – гадал он.

Когда зазвонил телефон, Бутч едва не свалился со стула на спину. Уравновесил себя на четырех ножках, и в его голове мелькнула мысль, что Хосе каким–то образом уловил его рассуждения в космосе и волшебным образом набрал случайные семь цифр, которые и оказались номером Бутча.

Стул встал на каменный пол всеми ножками, и Бутч взял свой «Самсунг». Переворачивая его, посмотрел на экран...

А.

Он ответил на звонок:

– Хэй, Бун, как... – Когда на него обрушилась лавина несвязанных слов, на языке крутилось лишь одно: Твою мать. Как правило, Бун был вдумчивым, уравновешенным и спокойным парнем. Как в том переулке сегодня ночью: когда Син покрошил в капусту какого–то человека, Бун додумался позаботиться о раненной женщине.

То, что он услышал сейчас? Серьезное дерьмо.

– Так, сынок, успокойся, – перебил его Бутч. – Говори разборчивей.

Со второй попытки он сумел выразить суть проблемы, и Бутчу оставалось лишь закрыть глаза и выругаться. Это плохо. Охренеть как плохо. И П.с., что парнишка делает днем в квартире Элании...

О, да кого он обманывает? И ребенку ясно, чем он там занимался. И сейчас они столкнулись с самым серьезным последствием отношений двух полов.

Сюрприз!

Открывая глаза, Бутч посмотрел на время. Разумеется, двенадцать часов дня.

– Так, Бун, вот что мы сделаем... нет, я обо всем позабочусь, но если ты не хочешь сделать ей ребенка, то закройся в комнате... что? Я знаю, что она страдает, но если останешься с ней рядом, то через полтора года будешь нянчить малыша. Ты должен закрыться, станет только хуже. Я тем временем отправлю к тебе Дока Джейн как можно скорее.

Раздались какие–то звуки в ответ, но Бутч оборвалась бормотанье.

– Закройся в комнате. Я разберусь с остальным.

Отключившись и набирая Яму, Бутч качал головой.

Вот поэтому запрещены личные связи со свидетелями.

За считанные часы дела перейдут из разряда отвратительных в полную катастрофу. Хотя, если говорить о жаждущем периоде?

Это не мог бы предсказать даже он, со всем своим опытом работы в убойном отделе.