Бун открыл рот, чтобы остановить допрос, но Элания ответила первой. Посмотрев через плечо на Брата, она сказала:

– Мне импонирует твоя прямота. А что до моего отношения? На самом деле, все как и в первый день, когда я узнала о ее смерти.

– Я понимаю твои чувства.

– Да, ты расследовал много дел, могу представить.

– Я тоже потерял сестру.

Бун резко повернулся к Брату.

– Я не знал об этом.

Бутч откинулся на спинку стула, балансируя на двух ножках. Постучав синей ручкой по бедру, он сосредоточился на документах перед ним.

– Мою сестру похитили, изнасиловали и убили, и я был последним, кто видел, как она уезжала на машине с парнями, которые это сделали. Мне было двенадцать. Ей всего пятнадцать.

Элания подошла к столу. Попытавшись выдвинув стул, она нахмурилась.

– Они прикручены к полу, – сказал Бутч, выравниваясь. – У меня есть отвертка...

– Нет, все нормально. – Элания села на стул, спиной к фотографиям и заметкам.

– Можешь рассказать... как ты справился с ее потерей?

Бутч постучал ручкой по своему блокноту, тетрадь 8,5 на 11 дюймов была исчиркана синими крестами, стрелками, соединявшими разные предложения, и рисунками… гольфкаров?

– Отвечу честно, я с ней не справился. Когда я думаю о Джейни, все как ты и сказала. Как будто произошло вчера. Требуется много времени, чтобы перестать купаться в горе еженощно, ежечасно. Больше времени, чем хочется. Обещаю, однажды вечером ты проснешься, посмотришь в зеркало, пока будешь чистить зубы... и осознаешь, что проспала этот день и больше не чувствуешь себя так, словно находишься в чужой шкуре.

Бун присоединился к ним. Но со своими габаритами он не так просто как Элания устроился в тесном пространстве.

– Смерть – это всегда тяжело, – пробормотал Бутч им двоим. – Но намного хуже, когда чувствуешь, что мог как–то повлиять на это.

Бун кивнул. – Воистину.

– Ты, правда, чувствуешь ответственность за смерть своего отца? – спросила Элания.

– Я пытался задержать его дома в ту ночь. – Четкий образ отца встал перед глазами, Элтэмер сидел за столом своего кабинета и враждебно смотрел на Буна, который пытался образумить его. – Но он настаивал, и то, чего я боялся... знаете, что преследует меня? – Бун прокашлялся. – Что, если я хотел этого? Что, если... я хотел, чтобы он исчез, поэтому я не упорствовал и отпустил его на то собрание?

– Но ты поговорил с ним, верно? – спросила Элания. – Ты просил его не ходить туда.

– А если я мог сделать больше.

Бутч покачал головой.

– Я был там, когда ты пришел к Рофу. Я видел убежденность на твоем лице, когда ты говорил о своем отце. Если бы я мог показать тебе свои воспоминания? Ты бы увидел, что видел я... хорошего сына, который пытался поступить правильно, а потом пришел к королю, когда он не справился собственными силами. Реальность такова, что если бы ты не рассказал нам о происходящем, Братство не оказалось бы там, и смертей могло быть больше.

– Что произошло? – спросила Элания.

Вкратце описывая случившееся, Бун, конечно, хотел верить Брату. Но сомнения оставались... и это чувствовали и Бутч с Эланией.

Все они потеряли членов семьи ужасным образом, и все они чувствовали ответственность.

Окинув взглядом стол, Бун чувствовал себя так, словно у них было собрание некого кружка, и как это было уместно – информация об убитых, развешанная на стене.

Спустя недолгое молчание Бутч посмотрел поверх плеча Элании на свои выкладки.

– Как человек, что прошел той же дорогой, что и вы сейчас, но достаточно давно? Могу сказать лишь, что это процесс, и единственный способ пережить сильнейшую боль – идти вперед, шаг за шагом. Есть стадии горя, но главная хрень в том, что оно никогда не заканчивается. Вы всегда будете скорбеть. Но вначале бывает хуже всего. Вы оба будете заглядывать под каждый камень в поисках ответов. Нужно просто пережить этот период и не заниматься самолечением. Я занимался этим тридцать лет, и алкоголь с наркотиками помогли мне только заработать цирроз. Лучше работать, переживать горе, чем зарываться с головой в песок, растягивая страдания на бесконечность.

– Я так сильно скучаю по Изобель, – прошептала Элания.

Не думая, Бун потянулся к ней и взял за руку. Осознав, свою реакцию, он засомневался, что она хотела его прикосновений. Но Элания твердо сжала его ладонь. Когда их взгляды встретились, он ощутил чувство общности, хотя сам объединяющий их повод был весьма нерадостным.

Было бы лучше, связывай их, например... любовь к вышиванию.

И все же он был рад тому, что не одинок, что она была с ним. И братья.

Бун провел пальцем по тонкой паутине шрамов на ладони Элании, оставшиеся после выкапывания могилы.

Она грустно улыбнулась ему. Потом сосредоточилась на Брате.

– У вас есть новая информация?

Брат снова откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Его ореховые глаза, прищурившись, были направлены на фотографии, статьи и заметки на стене.

– Нет, – пробормотал он. – В настоящий момент мы в тупике. Но Бун сказал, что ты написала кому–то из друзей своей сестры в соцсети?

– Я могу дать пароль в аккаунт Изобель, чтобы вы сами все посмотрели? – Элания пожала плечами. – К несчастью, не думаю, что это сильно поможет. Но, может, ты заметишь что–нибудь, что я пропустила. Ты – профессионал.

– Что–то должно всплыть, – сказал Бутч себе под нос. – Нам должно повезти прежде, чем пострадает кто–то еще.