— Зинаида Сидоровна, — обратился к директрисе Андрей, когда все уютно расположились за столом, — нам нужна ваша помощь. У нас не хватает информации. Точнее говоря, ее совсем нет. Благодаря Пане мы теперь уверены, что произошедшее напрямую связано с рассказом бабы Марфы. Только вот, мы ничего не знаем о тех людях. Кто они были, как их звали, есть ли какие-нибудь прямые потомки? Какой-то информационный вакуум, просто. Мы точно знаем, что пришла пора действовать, но нет никакой возможности начать. Пока нас окружают одни загадки. Одна надежда на Ивана, но и он перестал что-либо чувствовать. Складывается впечатление, что кто-то или что-то пытается помешать нам узнать правду. Поэтому, вы для нас последняя надежда. Если что-то знаете, пусть даже самую малость, расскажите, пожалуйста.

— Родные мои! — всплеснула руками директриса, — Да я бы с радостью! Но, к сожалению, для вас я совершенно бесполезна. До того времени, как меня назначили директором этого заведения, я жила далеко отсюда. Кроме того, я всегда вела до того правильный образ жизни, как сама считала, что отвергала любой оккультизм, о чем сейчас сожалею. Круг моих знакомств ограничен, практически не выходит за пределы территории детдома. Судите сами, насколько я бесполезна, если даже баба Марфа никогда не рассказывала мне ту историю, а у нас были неплохие отношения. Так что, простите меня… — Зинаида Сидоровна была предельно откровенна, это читалось в ее глазах. Она так сильно сжала руки, которые лежали перед ней на столе с переплетенными пальцами, что побелели костяшки.

— Значит, перед нами опять глухая стена, — с сожалением произнес Андрей. — Время летит, а мы топчемся на месте…

— Послушайте, — воскликнула директриса, осененная внезапной мыслью, — думаю, есть один человек, который может быть вам полезен. Если кто-то что-то и знает, то только он. Да вы, наверное, помните его. Это дядя Федя — кладбищенский сторож.

— И правда! Как мы сами не догадались поговорить с ним? — мгновенно отозвалась Алина, — Честно говоря, я совершенно забыла о нем. Вот если бы он нам встретился… Тогда, пойдемте. Нужно спешить, пока кладбище не закрыли…

— Постойте, постойте! — голос Зинаиды Сидоровны ворвался в общий гул и шум отодвигаемых стульев. — Дядя Федор уже лет пять, как не работает у нас. — Друзья застыли в немом изумлении. Подобного поворота событий они не ожидали. Алина первая в полной растерянности опустилась обратно на свой стул, — я не успела вам сообщить этого.

— А где же он работает? — более требовательно, чем следовало, спросил Виктор.

— Не знаю, но сейчас попробую выяснить. Я вас оставлю ненадолго. Мне нужно сделать несколько звонков. А вы пока допивайте кофе.

Зинаида Сидоровна зашла в кабинет и плотно прикрыла дверь.

— А если она ничего не выяснит? Что тогда мы будем делать? — продолжал возмущаться Виктор.

— То же, что и раньше. Пытаться решить проблему, — ответил ему Иван.

— Пана! А твои родители не могут ничего знать? — обратилась Алина к девушке.

— Мои родители погибли. — Услышав это, Алина от неожиданности зажала рот рукой. — Уже очень давно. Мне было пять лет. Они разбились на машине. Меня тогда взяли к себе соседи, с которыми мама с папой дружили. Бабе Марфе не разрешили оформить опекунство, в силу преклонного возраста. Вот так и получилось, что я осталась жить в Москве, в том же доме, что с родителями, только, в соседней квартире. А по достижении совершеннолетия, я перебралась в свою квартиру, где сейчас и живу.

— Прости меня, если можешь. — Алина пожала руку девушки. — Я вела себя, как твердолобая.

— Ничего страшного, — улыбнулась ей девушка, — ты ни в чем не виновата. Все хорошо.

— Что хорошего?! Еще одна ниточка оборвалась, — как всегда возмущенно пробубнил Виктор.

— Ну, знаешь… — начала было Алина, но договорить не успела, в комнатку вошла улыбающаяся Зинаида Сидоровна.

— Ну вот. Я все выяснила. Дядя Федор работает неподалеку, завхозом.

— А где? Где именно он работает? — нетерпеливо допытывалась Алина.

— А вот это — самое интересное, — директриса хитро сощурилась и посмотрела на друзей. — Работает он в том самом санатории, где вы остановились, — победно закончила она.

— Так, так, ситуация постепенно проясняется… — размышлял Андрей. — Теперь понятен смысл предсказания. — Он посмотрел на Ивана. — Ясно, почему мы выбрали именно санаторий «Чародейка».

Андрей вертел в руке ножку бокала, в который улыбчивый бармен плеснул щедрую порцию коньяка. Он по очереди наклонял его стороны в сторону, наблюдая, как крепкая жидкость неровными подтеками возвращается в исходное положение, и поверхность ее вновь становится горизонтальной. Пальцы уже устали удерживать тоненькую ножку, похожую на стебелек экзотического цветка, но он никак не мог решить: выпить содержимое бокала или поставить его на пустой стол. Андрей искал мысль в закоулках сознания, ускользающую, как только он пытался за нее ухватиться.

Вернувшись в санаторий, они не застали дядю Федю на работе. В администрации выяснили, что завхоз отпросился сегодня пораньше, еще в обед. Получалось, что встреча со старым знакомым плавно переносилась на завтра. Предстояло решить, чем заполнить пустоту наступающего вечера. Иван с Паной надумали присоединиться к Виктору в его вечернем моционе — занятиям в тренажерном зале, плавно перетекающим в бассейн. Вернее, надумал Иван, а Пана пребывала в растерянности, так как Алина, решила окунуться в волшебство спа-процедур, доверив тело опытным рукам массажиста. Она и Пану звала с собой, но робкая и стеснительная от природы та отказалась. Что не помешало ей, однако, принять приглашение Ивана составить ему компанию. А все потому что он умел добиваться своего, чутко угадывая настроение другого и находя именно те слова, которые больше всего подходили к ситуации.

Вот так и получилось, что Андрей остался один, отказавшись от всех приглашений. Он сидел за пустым столиком, единственный посетитель в баре, думая пить коньяк или, все-таки, не стоит. Было около пяти часов. До семи — времени ужина, когда все договорились встретиться в столовой, оставалось более двух часов. Предстояло заполнить чем-то пустоту. И этим чем-то должен был стать бокал с янтарной жидкостью, который он вертел в пальцах.

Тихая музыка, нежно звучащая под сводами небольшого и уютного помещения, должна навевать романтику, затрагивать тайные струны души, порождать фантазии. Но ничего из этого не было. Она раздражала Андрея, мешая сосредоточиться и уловить ускользающую мысль. «Что-то со мной происходит в последнее время, — размышлял он. — Все эти сны, голоса. Что это? Игра воображения? Ну, ладно, сны, хотя, и странно, что все они на одну тему. Но голос? Его я слышал несколько раз. И всегда один и тот же, говорящий почти одно и то же. А ветер? Это было, как прикосновение, мимолетное, но прикосновение».

Так и не решился выпить, вместо этого поставил бокал на стол, продолжая гипнотизировать его взглядом. Пить горячительное окончательно расхотелось. Желудок напомнил о себе легким шевелениям, мол, пора закинуть в него что-нибудь съедобное.