Как видим, вырисовывается прозрачная и стройная картина от русско-турецкой до германской войны, где все по времени, — как всегда у Шолохова, — выверено и согласовано. Эта картина сохраняется на протяжении всей черновой первой части романа, где в качестве отца Григория и Петра действует Иван Семенович. И даже первый прорыв в новую ситуацию: выкрик соседки в черновике про «Пинтялея-турка», дети которого едва не поубивали друг друга вилами, не изменил положения. Наказывать разбушевавшихся на поле сыновей в черновике романа едет не Пантелей Прокофьевич, а Иван Семенович.
И только завершив первую часть романа и начав ее переработку, Шолохов принимает принципиальное решение: сократить родословную Мелеховых на два звена, убрать из повествования Ивана Семеновича и его отца, [Андрея] Семена Пантелеевича, и передать имя Пантелея Прокофьевича отцу Петра, Григория и Дуняшки.
Но решение это влекло за собой основательные перемены в тексте, и они отражены на страницах черновика первой части романа. Поскольку родословная Мелеховых сокращалась на два колена, необходимо было сократить и временной исторический период действия романа. Русско-турецкая война 1828—1829 гг. уже не могла служить его отправной точкой. И в то же время «турецкая кампания» была нужна Шолохову: без нее у казака Прокофия не могло быть жены-турчанки.
И Шолохов переносит возникновение рода Мелеховых-«турков» с 1828—1829 гг. на 1853—1856 гг. — время Крымской войны 1853—1856 годов, которую Россия вела с европейскими странами и с Турцией.
И тогда в романе выстраивается следующий временной ряд: в 1856—1857 гг. — возвращение Прокофия со службы вместе с женой-турчанкой и рождение Пантелея. В 1892 г., когда Пантелею Прокофьевичу было уже около тридцати пяти лет, — рождение Григория.
Но как быть с Петром? По черновику, он был старше Григория всего на три года. Следовательно, первенец в семье Мелехова должен был бы родиться в 1889 г., когда Пантелею Прокофьевичу было 32 года. Многовато для казака, который женился, как правило, в ранние годы! И тогда Шолохов увеличивает разрыв в возрасте между братьями: в окончательном тексте Григорий моложе Петра не на три, а на шесть лет. В беловом варианте вначале значилось «на три года младше», но потом «три года» зачеркнуто и написано: «на шесть лет».
С этим же связана и запись на полях 5-й страницы черновика, которая писалась 16 ноября (см. выше воспроизведение текста). На поле красным карандашом написано: «Показать старика» и далее — фиолетовыми (а не черными, как вся страница) чернилами: «[На сорок в]; [48 12 — 48 — 19]; [На 48-м году женил Пант.]; [Перевалило Пан. Прок. за]; [Подступило П. Пр. под] пятьдесят лет, когда женил старшего сына Петра. За тридцать лет помимо косяка лошадей и трех пар быков нажил П. Пр. двух сыновей и дочь. Старшего Петра женил, младший Григорий [коха] ходил в парнях, а Дуняшка встречала весну».
Запись эта не вошла в окончательный текст, но, если ее расшифровать, она приоткроет ход мысли автора в связи с изменением временных координат. Эти зачеркнутые цифры: «[На сорок в.]», что означает «на сорок восьмом году», потом дважды зачеркнута цифра 48. Зачеркнутое начало фразы: «На 48-м году женил Пант.» и — снова: «Перевалило Пан. Прок. за ...». И, наконец, найденное: «Подступило П. Пр. под пятьдесят лет, когда женил старшего сына» — свидетельствуют, что Шолохов ищет возможность сообщить читателю об истинном возрасте отца Петра, который назван уже Пантелеем Прокофьевичем, показать, что возраст этот отнюдь не молодой. Когда Петр женился, сообщает автор романа, Пантелею Прокофьевичу «подступило под пятьдесят» («перевалило» за 48). Если время рождения Пантелея Прокофьевича — 1857 год, то женил он своего старшего сына, примерно, в 1906—1907 гг., когда Петру, по новой дате его рождения (1886) исполнилось 19—20 лет. В итоге, все снова сошлось. Правда, при этом постарел наш герой на десяток лет. Если Ивану Семеновичу к началу действия романа в 1912 г. было бы за сорок, то Пантелею Прокофьевичу в это время было уже за 50. А в 1919 г., в пору Вёшенского восстания — за 60. Этот возраст соответствовал тому характеру Мелехова-старшего, который столь талантливо воплотил Шолохов. опубликованном варианте романа родословная рода Мелеховых-«турков» выстраивается, примерно, следующим образом:
Прокофий Мелехов (примерно — 1825)
↓
Пантелей (1857)
↓
Петр (1886) Григорий (1892) Дуняша (1897)
В беловом и книжном вариантах подверглась изменению и первая фраза, посвященная роду Мелеховых; в журнальном тексте она звучала так: «В последнюю турецкую кампанию вернулся в хутор казак Мелехов Прокофий». Однако, поскольку из текста ушло уточнение: «вернулся еще молодой тогда казак Мелехов Прокофий», возникала неясность, идет ли речь о последней турецкой кампании в жизни Прокофия, или о «последней турецкой кампании» в истории России.
Вот почему в издании 1941 г. Шолохов внес в текст уточнение: «В предпоследнюю турецкую кампанию вернулся в хутор казак Мелехов Прокофий», что отвечает исторической правде, поскольку последняя «турецкая кампания» — русско-турецкая война на Балканах происходила в 1877—1878 гг., а предпоследняя и была Крымской войной 1853—1856 гг.
Однако К. Потапов, редактор издания «Тихого Дона» 1953 года, сопроводил это место в романе не отвечающим истине примечанием, будто упоминаемая в романе турецкая кампания — это «русско-турецкая война 1877—1878 гг., действие которой происходило на Балканах»26.
Автор примечания не произвел элементарный арифметический подсчет: если речь в романе идет о «турецкой кампании» 1877—1878 гг., то в таком случае время рождения Пантелея Прокофьевича — не ранее 1879 года. Учитывая, что год рождения Григория Мелехова — 1892, а Петра Мелехова — 1886, старший сын должен был родиться, когда Пантелею Прокофьевичу было 7 лет, а младший — 11. Кроме того, в романе имеется достаточно точная ориентировка на возраст Пантелея Прокофьевича. Старый генерал Листницкий задает вопрос Григорию Мелехову:
«— Ведь это отец получил на императорском смотру в тысяча восемьсот восемьдесят третьем году первый приз за джигитовку?
— Так точно, отец».
Цифру — 1883 г. — Шолохов внес в беловой вариант второй части «Тихого Дона», в черновом варианте ее не было. Шолохов внес эту цифру как временной ориентир для указания возраста Пантелея Прокофьевича. Если бы он родился после русско-турецкой войны 1877—1878 гг., то в 1883 г. ему было бы максимум 4 года; а в случае рождения после русско-турецкой войны 1828—1829 гг. — не менее 53 лет. Ни в том, ни в другом случае приз за джигитовку он получить не мог. В случае рождения после Крымской войны 1853—1856 гг. ему было около 25 лет, что и отвечало истине.
Однако эта, казалось бы, ясная ситуация — вследствие непродуманного редакторского примечания в издании «Тихого Дона» 1953 г. — вызвала следующий комментарий «антишолоховедов» Макаровых:
«Эта история подводит нас к двум важным выводам. Один говорит о нетвердом знании и понимании Шолоховым исторических событий, органично включенных в текст. Второй вывод, на первый взгляд, необычен. Возможно, что эпизод с “турецкой войной” протягивает ниточку к другому автору. Для него Крымская война могла быть действительно “предпоследней кампанией”, если вести отсчет относительно времени его жизни и работы над первыми главами “Тихого Дона”»27.
На каком основании? Откуда следует вывод о «нетвердости знания» Шолоховым исторических событий, равно как и эта мифическая «ниточка к другому автору», то есть Крюкову? Все это — фантазии Макаровых.
Проведенный нами анализ черновиков «Тихого Дона» убеждает, что Шолохов, напротив, «твердо знал», с какой именно турецкой войны пришел казак Прокофий со своей турчанкой: по первоначальному замыслу — с русско-турецкой войны 1828—1829 гг., а по окончательному — с Крымской войны 1853—1856 гг. И сам факт столь углубленной работы над рукописью, включающей серьезные изменения в судьбах героев, датах их жизни, свидетельствует о том, что перед нами — черновик романа «Тихий Дон», создававшийся именно Шолоховым, а никак не Крюковым. Поэтому о какой работе Крюкова «над первыми главами» «Тихого Дона» может идти речь?