— Посмотрим.

После того как вслед за автоматом, увозившим стул, вышли женщина и Пео, ребята некоторое время рассматривали на руках пластырь, которым были залеплены ранки. Володя попытался кусочек отщипнуть, но пластырь оказался крепким, как резина, — вытягивался, но не рвался. Ребята не знали, для чего им прилепили такие заплатки, и не стали догадываться — не больно и ладно… Им было скучно — в каюте ни книг, ни игр. Володя принялся рассматривать столик, а Агзам снова завалился на кровать. Постель была мягкой, и он блаженствовал.

— Эх, не догадался я захватить учебники, — пожалел Агзам, пристегивая себя к кровати ремнем.

— Учебники не обязательно, а шахматы надо было бы прихватить, — отозвался Володя, заглядывая под крышку стола. — Дулись бы напропалую. А то со скуки умрешь.

Ребята переговаривались нехотя. Лег на кровать и Володя, задрал ноги так же, как и Агзам, и глубокомысленно проговорил:

— Придется нам куковать так, пожалуй, много времени, Агзамка. Мрачная перспектива. Давай попросим Пео учить нас ихнему языку. Или, может, они согласятся преподавать нам, как в школе? Тут-то мы бы занимались здорово.

Верно, Агзам?

— Куда же денешься? — не возразил Агзам. — Если кошку запереть в каморке, она со своим хвостом играть станет.

— Нам бы звездолет осмотреть, с двигателями познакомиться, — размечтался Володя, наблюдая за ногой, которую он поднял и оставил в воздухе. Нога без всяких усилий болталась в воздухе, словно чужая. — Неужели не разрешат? Если не разрешат, то они будут настоящие свиньи.

Правда?

— Ишаки будут, — решительно определил Агзам. Володя рывком сел.

Хорошо, что он тоже прицепился ремнем — это удержало его от полета к потолку.

— А все-таки здорово получилось! Как думаешь, Агзамка? Ведь мы летим черт знает куда. Летим! Просто не верится. Мы первые увидим чудеса, о каких только в сказках говорится да в фантастических книжках. Ты гордишься?

— Перед самим собой гордиться нельзя, — насмешливо щурясь, заявил Агзам и тоже сел.

— Пусть. Вот мы вернемся на Землю и будем читать лекции.

Представляешь, по всем городам будем ездить… Эх, и жизнь была бы веселая!

Агзам, все еще щурясь, почесал кончик носа.

— Вот докторша резать будет, шашлык делать, чтобы изучать, тогда где спрячешься, куда пойдешь лекции читать? — Агзам покачал головой. — Может, кусочки, как в сказке, водой окропят, снова соберут, и мы оживем?

— Не может этого быть! — страстно запротестовал Володя. Он сделал неловкое движение, ремень отстегнулся, и мальчик снова чуть не улетел к потолку. Он успел схватиться за спинку кровати, сел и, показав кулак хохотавшему Агзаму, продолжал уже более спокойно: — Пойми, они ученые, настоящие люди — умные, гуманные. А в крайнем случае — лишь бы посмотреть другую планету… — Володя подумал и решительно закончил:- А потом можно и умереть…

— Не согласен! Я жить хочу, — запротестовал Агзам.

— Ну и живи!

— А ты не хочешь? Да?

— Я не хочу? Кто тебе сказал? — Володя соскочил с кровати, надел магнитные туфли и направился к Агзаму, нарочно выставив сжатые кулаки, но тут на пороге появился Пео и три раза подряд громко чихнул.

— Будьте здоровы! — сказал Володя, останавливаясь.

— Будьте здоровы! — повторил Агзам.

Пео развел руками и улыбнулся: он не знал, что в таких случаях полагается говорить "спасибо".

— Я и так вполне здоров, милые мои ребятки, — похвалился он, подходя к кровати Агзама вперевалку.

— Вы определенно простудились, — авторитетно заявил Володя.

— О, ты и в медицине разбираешься! — удивился Пео. — Вот такие разносторонне развитые люди нам сейчас очень нужны. Я прошу вас, мои милые мальчики, последовать за мной. Мы не можем без вашей консультации провести один очень важный опыт…

Агзам выразительно посмотрел на своего товарища: "Вот, мол, начинается. Сейчас нас будут резать на куски…" Но Володя беспечно махнул рукой и сказал:

— Всегда к вашим услугам, дядя Пео.

— Прекрасно!

Пео шел впереди, Володя смело шагал за ним, а Агзам хмуро смотрел товарищу в спину и шел явно нехотя. Они прошли длинный коридор, свернули в более короткий и за следующим поворотом очутились у высокой прозрачной стены. Около нее уже стояли старец и Баили. Тут же была Киу. Она сидела у небольшого пульта управления в виде покатого столика со множеством рычажков, кнопок и лампочек.

За прозрачной стеной Володя и Агзам увидели странную картину. В круглом пустом отсеке на полу лежал человек, это был тот самый человек, которого астронавты подобрали ночью. Лежал он вверх лицом, на спине. Рыжие волосы взлохмачены, глаза открыты, но безжизненны, с тусклым светом.

— Он мертвый? — спросил Агзам, толкая локтем Володю.

— Нет, он живой, — ответил Пео, — но находится в сонном состоянии. Мы хотим узнать, думает ли сейчас этот человек, и если думает, то о чем. Вы должны помочь нам расшифровать его мысли.

Агзам облегченно вздохнул, а Володя ущипнул товарища в знак доказательства своей правоты.

Между тем Киу вопросительно посмотрела на старца, и тот сказал:

— Начинайте!

Баили и Пео встали по другую сторону столика и впились глазами во что-то невидимое ребятам, вероятно в приборы. В столике вдруг вспыхнуло множество лампочек, послышался мягкий шелестящий шум, потом звук лопнувшей струны.

Киу повернулась к прозрачной стене, и тотчас же из соседнего отделения вышел тюти, подошел к полочке, снял металлическую шапочку, просеменил к лежащему человеку и надел шапочку ему на голову. Проделав это, автомат отошел и встал у стенки.

От металлической шапочки к стене тянулись прозрачные провода, было видно, как в них пульсирует красная жидкость.

Человек лежал неподвижно. На бледном лице застыли морщинки. Камера была наполнена плотным газом, и поэтому свет, проникавший с потолка, казался тусклым, буроватым.

— Биотокомер показывает два бойне, — доложил Пео.

— Частота — три миллиарда, — добавил Баили.

— Нормально, — констатировал Маоа. Он подошел к столику и стал позади женщины. — Начинайте! — повторил он команду.

Киу нажала несколько кнопок подряд, очень осторожно повернула розовый с делениями верньер и наклонилась нал узкой щелью, проделанной сбоку столика. Щеки женщины порозовели, губы ее шевелились — она что-то шептала.

Старец стоял прямо, как столб, но глаза его тоже следили за аппаратом.

Столик зашипел громче, что-то в нем щелкнуло, и из отверстия поползла полоска белой пленки. Потом послышался загробный голос. Вначале слова были непонятны, затем голос отчетливо произнес:

— Зей ар эфрейд оф зи вулф…

Пео и Баили посмотрели на женщину и пожали плечами. А Киу заулыбалась, сжала пальцы и оглядела мужчин восхищенными блестящими глазами.

— Оинг! — воскликнула она и вскочила, но опять села и потрогала пальцами медленно выдвигавшуюся пленку, — На каком языке он думает? — резко спросил старец. Улыбка тронула его губы чуть заметно, а глаза сверлили женщину по-прежнему строго.

Пео и Баили опять пожали плечами, а женщина смутилась.

— Он говорит по-английски, — несмело переступил с ноги на ногу Агзам.

— Мы в классе это проходили…

— И что он говорит? — обрадовались астронавты, к все повернулись к мальчику.

Агзам почесал пальцем кончик носа.

— Он говорит: "Они боятся волка".

Тут голос загремел так, что Киу поспешно схватилась за верньер и, морщась, принялась его крутить. Голос стал тише. Он выкрикивал отдельные слова:

— Э дог!.. Э бэтл!.. Э вумэн!.. Э дэвл!..

Пео вынул карандаш из кармана и что-то записал на пленке, которая продолжала ползти из щели. Астронавты горячо заговорили между собой. Потом старец обратился к Агзаму:

— Переводите.

— Собака… Бутылка… Женщина… Черт… — повторил Агзам вслед за голосом, с интересом поглядывая на Пео, записывающего его перевод на пленку.