Словно что-то вспоминая, спокойно произнёс вслух, а затем Суймей грозно взглянул на короля:

  – И зачем же вы меня сюда вызвали? Ведь я, можно сказать, держу жизнь этой клуши в своих руках. И осознавая это, можно легко прийти к выводу, что я опасная личность и обезопасить себя хотя бы парочкой стражей в моём присутствии было бы разумно.

  Верно. Очевидно же, что вот так вызывать его к себе на аудиенцию крайне опасно. Однако, даже осознавая всю опасность, король ничего не предпринял, чтобы как-то себя обезопасить. Посему вопрос, который возник у Суймея, вполне логичен. Но у короля была причина, почему он не мог так поступить.

  – Не отрицаю… у меня были опасения. Однако, Суймей-доно, ты такой же почётный гость, как и Герой-доно, который был призван в этот мир по моему приказу. И этот факт невозможно отменить, он мой нестираемый проступок. Поэтому я просто не могу навязывать жителям другого мира свои законы.

  “Верно. Поэтому просто не имею права причинять вред вам. Ведь в момент, когда я это сделаю, то окажусь обычным чудовищем, лицемерно натянувшим на себя добрую, с виду, маску. Подобный эгоизм себе позволить просто не могу”.

  – …

  – Суймей-доно. Я отлично осознаю, как самоуверенно и эгоистично это прозвучит… но после призыва без спроса в чуждый мир, зная о нехороших намерениях своего подданного, бездействовал… не мог бы ты выполнить мою просьбу и рассказать?

  – Почему вы настолько сильно этого хотите? Ведь это знание вам не принесёт ни вреда, ни пользы.

  – Возможно, ты прав. Однако после того как я закрыл глаза на её намерения, тем самым позволив действовать своему подданному. Если это приведёт к его смерти… в душе останется огромный груз вины.

  – Даже из-за этой тщеславной клуши?

  – Да. Она подданная… мой вассал. Поэтому, как сеньора, моя обязанность защитить её.

  Затем, снова вздохнув, Суймей ответил:

  – Не волнуйтесь. Если она будет держать язык за зубами, то её жизни ничего не будет угрожать. Даю вам слово. Поэтому давайте на этом закончим разговор.

  – Нет, подожди.

  – Мне вроде больше не о чём с вами говорить, – сказал Суймей слегка недовольным голосом.

  “Нет, это не так! Даже если главный вопрос закрыт, ещё остались другие, которые меня интересуют”.

  – Суймей-доно, я совершенного ничего о тебе не знаю. Как ответственный за призыв в этот мир я хочу узнать о тебе больше. Кто ты такой и чем собираешься заниматься дальше. Мне хочется поговорить с тобой по душам. Если возможно, хочу избавиться от всех недопониманий и возможных негативных эмоций по отношению к нам.

  “Да, это самые что ни на есть искренние чувства. Без сомнения, если я и Фельмения будем молчать, то проблема решится. Об этом парне знаю лишь я и она. Сохраню молчание – всё вернётся на круги своя. Останется призванного героя отправить в поход на Владыку тьмы. Однако в таком случае получится, что я оставлю всю ответственность призвавшего. Самовольно призвав и бросив, в случае возникновения проблем, даже если у призванного хватит сил самому справиться с этой проблемой, будет слишком большим эгоизмом. И помочь по мере возможностей полностью узнав, чего хочет призванный – минимум, который обязывает призвавшего”.

  Однако…

  – Само собой… я не принуждаю. Насильно вызнавать то, что Суймей-доно сам не захочет говорить, будет таким же эгоизмом. Если не трудно расскажи. Если нет – не заставляю. Но всё же прошу рассказать.

  Не вставая со своего трона, король немного приклонил голову. Недопустимый акт для короля, но, для защиты своей собственной гордости, необходимое действие.

  Задержав голову на несколько секунд, король снова её поднял. И увидел потрясённое лицо Суймея. Словно не перестающее говорить: «Почему он так поступил? Зачем ему это надо? Как так вышло?». Затем, словно сдавшись чему-то, Суймей третий раз вздохнул:

  – Нет, что вы. Прежде всего, хочу ещё раз извиниться за столь неуважительное поведение, ваше величество. Пожалуйста, спрашивайте. Как скромный представитель ассоциации чародеев я постараюсь ответить, насколько смогу.

  Любой примет за неуважительное поведение то, что Суймей даже не собирается приклонять голову в присутствии короля. Однако атмосфера вокруг подростка резко сменилась с резкой и холодной на более мягкую. Выражение его лица тоже смягчилось. Возможно, это и есть его истинное обличие. Не беззаботный подросток рядом с героем Рейджи, не хладнокровный противник перед лицом соперника, каким он был пару минут назад, а… волшебник, Якаги Суймей.

  И подобное его поведение – высочайшей знак, на который способен, выражения его уважения к собеседнику.

  Убедившись, что молодой колдун готов поговорить по душам, король обратился с вопросом:

  – Кто же ты такой?

  – В моём мире зовусь «чародеем». Что-то вроде учёного, стремящегося достичь и постигнуть все истины и тайны мира. Короче, не ошибетесь, если будете называть магом.

  – Чародей…

  Повторил вслух только что услышанное слово король.

  До этого, под действием эффекта ритуала призыва героя, его слово слышалось как «маг», почему-то в этот раз впервые до ушей короля оно донеслось в совершенно ином звучании. Возможно, потому что впервые было произнесено правильно из уст Суймея и разъяснено значение. Так или иначе, король понял, что «чародей» отличается от «мага».

  Король продолжил расспросы:

  – Почему ты скрываешь это? Могу понять желание скрыть от нас, жителей другого мира, но почему и от Героя-доно и Мизуки-доно тоже??

  – То, что в моём мире наука сильно развилась и получила распространённость по всему миру, вы уже наверняка слышали от Рейджи, а в результате этого магия просто-напросто была вытеснена в тень. Чародеи же стали целью угнетения или вовсе устранения множества различных организаций, движимых наукой или религией. Поэтому понятие «чародей» для простых людей пропало. Стоит публично раскрыть, что ты связан с магией – от окружающих последует лишь полное отрицание и, впоследствии, уничтожение. Вот и не могу открыто называть себя чародеем на людях.

  Затем он на секунду замолчал, а потом добавил:

  – Поэтому скрываю своё происхождение. По этой же причине настолько осторожен с окружающими.

  – Посему Мизуки-доно и Герой-доно не знают… И когда Фельмения раскрыла тоже…

  – Да. Но на тот момент было, не понятно – стопроцентно ли догадалась эта клуша, что я чародей, или нет. Передо мной встал вопрос… догадалась ли? Если догадалась то, как заткнуть ей рот. Вот и решил, совмещая со своими исследованиями, немного спровоцировать её, чтобы выйти на прямой контакт. Однако она тут же в ход пустила опасных «марионеток» и другие смертельные ловушек… вот и пришёл к выводу, что на мирные переговоры она не настроена.

  В этом ответе Суймея короля кое-что заставило обратить внимание:

  – Марионеток?

  – Да. Здоровый доспех. Довольно хорошо сделанный автомат. Правда, при первом же столкновении он на меня напал, я его полностью разрушил вместе с заклинанием служившим ядром.

  – Неужели голем мудреца Срамаса…?

  Да, у короля были подозрения о том какая «марионетка» напала на Суймея. Ведь во всём королевском дворце из големов, кроме сделанных мудрецом Срамасом, других больше не осталось. Само собой, при слове «марионетка» в голову ничего другого не приходит кроме шедевров этого великого волшебника. Все големы сделанные им были отличнейшего качества и очень сильны.

  Если Фельмения без спроса взяла такого голема, то выходит уже неслабо провинилась, ещё до того, как Суймей-доно её сокрушил. И насколько же она была озлоблена на него, раз прибегла к столь опасному оружию…

  Затем…

  – Однако тоже касается и самой Фельмении, но не слишком ли ты резко поступил? Прибегая к грубой силе.

  “Раз дошло до конфликта, то вероятней всего Суймей-доно сам был не способен спокойно рационально размышлять. Ведь, как мне кажется, ещё можно было всё решить мирными переговорами”.