Так прошло почти шесть лет. Два раза в год их дом навещал императорский чиновник, справляться о том, не сговорились ли продать девушку замуж. Каждый раз убеждаясь, что Лайлин все еще в доме отца, он радовался все больше и больше. Неудивительно, девушка расцвела, стала яркой красавицей, а от постоянных упражнений с оружием, которые она вместе с отцом продолжала до последнего, была сильной, рослой, крепкой на вид.

- Не то что обычные заморенные, дохлые девицы. Прижмешь посильнее - переломятся. Потому и умирают так часто, что дохлые, - говорил сам себе чиновник Зюнь, плотоядно поглядывая на Лайлин и прикидывая в уме, сколько можно за нее получить.

К сожалению, женщины действительно часто умирали в молодом возрасте, и никто не желал признавать, что умирали они от хищнической эксплуатации и постоянных родов.

Как бы то ни было, а критический возраст - 21 год, после которого девушка будет передана в руки чиновника, приближался. Вайон сильно переживал. Он просто не мог отдать свою любимую девочку этим отродьям, которые приходили по пять, по шесть гнусных рож, чтобы они угробили ее, но поделать ничего против закона тоже не мог. Старый воин все чаще задумывался над тем, что закон, предписывающий продавать своих дочерей, отвратителен, а устоявшийся порядок надо менять. Но и выступить с мечом против тоже не мог, его самого убьют, а его женщины останутся без защиты, потому что сыновьям всего шесть лет. Наверное, потому отец и не прекращал с ней тренировки, инстинктивно чувствуя, что это может хоть в чем-то помочь его девочке.

И вот, когда надежд на чудо у Вайона оставалось все меньше, а время неумолимо подталкивало дочку прямо в руки чиновника Зюня, на хуторе появился молодой человек. Один. Вайон даже не поверил своим глазам. Молодой человек был опрятно одет, вежлив и даже красив. Назвался он Хангом. Росту был среднего, худощав, и не выглядел сильным. Но он пришел один! Старый воин согласился продать ему Лайлин.

Услышав от Ваона слова согласия, веками отработанную формулу, Ханг как-то суетливо обрадовался, но в тот момент этой мелочи никто не придал значения. В общем, Ханг помчался к чиновнику Зюню, чтобы тот провел обряд бракосочетания, выдал ему на руки свидетельство о браке и внес запись о замужестве Лайлин в ту самую книгу. Надо сказать, что брачное свидетельство было достаточно своеобразным - медальон для ношения на шее, выдавался мужу, чиновник вписывал в свободном поле, что обладатель медальона является старшим мужем такой-то женщины. Если появлялись еще мужья, их вписывали тоже, но младшими мужьями. Строгий учет должен быть во всем. Дешевле всего был маленький медальончик, куда помещалось только имя старшего мужа и женщины. Люди победнее брали именно его, а потом уже сами договаривались между собой, как будут пользоваться совместным имуществом, за что платить, как и сколько.

Через четыре дня Ханг вернулся вместе чиновником Зюнем. Чиновник смотрел сердито, он уже привык считать девушку своей добычей, и теперь потеря такого перспективного товара выводила его из себя. Потому церемонию императорский чиновник провел быстро, неприязненно выплевывая священные слова сквозь зубы и прожигая всех присутствующих злобными взглядами. В самом конце церемонии Зюня несколько удивило, что новоиспеченный муж - владелец прекрасной Лайлин, а девушка действительно была прекрасна, захотел приобрести не дешевый маленький медальон, а довольно дорогой и крупный по размеру. Ханг, очаровательно улыбаясь Зюню и тестю, объяснил это тем, что женится он всего раз и не хочет на этом экономить.

После церемонии было угощение для мужчин. Чиновник Зюнь проявил просто волчий аппетит, и к концу застолья даже выглядел доброжелательным. А Вайон становился все грустнее и грустнее, особенно после того, как Ханг, не переставая все так же очаровательно улыбаться, рассказал, что его дом находится по ту сторону хребта, а это значит, что пути до него больше недели. Далеко. Женщины проводили время угощения отдельно, это была их последняя возможность спокойно попрощаться, им надо было успеть наговориться и наплакаться. Откровенно говоря, всех удивило желание Ханга сразу после того, как обед закончится, отправиться в путь. Вайон предложил молодоженам пожить у них неделю, все-таки путь неблизкий. Однако Ханг вежливо, но твердо отказался. Он спешит. Дом и так надолго остался без присмотра.

Отец Лайлин стал совсем мрачен. Видеться с дочкой практически не придется. Да и позволит ли им видеться этот ее новый муж? Старый воин уже не был ни в чем уверен. Слишком сладко улыбался парень, слишком у него были странные манеры. Даааа... если бы не безвыходная ситуация и спешка, никогда бы Вайон не отдал ему свою девочку.

- Разве такой муж ей нужен? - рассуждал про себя отставной воин императора, великий мастер меча, - Хватит у него душевных сил, чтобы быть добрым к девочке? Она ведь редкая драгоценность, образована, сильна и умна как мужчина, а прекрасна и нежна как цветок. Ей нужен был такой человек как я, который берег бы ее и ценил.

Старый воин вздохнул, наливая себе еще один стаканчик. Дело сделано. Оставалось только уповать на судьбу.

Настало время покидать родительский дом. Чиновник Зюнь уже удалился, втихомолку проклиная длинную дорогу, которую ему предстояло пройти на переполненный желудок. Он бы предпочел остаться, однако, увы, ему никто не предлагал.

Лайлин не плакала. Отец научил ее этому. Твердости духа, мужеству, терпению, умению правильно оценить ситуацию и главное, умению выжидать. Не зря он тренировал ее и обучал бою с любым воинским оружием с самого детства. Будь она мужчиной, была бы великим воином. Но ей не повезло - она женщина. Плохой расклад, но не смертельный.

Поэтому девушка кротко взглянула на своего мужа и скромно улыбнулась. Они совершенно не знают друг друга, но вежливость еще никому не вредила, а в остальном будет то, что должно было быть. Отец нередко говорил ей, шлепая мечом плашмя по мягкому месту:

- Наблюдай за противником, не спеши нападать первой, тебе надо сперва узнать его слабости.

Значит, она будет наблюдать. Девушка склонилась перед своим мужем в почтительном поклоне. Ее новый господин-муж тоже был вежлив, деловит и явно торопился. Мать Лайлин Манкури вынесла собранные заранее в узлы вещи девушки, приданное невесты: одежду, белье, драгоценную подушку из гусиных перьев, принадлежности для письма и рисования, мешочек для рукоделия, небольшую шкатулку с украшениями. Приданное Лайлин было впечатляющим для обычного бедняка, и Ханг впечатлился. Настолько, что забрал все ее узлы себе, оставив жене нести только подушку, и то, потому что рук уже не хватило.

В общем, прощание было ускоренным, и напоминало некий непонятный танец с объятиями и поцелуями, который с воодушевлением исполняли родственники. Наконец все слова были сказаны, все объятия отданы, и молодая пара двинулась в свой первый совместный путь горной дороге, скоро скрывшись за поворотом. Мать невесты еще долго стояла и смотрела вслед. Вайон подошел, встал рядом и обнял свою жену. Она подняла к нему озабоченное лицо:

- Вайон, муж мой, меня не оставляет странное предчувствие.

Вайон напрягся.

- Дурное предчувствие?

- Ты знаешь... Скорее нет. Я просто не могу понять. Но есть ожидание чего-то нового и неизведанного...

Что оставалось старому воину? Только вздохнуть.

Ханг торопился. Супруги двигались до темноты и, если бы не хорошая физическая подготовка, Лайлин уже давно бы высунула язык от усталости. Наконец они остановились на привал, Ханг выбрал укромное место, защищенное от ветра и от нескромных глаз возможных путников, костер разжигать не стал - не холодно. Он с удовольствием констатировал, что после такого ускоренного перехода Лайлин прекрасно держится, на что девушка изобразила улыбку. Честно говоря, она бы вдвое больше прошла, лишь бы избежать того, что ей сейчас предстоит. Но надо держать лицо. Этому ее тоже учил отец.