Любой, у кого хватало сил и терпения продраться сквозь первые три страницы, дышавшие приторным и притворным свободомыслием, мог обнаружить на четвертой странице, что упомянутый Марри Шнайдер возлагал вину за гибель Майка Риардона и Дэвида Фостера на „продажность нашего обожравшегося взятками и насквозь прогнившего гестапо".

В продажном 87-м полицейском участке два обожравшихся взятками детектива, по имени Стив Карелла и Хэнк Буш, стояли у насквозь прогнившего письменного стола и просматривали копии приговоров, отобранных в досье их столь же коррумпированными коллегами.

— Слушай, давай прикинем такую вот версию, — предложил Буш.

— Излагай, — согласился Карелла.

— Майк и Дэйв берут какого-то урку, так?

— Так.

— Судья отвешивает ему на всю катушку, и на ближайшие пять-десять лет государство берет его на свое содержание. Так?

— Допустим.

— Потом он выходит на волю. Времени у него было навалом. Вполне достаточно, чтобы первая злость перешла в настоящую ненависть. Голова у него занята только одним — рассчитаться с Майком и Дэйвом. И он отправляется на охоту. Первым ему попадается Майк, потом он сразу, пока не остыл, начинает искать Дэйва. И рассчитывается с Дэйвом тоже.

— Звучит убедительно, — констатировал Карелла.

— Поэтому считаю, что вот этот тип Флэннеген нам не подходит.

— Что так?

— Посмотри в его карточку. В чем его обвиняли? Кража со взломом, хранение воровских инструментов, изнасилование — ну, это последнее, правда, давно, лет девять назад. Майк и Дэйв прихватили его на ограблении. И тогда он в первый раз был осужден. Получил десять лет, отсидел пять. В прошлом месяце условнодосрочно освобожден.

— Ну?

— Не верю, чтобы кто-то, в ком все набухает ненавистью, способен вести себя так примерно, чтобы ему десятилетний срок скостили наполовину. К тому же Флэннеген никогда в жизни не ходил на дело с оружием.

— Что у нас, пистолет трудно заиметь?

— Все равно, нутром чую — не он.

— А я бы все равно его проверил, — упорствовал Карелла.

— Ладно, но сначала займемся вот этим. Ордис. Луис Диззи Ордис. Взгляни сюда. — Буш протянул Стиву карточку, белый прямоугольник 4 на 6 дюймов, разделенный на графы разных размеров.

— Наркота! — присвистнул Карелла.

— Ага. Представляешь, сколько у такого за четыре года в душе накипело?

— Сидел от звонка до звонка? — уточнил Карелла.

— Да. Только в начале этого месяца вышел. И все время — ни грамма зелья. Такое воздержание не способствует братской любви к полисменам.

— Это уж точно.

— Учти еще одно. Пять лет назад задержан за нарушение общественного порядка. Предполагается, это случилось еще до того, как он сел на иглу. Но вот что важно — при нем был пистолет 45-го калибра. Со сломанным бойком, правда, но все же 45-й. Теперь, еще раньше, семь лет назад, задерживался опять же за нарушение общественного порядка — драка в баре. И опять же с пистолетом 45-го калибра, вполне исправным. В те разы ему везло — отделывался условным наказанием.

— Похоже, 45-й у него — любимый калибр.

— Как и у того, кто убил Майка и Дэйва, — подхватил Буш.

— Считаю, Ордиса стоит прощупать, — заключил Карелла. — Где он сейчас находится?

— А кто ж его знает, — пожал плечами Буш.

В детстве Дэнни Джимп переболел полиомиелитом. Ему очень повезло в том смысле, что болезнь не искалечила его по-настоящему. Она только немного скрючила его фигуру, одарив в напоминание о себе легкой хромотой и прозвищем, которые остались с ним на всю жизнь^[18]. Его подлинная фамилия была Нельсон, но мало кто об этом знал, и там, где он жил, все звали его Дэнни Джимп, и даже письма ему адресовали на это имя.

Дэнни было пятьдесят четыре года, однако определить его возраст по внешнему виду было невозможно. Он был очень мал во всех смыслах: невысокий росток, тонкие косточки, мелкие черты лица, крошечные глазки, миниатюрное телосложение. Добавьте к этому вихляющую походку развязного подростка, тонкий, пронзительный голос, гладко натянутую кожу лица без единой морщинки. Нет, ничто в Дэнни не выдавало его возраста.

Дэнни Джимп был стукачом.

Он был очень ценным человеком, и сотрудники 87-го полицейского участка регулярно обращались к его услугам, и Дэнни всегда был готов услужить. Редкий случай, когда Дэнни не мог раздобыть интересующую быков информацию. Но на такой случай существуют другие стукачи. Где-то, у кого-то, но товар всегда есть. Вопрос просто в том, чтобы в нужное время найти нужного человечка.

Найти Дэнни можно было, как правило, в баре „Эндиз паб“, в третьей кабине справа. Нет, он отнюдь не был ни неизлечимым алкоголиком, ни даже просто любителем принять рюмку-другую в хорошей компании. Бар он использовал как своего рода офис. Обходилось это куда дешевле, нежели аренда конторского помещения в деловой части города, к тому же у бара было дополнительное преимущество в виде телефона-автомата, в котором Дэнни по роду занятий нуждался регулярно и весьма часто. К тому же бар — самое подходящее место послушать, что говорят люди, а в этом и состояла половина бизнеса Дэнни. Другой половиной было говорить о том, что Дэнни удавалось услышать.

Сейчас Дэнни сидел напротив Буша и Кареллы и, как водится, сначала слушал.

Потом он начал говорить:

— Диззи Ордис… Ага, ну да…

— Знаешь, где его искать?

— А что он натворил?

— Пока не знаем.

— Слышал, он на попечении у государства.

— Вышел в начале месяца.

— Ордис, Ордис… Ах, ну да! Он же наркоман.

— Точно.

— Тогда все просто. Так что он натворил, вы говорите?

— Может, ничего, — уклонился от прямого ответа Буш, — а может, за ним чертовски крупное дело.

— А, имеете в виду эти убийства полисменов?

Буш пожал плечами.

— Только не Ордис. Ошиблись номером.

— Это еще почему?

Дэнни отхлебнул пива и посмотрел на мелькающие лопасти потолочного вентилятора.

— Господи, если эта жарища не прекратится, уеду в Канаду. У меня там приятель. В Квебеке. Бывали в Квебеке?

— Нет, — признался Буш.

— Прелесть что за место. Прохладно!

— А как насчет Ордиса? — вернул его к теме беседы Карелла.

— Возьму его с собой в Квебек, если захочет. — Дэнни визгливо расхохотался своей шутке.

— Какой он у нас остряк сегодня! — холодно заметил Карелла.

— Почему же сегодня? — обиделся Джимп. — Я всегда отличался остроумием.

— Ладно. Так где Ордис?

— Пока не знаю. Дайте немного времени.

— Сколько?

— Ну, час-другой. С наркоманами просто. Переговорить с толкачами^[19] — и все дела. В начале месяца вышел, говорите? Значит, сейчас вовсю накачивается наркотой. Так что никаких проблем. Верняк.

— А может, он там завязал, — предположил Карелла. — Вот тебе и верняк!

— Ха! Когда они завязывали? — возмутился Дэнни. — Не слушайте вы эти сказки! Он, может, и за решеткой ширево^[20] добывал. Найти-то его я найду. Это не вопрос. Но если вы думаете, что это Ордис замочил ваших приятелей, то глубоко ошибаетесь.

— Что так?

— Встречал я его, доходягу. Он не знает, на каком свете живет. Тьфу, меня просто тошнит от этих наркоманов. Его атомной бомбой в себя не приведешь. У него в жизни только одно. Героин. Вот что такое Ордис. Он живет белым богом. Единственное, чем занята его голова.

— А Риардон с Фостером упрятали его за решетку, — напомнил Карелла.

— Ну и что? Думаете, наркоман может затаить злобу и мстить? Да у него времени нет на это. Он успевает только добраться до своего толкача и сделать покупку. Этот самый Ордис ширяется так, что ему и большого пальца на собственной ноге не отстрелить. И он пришьет сразу двух полисменов? Не смешите меня!

— И все же нам бы хотелось повидать его, — настаивал Буш.