— Удивительно то, что это счета мистера Ариаса. — Флагерти сбавила тон. — Ваша Честь, дело в том, что размер жалованья моей клиентки ограничен. Причина, по которой она оказалась в столь затруднительном положении, в том, что мистер Ариас не хочет работать.

Скатена театрально развел руками.

— Мистер Ариас утверждает обратное. Чему же я должен верить?

— Цифрам, — ответила Флагерти. — С цифрами не поспоришь. Чековая книжка миссис Перальты не резиновая.

Скатена с видом человека, который уже достаточно наслушался, скрестил руки на груди.

— Что ж, вашей клиентке придется ее слегка растянуть, мисс Флагерти. У мужа нет постоянной работы, и я намерен назначить ему временное содержание. Сколько — я решу после того, как мы разберемся с вопросом об опекунстве. — Он взглянул на Рики и не без сарказма добавил: — Будь мистер Ариас безработной женой, не было бы и речи о том, назначать или не назначать алименты, и нам не пришлось бы обсуждать это целых двадцать минут.

Рикардо всем своим видом старался показать, какое глубокое впечатление производит на него справедливая позиция судьи. Глядя, как Флагерти возвращается на свое место, Терри не могла побороть охвативший ее страх.

— Судья купился на его треп, — прошептала она.

— Посмотрим, — ответила Джанет. — Опекунство рассматривается как отдельный вопрос. Многое будет зависеть от мнения Алека Кина.

— Следующий пункт, — отрывисто объявил Скатена, — опекунство. Мистер Ариас?

Рики не спеша вышел к кафедре.

— Все обстоит именно так, — начал он, — как уже говорилось в этом зале. Я — дома, а Терри — нет. Это обстоятельство решающее — по крайней мере, в обозримом будущем, — для того чтобы опекуном назначили меня. Я знаю, у суда на очереди другие дела, однако позвольте мне вкратце объяснить, почему же я нахожусь дома. — Он помолчал, собираясь с мыслями. — Не берусь судить, хорошо это или плохо, но за последние двадцать лет в обществе произошли значительные изменения. Сегодня все больше женщин хотят работать, их заработки растут. Все больше семей, в которых работают оба родителя. И, разумеется, все больше разводов.

Подтекст его туманных, на первый взгляд, откровений был очевиден. Терри, наклонившись к Флагерти, сказала:

— Похоже, он догадался, что Скатена ненавидит эмансипированных женщин…

Рики тем временем продолжал:

— В подобных условиях процесс создания семьи все больше смахивает на некий эксперимент. В нашем эксперименте мне выпало сидеть с Еленой. Сегодня во мне она находит опору и поддержку. — Он весь подобрался и тихим, проникновенным голосом заключил: — Я люблю свою дочь, и мне кажется, довольно ей быть подопытным кроликом. — Устремив вопрошающий взгляд на судью, Ариас почтительно сел.

— Покажи ему, кто есть кто, — шепотом умоляла Терри адвоката. — Не дай Рики обвести его вокруг пальца.

Вид у Флагерти был сосредоточенный. Она встала, готовая представить аргументы в защиту позиции Терри.

— Как известно, — начала Джанет, — родительские обязанности охватывают целый круг сложных вопросов, не ограничиваясь одним только присутствием дома между девятью утра и пятью вечера. Между прочим, Елена Ариас в это время большей частью будет находиться в школе. — Адвокат продолжала: — Быть хорошим родителем означает любить и понимать своего ребенка, делать все, чтобы он чувствовал себя защищенным, и, что немаловажно, содержать его материально. Все это проистекает из одного и того же источника — родительского чувства ответственности. — Она повернулась в сторону Терри, которая не отрываясь смотрела на судью, пытаясь по выражению лица прочесть его мысли. — Тереза Перальта, — размеренно продолжала Флагерти, — обладает такой ответственностью. Именно она поддерживает контакт с воспитателями Елены, именно она заботится о ее здоровье и ходит с ней к врачам. Это она вечером укладывает девочку спать, а утром отвозит в детский сад. Наконец, это именно она содержит ее материально. Мистер Ариас уверял нас, что в нем девочка находит опору. На самом деле единственной опорой для нее является ее мать, миссис Перальта. Именно она тот человек в семье, который тащит на себе все. В том числе и собственного мужа, который по каким-то причинам не способен обеспечить не только свою семью, но и себя самого. — Адвокат продолжала свою речь: — Назначить мистера Ариаса опекуном значило бы повернуть все вспять. Тереза Перальта нуждается в помощи, а не в этом иждивенце. Ей и без него хватает забот. Миссис Перальта заслуживает уважения ее родительских прав, являясь по-настоящему ответственной матерью, которая нужна Елене и которую она имеет в лице Терезы Перальты.

Скатена поднял руку.

— Адвокат, вы снова за свое. Ну откуда же мне знать, в чем нуждается ребенок? — язвительно произнес он. — По правде говоря, мне кажется, что, будь вашим клиентом мистер Ариас, в ваших устах он предстал бы самим Уолтом Диснеем, точно так же, как миссис Перальта предстает Белоснежкой.

Краем глаза Терри заметила мимолетную улыбку на губах Рики. Не отдавая отчета в том, что делает, она поднялась со стула.

— Я только излагаю факты, Ваша Честь, — сухо заметила Флагерти.

— В вашей собственной трактовке, — перебил ее Скатена. — Для меня они не столь очевидны. У вас есть что-нибудь еще?

— Да, Ваша Честь, — неожиданно для самой себя объявила Терри и, стараясь не выдавать голосом своего отчаяния, продолжала: — Суд, ни этот, ни какой другой, просто не в состоянии принять справедливое решение в столь сжатые сроки, располагая такой незначительной информацией. Я прошу суд отложить рассмотрение этого дела и дать возможность мистеру Кину встретиться с Еленой…

— Сядьте на место.

Терри замерла, затем медленно села, подчиняясь рефлексу юриста.

Скатена вперил в нее свирепый взгляд.

— Здесь вас представляет мисс Флагерти, — сказал он. — Вам, как поверенному в суде, это должно быть известно не хуже моего. Если вы еще раз выскажетесь, я вынесу определение о вашем неуважительном поведении в суде. — Он откинулся в кресле и сцепил пальцы на животе. — Служащие — это сущее наваждение, и самые страшные из них юристы. Для них ребенок все равно что футбольный мяч. — Выдержав паузу, он добавил: — Если вы не договоритесь с мистером Ариасом, советую не забывать о моих словах.

В зале повисла зловещая тишина. Скатена повернулся к Флагерти.

— Мисс Флагерти, вы тоже можете садиться. Похоже, ваш клиент не очень нуждается в вашей помощи. Не дожидаясь, пока она займет свое место, судья отрывисто произнес: — Вот мое решение: временное опекунство истцу, мистеру Ариасу; временное супружеское содержание мистеру Ариасу — тысяча двести пятьдесят долларов ежемесячно, вплоть до окончательного судебного слушания этого дела; временные алименты на ребенка мистеру Ариасу — тысяча долларов. — Судья посмотрел в сторону Терри: его лицо еще не утратило сварливого выражения. — Свидания с ребенком для миссис Перальты — через выходные с вечера пятницы до вечера воскресенья. Детали обсудите с мужем — суду некогда заниматься этим, — заключил он и обратился к помощнику: — Давайте следующее дело.

Терри не шелохнулась.

Флагерти положила руку ей на плечо и тихо сказала:

— Ничего не поделаешь. Надо идти.

Скатена постучал по столу судейским молотком. Вздрогнув, Терри встала и, не видя ничего вокруг себя, словно робот, направилась к выходу.

Оказавшись в коридоре, Тереза прислонилась к стене. Она была как во сне.

— Мне очень жаль, — сдержанно произнесла Флагерти. — С ним невозможно иметь дела.

— Не переживай. Ты сделала все, что могла.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила адвокат, держа ее за руку.

— Нормально. Я позвоню тебе попозже.

Флагерти топталась на месте, не зная, что сказать.

— Я не держу тебя, — произнесла Терри. — Тебя ждут другие дела.

Джанет молча кивнула, и в следующее мгновение Терри услышала, как застучали ее каблуки.

Тереза Перальта с горечью подумала, что потребовалось меньше месяца, чтобы лишить ее дочери.