Роланд скользнул рукой от ее колена по бедру к соблазнительной попке и дальше, пока не принялся гладить жаркое, влажное лоно через мокрую материю джинсов.

- Говоря «секс» ты подразумеваешься «соитие»?

- Даааа.

Роланд поднял голову и встретился с ее голодным взглядом.

- Это можно устроить, я способен подарить тебе оргазмы и без соития.

Сара уставилась в сияющие глаза, затем, схватив стража за прядь волос, притянула его рот к себе. Пальцы Роланда продолжали ласкать ее через джинсы, пока он всем телом впечатывался в нее. Давление росло, увеличивая удовольствие, доводя до безумия от желания. Почти лихорадочно ее руки заскользили по его спине, рукам, груди, чувствуя сокращения твердых, крепких мышц под ладонями. Его губы оторвались от ее рта, переходя к шее, едва коснулись жилки, под которой бился пульс, прежде чем вернуться к груди. Сара откинула голову назад. Рука, дразнящая ее другую грудь, прошлась по спине, еще теснее прижав ее к Роланду.

Боль прокатилась по Саре сшибающей с ног волной, так что бедняжка напряглась и, кажется, даже вскрикнула. Роланд поднял голову и посмотрел ей в глаза, но ее взор застила тьма.

Сара не знала, что Роланд увидел в ее лице, но он тут же освободил ее. С выражением беспокойства, опустил ее бедро, так что теперь она стояла на обеих ногах.

- Сара?

Она помотала головой, не в состоянии говорить и дышать от сильнейшей боли. Ее глаза налились слезами.

- Где болит?

Она снова покачала головой. Осторожно обхватив ее лицо большой ладонью, Роланд не сводил с нее взгляда, янтарное сияние которого понемногу сменялось карим цветом.

- Дыши, - тихо приказал он.

Сара послушалась, прерывисто и с надрывом втягивая воздух, только тогда осознав, что сжимает в кулаках его футболку. Боже, как больно. При каждом вдохе она чувствовала, словно кто-то бьет по ее спине молотком.

Большими пальцами Роланд смахнул несколько пролившихся слезинок, и Сара потихоньку стала приходить в себя.

- Если не можешь мне рассказать, покажи. Это верхняя часть спины, поясница или ягодицы? – настаивал он.

Если бы боль не превратилась из мучительной в чертовскую, Сара ему, наверное, открылась бы, понимая, что страж мог помочь. Но она промолчала, дыша все легче. Вероятно, увидев упрямое выражение ее лица, Уорбрук понял, что признаний не будет, и посмотрел на нее с досадой.

- Не упрямься, я полон сил, твои раны не навредят мне.

- Нет, навредят.

Разжав руки, мисс Бингем опустила их и попыталась притвориться здоровой. Роланд стиснул зубы, освободил ее и отступил на шаг.

- Не заставляй меня пожалеть о том, что был с тобой честен, Сара.

Он явно не купился на ее представление.

- Ты говорил, что тебе больно при исцелении, что ты вбираешь в себя и рану, и муку.

- Но это мимолетно! – чуть ли не закричал он. – Представляешь ли ты, сколько боли я пережил за века?

- Да, и не желаю причинять тебе еще, - настаивала упрямица.

Роланд хотел было ответить, но стиснул зубы. В кухне повисло молчание, пока он боролся со своим нравом.

- Ты действительно только поэтому не хочешь, чтобы я тебя исцелил? Или по какой-то другой причине?

Сара нахмурилась. А по какой же еще? Но не успела спросить - Роланд повернулся и, обидевшись, вышел из комнаты. Ницше, сидевший рядом с теперь уже пустой миской, посмотрел на гостью с презрением и принялся умываться.

Сара все еще стояла на месте, бессмысленно таращась на кота, когда спустя несколько минут на кухню заглянул Маркус.

Вошедший - с голым торсом, одной рукой удерживающий простыню на талии - посмотрел на ее лицо и вздохнул:

- Как я и думал.

Розовые шрамы сменили то, что несколько часов назад было открытыми ранами на его груди, животе и руках.

- Послушай-ка. Когда ты отвергаешь дар Роланда, то отвергаешь его самого.

«Откуда он знает?..»

Ее наполнил страх.

- Ты слышал все?

Маркус улыбнулся.

- Достаточно. Извини, ничего не могу поделать.

У Сары зарделось лицо. Она и забыла об этом их сверхчувствительном слухе.

- Я не отказываюсь от его дара, - возразила она, пытаясь не вспоминать о затрудненном дыхании и стонах, которые Маркус, должно быть, услышал.

- Но он наверняка в это не верит. – Приблизившись, страж прислонился к шкафчикам рядом с ней. – Знаешь, мы, бессмертные, весьма чувствительны, когда дело заходит о наших… способностях. Каждый из нас боялся, был отвергнут или избит из-за них в прошлом. И не только незнакомцами. Если ты позволяешь Роланду касаться тебя, чтобы доставить удовольствие… - Сара покраснела еще гуще. - …но не желаешь, чтобы он исцелил тебя своим даром, что еще может он подумать кроме как, что его дар тебе отвратителен?

Мисс Бингем подняла руки.

- Но я не хочу делать ему больно!

Почему им это так сложно понять?

Грейден фыркнул.

- Сара, вампир, обративший Роланда, не просто кормился от него, он его пытал. Несколько месяцев. – Кто бы об этом упомянул? – После такого помощь тебе причинит ему боли не больше, чем вытаскивание занозы. И он почти не будет страдать, так как полон сил, а твои раны не опасны для жизни.

Она неуверенно посмотрела на советчика, думая, что он, должно быть, преувеличивает, когда говорит, что исцеление почти безболезненно, но… Неужели Роланд правда считал, что ей противна эта часть его сущности?

- К тому же, твое исцеление его успокоит. Я почувствовал его беспокойство за тебя даже в гостевой комнате, а я ведь вовсе не эмпат, - добавил Маркус.

Сара поразмыслила обо всем еще минутку, чувствуя сильную боль в спине.

«Когда ты отказываешься от дара Роланда, то отвергаешь его самого».

Медленно кивнув, она с благодарностью коснулась руки Маркуса, а затем ушла из кухни.

Горячая вода лилась в джакузи с легким шумом, а Роланд стоял в ванной, позабыв, что держит в руке пакет с травами. Раз уж Сара отказалась позволить ему себя исцелить, то он собирался налить ей ванну, которая бы омыла ее ссадины и синяки. Но, может, сейчас это вовсе необязательно. Наклонившись, он закрыл кран, бросил травы на бортик и подошел к двери.

Сара замерла посреди спальни, вся такая неуверенная, извиняющаяся и испытывающая боль.

- Прости, я не это имела в виду… Я не хотела, чтобы ты решил, что я… - Она отвернулась, нахмурилась, затем снова посмотрела ему в глаза. - Пожалуйста, исцели мою спину, Роланд.

- Конечно, - согласился он, с колотящимся сердцем приближаясь к ней, пока они чуть не коснулись друг друга.

Сара отклонила голову назад, чтобы взглянуть на него.

- Я вовсе тебя не отвергала, - серьезно заметила она. - Просто не хотела причинить тебе боль.

- От твоих страданий мне больнее, чем от исцеления твоих ран.

Сара кивнула и сглотнула.

- Поможешь мне снять рубашку?

Роланд остановил ее руки, почти достигнувшие края одеяния.

- Я закрою дверь.

Ни к чему, чтобы Маркус увидел ее обнаженной, возвращаясь в гостевую спальню. Прикрыв дверь и убедившись, что им не помешают, Роланд вернулся и взялся за рубаху Сары. Морщась и закусив губу, раненая подняла руки, затаив дыхание, пока он раздевал ее, потом опустила.

Не обращая внимания на полные холмики, едва прикрытые черным шелком, Роланд отбросил рубашку и посмотрел на бледные синяки на груди, о которых не упоминалось.

- Эти не так уже сильно болят, - пояснила Сара, проследив за его взглядом. – Спереди руки пострадали больше всего, а ты уже их исцелил вместе с моими порезами.

Не говоря ни слова, страж обошел ее сзади, чтобы оценить состояние спины, и яростно выругался. Синяк размером с его кулак, кажущийся синевато-багровым на ее бледной коже, начинался под одной лопаткой и доходил до другой. Его пересекала узкая ссадина. Синяки усеивали и кожу между лопаток, создавая впечатление, что несчастную одновременно избили кулаками, кнутом и забросали камнями.

Роланд посмотрел на ее попку, ниже и мрачно уточнил:

- Это все?