Коломба (смущенно). Нет. Никогда.

Дюбарта. Значит, ты не знаешь, что такое быть любимой! Ты еще не была сама собой. Приди, и я открою тебе подлинную тайну женщины: видеть себя в чужих глазах. Пока мужчина, обезумевший от желания, не целовал следы твоих босых ножек на ковре, пока не служил тебе на коленях, как раб, ты сама не поймешь, кто ты такая...

Коломба. Но я вас почти не знаю, мсье Дюбарта.

Дюбарта. Разве я существую? Так ли уж нужно тебе меня знать? Вдыхай разлитое вокруг тебя мое желание, как пьянящие ароматы Африки! И будь сама собой, познай в себе силу этого желания, которое так обогащает женщину, возвеличивает ее.

Коломба. Жюльен тоже любит меня.

Дюбарта. Так, как я? Готов ли он умереть тут же на месте по одному твоему знаку? Кататься по земле, стенать, возможно, даже совершить преступление?..

Коломба (тихо). Нет. (Вдруг.) А вы съели бы ради меня сырую крысу, чтобы ко мне вернулся аппетит?

Дюбарта (совершенно сраженный этим вопросом). Сырую крысу? Почему сырую крысу?

Коломба. Да так, это я выдумала. Мне хотелось знать.

Входит Дефурнет.

Дефурнет. Добрый день, наш дорогой великий актер!

Дюбарта. Добрый день, мой дорогой директор!

Дефурнет. Разве вы не знаете, что сегодня репетиция в костюмах? Александра уже оделась.

Дюбарта (бросает на него хмурый взгляд и направляется к двери). Иду. А вы тоже идете одеваться, детка?

Дефурнет. Ее выход только в пятом акте, она еще успеет. Я хочу поговорить с нею о контракте.

Дюбарта. Что ж, хорошо! Значит, до вечера? (Уходит.)

Дефурнет (приближается к Коломбе). После репетиции подымитесь на минуточку в мой кабинет. Четверть рюмочки портвейна, парочку бисквитов. Мы подпишем контрактик. Помните, я тогда раскричался, но это только так, для проформы. Само собой, я вам ваши семь франков платить буду. Вам было бы приятно получить небольшой аванс?

Коломба. Конечно.

Дефурнет. Тогда подымитесь ко мне после репетиции. И не стоит сообщать об этом мадам Александре, знаете, она чуточку прижимиста. А зато я, как настоящий папаша, люблю побаловать людей. Со мной легко поладить.

Коломба. Спасибо, мсье Дефурнет, вы очень любезны.

Дефурнет. Не со всеми, не со всеми. Скажите, крошка, до меня дошли слухи, что у вас нет другого платья, кроме этого?

Коломба. Да.

Дефурнет. Постараемся помочь беде. У меня есть портной, который делает мне скидку... Что вы скажете о весеннем костюмчике светло-коричневого цвета? Этот цвет сейчас как раз в моде... Так и вижу вас в коричневом костюмчике, и только на шляпке что-нибудь зеленое.

Коломба. Нет-нет, лучше уж меховую шапочку и такое же манто. Я только что встретила на улице Риволи даму в меховом манто. Такая красота!

Дефурнет (несколько удивленный этим требованием). Ну ладно, сойдемся на скромной меховой опушке. На днях съездим вдвоем, посмотрим.

Коломба. Только с моими семью франками мне никогда такой суммы не накопить!

Дефурнет. Как-нибудь уладим, уладим. Но, помните, это наша тайна.

Коломба. Какой же вы добрый, мсье Дефурнет!

Дефурнет. В театре обо мне разное говорят, но, в сущности, вы правы, думается, что я действительно добрый. Вы, значит, заглянете ко мне в кабинет, решено.

Входит, виляя задом. Наш Дорогой Поэт.

Наш Дорогой Поэт. Где она, где она, моя маленькая муза?

Дефурнет (ледяным тоном). Здесь она. Со мной.

Наш Дорогой Поэт. А знаете, Дефурнет, я уже не могу обходиться без нее. Знаете, что эта малютка меня вдохновляет? Нынче ночью я написал для нее еще шесть строк.

Коломба. Шесть строк? Специально для меня?

Наш Дорогой Поэт. Шесть двенадцатистопных строк для вас, очаровательная Коломба! И думается, что это лучшее, что я когда-либо создавал... Вы видите перед собой человека, который из-за вас всю ночь не сомкнул глаз.

Коломба. И вы тоже? Оказывается, в этом театре никто не спит.

Наш Дорогой Поэт. Что значит - и я тоже?

Дефурнет (желчно). Послушайте, Робине, вы знаете, что пьеса и без того длинная. Сколько же можно ее еще растягивать!

Наш Дорогой Поэт. Дорогой мой директор, но наша крошка будет гвоздем спектакля! Я могу сделать для нее монолог даже в двадцать пять строк: публика не устанет ее слушать.

Дефурнет. И все-таки, все-таки!.. Она дебютантка, а пятый акт...

Наш Дорогой Поэт. Замолчите вы. У нее огромный талант! Можете положиться на мое чутье. Впрочем, я сам поработаю с ней над ролью, и этим все сказано. Не заглянете ли вы ко мне после репетиции, крошка? Четверть рюмочки портвейна, парочка бисквитов, и мы неплохо поработаем. У меня карета, я вас подвезу.

Дефурнет. После репетиции? Не выйдет. У нее как раз свидание.

Наш Дорогой Поэт. Так она его отменит. У нас двадцать второго премьера. Это дитя должно работать, Дефурнет. Работа прежде всего!

Дефурнет. Но так или иначе, она должна подписать контракт!

Наш Дорогой Поэт. Ба! Минутное дело! Пойдите и принесите его!

Дефурнет. Контракт еще не готов.

Наш Дорогой Поэт. Дефурнет! Ведь речь идет о судьбе пьесы! Двадцать второго премьера, а у нее важная роль, после репетиции она пойдет ко мне!

Входит Арман.

Арман (с улыбкой прислушивается к их спору). Сейчас я вас всех помирю. Так как Коломба не может появиться на сцене обнаженная, о чем мы все весьма сожалеем, и так как только после репетиции можно сделать примерку, я ее похищаю. У нас, господа, назначена встреча с костюмером... (Поглядывая на них с улыбкой.) Если вы действительно не хотите сорвать премьеру...

Дефурнет. Ну ладно. Увидимся завтра, мадемуазель. (Уходит.)

Наш Дорогой Поэт. Все-таки как печально, что любой пустяк важнее текста!

Арман (все с той же улыбкой). Наш Дорогой Поэт, вас мама зовет.

Наш Дорогой Поэт (ему ужасно не хочется уходить). Но, милый мой, я только что от нее.

Арман. За это время она успела решить, что ваш финал слишком длинен.

Наш Дорогой Поэт (подскакивает). Как так длинен? Но она же целую неделю его зубрит. Там же теперь осталось всего четыре строки.

Арман. Так или иначе, по здравому размышлению она хочет оставить только последнюю строчку.

Наш Дорогой Поэт. Только последнюю? Всего одну строчку? Но ведь тогда рифмы не будет?

Арман. Этого уж я не знаю. Я не поэт.

Наш Дорогой Поэт. Все имеет свои границы! Кто, скажите на милость, автор этой пьесы?

Арман. Говорят, что вы...

Наш Дорогой Поэт (как безумный бросается прочь, кричит). Ах, вот как, тогда я снимаю ее с репертуара. Увидим, как она пойдет двадцать второго! (Уходит.)

Коломба (после его ухода). Какой ужас! Что же теперь будет?

Арман. Успокойтесь. Ровно ничего. Вы еще не знаете, что такое театр. Сделает купюры, только и всего. Самое главное, что я спас вас от этих двух престарелых мотыльков. (Смотрит на нее.) Ну как, забавно?

Коломба. Что именно?

Арман. Мужчины!

Коломба. Да, очень. Вертятся вокруг и таращат глаза. Уверяют, что не спали всю ночь.

Арман. Кто это не спал всю ночь?

Коломба. Мсье Дюбарта и Наш Дорогой Поэт...

Арман. А этот хам, Дефурнет, конечно, спал?

Коломба. Да... Но он хочет дать мне аванс. И весенний костюм светло-коричневого цвета.

Арман. Значит, ваш выбор сделан?

Коломба. В отношении костюма - да. Коричневый цвет - это так мило.

Арман. Не стройте дурочку... В отношении дарителей?