Королева Иоланта. Вам следует бросить игру в бильбоке и не сидеть скособочившись на троне, Карл! Это не по-королевски!

Карл. Да полноте. Если я промажу, шарик ударит меня по носу или по пальцам, - никому не больно, только мне. А вот если я возьму в правую руку шар, а в левую палку, сяду, как полагается на троне, и начну всерьез считать себя королем, то каждый раз, когда я совершу глупость или промах, шарик будет ударять по носу вас всех.

Входят архиепископ и Латремуй.

(Усаживается на троне в величественной позе, в соответствии со своими словами и кричит им.)Архиепископ, коннетабль, вы пришли вовремя. Я как раз царствую. Смотрите, у меня в руках скипетр и держава.

Архиепископ (подносит к глазам лорнет). Но это же бильбоке!

Карл. А какая разница, монсеньер: главное - символ. Не мне учить этому князя церкви. Вы, должно быть, просили аудиенции, монсеньер, коль скоро явились сюда?

Архиепископ. Бросим шутки, мессир. Мне известно, что часть представителей общественного мнения, обычно склонная к интригам и разным смутам, старается заставить вас принять эту деву, о которой с недавних пор все только и говорят. Мы, архиепископ и коннетабль, явились сюда затем, чтобы сказать вам, ваше высочество: мы этого не потерпим!

Карл (королеве Иоланте). А что я вам говорил? Господа, принимаю к сведению ваши добрые советы и благодарю вас. Сейчас я сам разберусь в этом деле. Можете считать себя свободными, аудиенция закончена.

Архиепископ. Еще раз напоминаю вам, ваше высочество, что мы не в игрушки играем!

Карл. Вы же видите, стоит мне заговорить, как подобает королю, и все думают, что я забавляюсь.(Полулежа на троне, вертит в руках бильбоке.) Теперь оставьте меня в покое, дайте мне позабавиться на свободе...

Архиепископ. Репутация чудотворицы предшествует этой деве, ваше высочество, и дошла уже до нас. Необъяснимое заблуждение! Я слышал, что о ней уже говорят в осажденном Орлеане и ждут ее там; Божья десница ведет ее... Бог решил спасти Францию через ее посредство и оттеснить англичан за море... и прочие побасенки. Бог, мол, возжелает, чтобы вы допустили ее пред свои королевские очи... Её ничем не остановишь... Не понимаю, зачем это им всем вдруг понадобилось, чтобы бог вмешивался в их дела!.. И, ясно, она творит чудеса, эта маленькая дрянь; не твори она чудес, я бы от души удивился. Когда она явилась в Шинон, какой-то солдат нагрубил ей... А она ему сказала: «Зря ты ругаешься, ведь ты скоро предстанешь перед всевышним...» А через час этот болван свалился по неосторожности в нужник и утонул. Один неверный шаг пьяницы принес больше славы этой девке, чем крупная победа нашему Дюнуа. В этом вопросе все единодушны - от последнего псаря до самых знатных придворных дам, как я вижу: только она одна, мол, и может нас спасти. Это нелепость! (Карл снова разваливается на троне и снова начинает играть в бильбоке.) Ваше высочество, я докладываю вам об одном из важнейших государственных дел, а вы играете в бильбоке!

Карл. Давайте договоримся, монсеньер. Чего вы хотите - чтобы я играл в бильбоке или чтобы я правил? (Выпрямляется на троне.) Хотите, чтобы я правил?

Архиепископ (испуганно). Столь многого мы от вас и не просим! Мы хотим только одного - чтобы вы признали наши усилия...

Карл. Признаю, ценю и считаю их совершенно бесполезными. Если не ошибаюсь, все хотят, чтобы я принял эту деву?

Архиепископ (так же). Я этого не говорил, ваше высочество!

Карл. Я лично лишен всякого любопытства, вы сами это знаете. Новые лица нагоняют на меня тоску, и так кругом чересчур много людей... И обычно посланцы божьи редко бывают забавными. Но я хочу быть добрым королем и удовлетворить желание моего народа. Я приму эту ясновидящую хотя бы для того, чтобы поставить ее в тупик. Сами-то вы говорили с ней, архиепископ?

Архиепископ (пожимая плечами). У меня есть другие дела, ваше высочество, на моих плечах и без того лежит бремя государственных дел.

Карл. Чудесно. Зато у меня нет иного занятия, как игра в бильбоке. Итак, я приму ее, дабы снять с вас эту лишнюю заботу, и обещаю откровенно сообщить вам мое впечатление. Можете вполне на меня положиться, монсеньер. Вы презираете меня всей душой, вы не питаете ко мне даже капли уважения, но одно хоть вы знаете твердо - я человек легкомысленный. А в данных обстоятельствах недостаток этот станет в ваших глазах неоценимым достоинством. Все серьезное, даже полусерьезное, тут же мне надоедает. Я приму эту деву, и, если ей удастся внушить мне желание говорить с нею о спасении королевства - а пока это еще никому не удавалось, меня с первой же минуты разбирала зевота, - значит, она действительно может творить чудеса...

Архиепископ (ворчливо). Крестьянская девка перед королем!..

Карл (просто). О, вы знаете, я же всех без разбору принимаю... Я, конечно, не имею в виду господина Латремуя, который вышел прямым путем из бедра Юпитера... Но, помнится, мне рассказывали, что вы, монсеньер, - внук виноторговца... Я не собираюсь вас за это упрекать, боже упаси! Это же так естественно! В сущности, не вы виноваты в том, что к святому алтарю вы пришли через винный погреб. Да и в отношении меня тоже - сколько раз вы об этом напоминали мне - нет твердой уверенности, что я сын короля. А потому не будем играть в сословные предрассудки, а то мы рискуем стать всеобщим посмешищем... Пойдемте, матушка. Ужасно хочется разыграть с вашей девственницей хорошенький фарс... Нарядим кого-нибудь из наших пажей в мой королевский камзол - только выберем не слишком рваный, - посадим его на трон, наверняка он будет выглядеть более внушительно, чем я, а сам я затеряюсь в толпе... Посланница божья обратится с речью к простому пажу... Вот смеху-то будет...(Уходит вместе с королевой Иолантой.)

Архиепископ (Латремую). Разрешить ему или нет? Для него это тоже лишь игра, как и все прочее. Так что опасности большой не предвижу. И потом, тот факт, что он ее принял, возможно, утихомирит умы. Через две недели появится новая посланница божья, снова сведет всех с ума, а об этой и думать забудут.

Латремуй. Архиепископ, я командую армией. И единственное, что я могу сказать - последнее слово теперь за официальной медициной. Нас и так одолели всякие целители, шарлатаны, костоправы... Словом, те, кого вы величаете посланцами божьими. Чем же мы, в сущности, рискуем?

Архиепископ (озабоченно). В делах с господом богом, коннетабль, всегда существует огромный риск. Если он и впрямь послал нам эту деву, если он вдруг занялся нами, тогда хлопот не оберешься. Мы будем выбиты из привычной колеи, выиграем три-четыре битвы, а потом пойдут без конца скандалы и осложнения. Долголетний опыт человека государственного и князя церкви научил меня, что никогда не следует привлекать к себе внимание господа бога. Надо, напротив, стать как можно незаметнее, коннетабль, как можно незаметнее...

Придворные окружают королев, паж садится на трон, а Карл скрывается в толпе придворных.

(Почти шепотом.) А самое ужасное с богом - это то, что никогда не знаешь, не приложил ли тут руку сатана... Короче, что бы то ни было - жребий брошен! Вот она!

Все действующие лица группируются вокруг трона, где восседает паж; Карл в толпе. Входит Жанна; среди высоких дамских головных уборов и рыцарских доспехов она в своем простом костюме кажется совсем маленькой, серой... Толпа расступается, освобождая проход к трону. Она хочет упасть ниц, но колеблется, краснеет, глядя на пажа...

Королева Иоланта (шепчет ей). Следует падать ниц перед королем, милочка.

Жанна встревоженно поворачивается к ней, глядит на нее с выражением чуть ли не страдания на лице, затем вдруг оглядывает всех этих молчаливо стоящих людей, не спускающих с нее глаз, среди полнейшей тишины идет через толпу, которая расступается перед ней. Она направляется прямо к Карлу, который пытается скрыться от нее; поняв, что сейчас она его настигнет, он быстрыми шагами, почти бегом, проскальзывает за спинами придворных. Но она следует за ним, тоже почти бежит, загоняет его в угол и падает перед ним на колени.