Иоганн вновь покосился на своего спутника и поморщился: действительно, на редкость противный тип, а почему — и самому непонятно. Вон движения делает какие-то очень уж развязные: ёрзает в седле, словно под хмельком, а плечами так подёргивает, будто хочет почесаться, но руку поднять ему лень… Однако этот раздражённый ход мыслей не получил дальнейшего развития и моментально сник, потому что из-за пригорка вдруг появилась группа новых всадников, загородивших собою дорогу.

Профессиональная реакция бывшего армейского офицера опередила всё — и самообладание, и элементарную осторожность, и даже простой здравый смысл. Ладвин и моргнуть не успел, как уже стоял на полусогнутых ногах, выдвинув левую немного вперёд, и держал прямо перед собой обеими руками бластер. Мощный, большой разрушительной силы излучатель с полной энергетической обоймой и спущенным предохранителем. Вот только…

На появившихся людей его молниеносные движения не произвели никакого впечатления, словно стоять под прицелом чужого оружия было для них делом привычным. Их оказалось четверо — трое мужчин, одетых с головы до ног в костюмы, изготовленные из вполне современного защитного кожзаменителя, и совсем ещё юная девушка с ясным и спокойным не по возрасту лицом. У неё были светлые глаза и короткие золотистые волосы, которых редко касалась расчёска. Впрочем, небольшая лохматость отнюдь не портила впечатления, а симпатичная чёлочка и вовсе придавала бы вполне домашний вид, если б не маленькая резная корона на голове, очень искусно сделанная из яркого металла с точечными алмазными вкраплениями. Ладвин довольно быстро вспомнил, что это — символ и знак власти, распространённый в далёком прошлом и почти не встречающийся сейчас. Он внимательно вгляделся в загадочную всадницу и с некоторым чисто мужским разочарованием обнаружил, что красивой назвать её трудно. Черты лица были хоть и пропорциональны, но маловыразительны, а слегка вздёрнутый носик и глубокая ямочка на подбородке позволяла их хозяйке претендовать лишь на миловидность. Она уставилась на Ладвина и вдруг лучисто заулыбалась. Улыбка сразу добавила ей привлекательности, и начальник Станции поспешил отвести раструб бластера немного в сторону. Ему удалось заметить несколько любопытных мелочей: в частности, брюки и сапожки девушки были изготовлены из мягкого коричневого материала, очень похожего на тот, что идёт на спецкостюмы. В отличие от мужчин на ней не было куртки, а её пушистый свитер, отложной круговой воротник которого полностью закрывал шею, казался весьма поношенным. Из оружия у незнакомки были только дротики, тогда как у её кавалеров всего хватало — полный боевой комплект плюс массивные цепи, свисавшие с седельных крюков чёрными маслянистыми кольцами.

Попутчик Ладвина явно был из этой же компании, ибо немедленно подъехал к ней и занял крайнюю позицию. Анфас он выглядел так же угрюмо, как и в профиль. С минуту бородач лениво разглядывал человека, стоявшего перед ним в напряжённой позе, а затем столь же лениво задал вопрос.

Красивый, выразительный язык показался Ладвину знакомым. Правда, поначалу он не понял ни слова, однако таинственные механизмы памяти уже включились в работу, очень скоро выдав ответ, который оказался неожиданным. И хотя мозг уже владел достаточной информацией, начиная с фонетики и кончая акцентом, Иоганн всё ещё не мог как следует оценить возникшую ситуацию и затянул молчание настолько, что тот же самый вопрос был задан ему вторично. Звучал он так:

— И что это у вас в руках, любезный?

Нагловатой интонации вполне хватило, чтобы привести начальника Станции в чувство. Повеяло чем-то очень знакомым — возникло то обычное положение, когда отвечать стоило не по сути, а на манеру. Ладвин медленно поднял ствол бластера вверх, к плечу, и прищурился.

— Надеюсь, вы угадаете, — ответил он, немного растягивая непривычные слова. — Если принять во внимание, что один выстрел из этой штуки способен устроить здесь хороший пожар…

— Понятно, портативный огнемёт, — всадник скучающе зевнул и добавил: — Так вы его спрячьте, он ведь всё равно не действует…

«Однако!»

Намёк не слишком скрывал пока ещё расплывчатые контуры приказа, но Ладвин вовсе не собирался безропотно капитулировать. Поэтому он с минутку постоял, глядя в небо и как бы размышляя, а затем неопределённо пожал плечами и не спеша убрал оружие в кобуру.

— Прекрасно! — донеслось до Иоганна. — Перед нами вполне разумный человек. Мне кажется, с ним можно иметь дело!

Воин, давший столь лестную оценку Ладвину, находился ближе всех к девушке и если походил на неё, то лишь своей молодостью да ещё некоей общей властностью лица, когда одного взгляда достаточно, чтобы понять, как важно считаться с этим человеком. Он был среднего роста, строен и вообще хорош собою — белозубый, ухоженный шатен с красивым пробором справа. Единственный из всех мужчин чисто выбритый и без усов.

— Надеюсь, что можно, — меланхолически отозвался угрюмый всадник и, повернувшись снова к Ладвину, заметил:

— Судя по нашивкам на вашем костюме, вы из начальства?

— Именно так. Если говорить официально, то я — глава временной администрации Станции и Маяка, построенных здесь по распоряжению нашего правительства. Зовут меня Иоганн Ладвин, в прошлом кадровый офицер.

— Понятненько… Я — Герберт, а он, — (кивок в сторону франтоватого молодого человека), — Мстислав. Мы витязи.

— Очень приятно…

— Насчет приятности пока погодим. Начнем с того, что вы слишком уж беспечно разгуливаете в этих не очень весёлых местах!

— Не разгуливаю, а ищу! — возразил Иоганн. — Мой заместитель попал в беду; я же летел на выручку, не разбирая дороги, и вот… потерпел аварию. Хотел воспользоваться вон теми деревьями, чтобы…

— Нет, к ним как раз идти не стоит, — в разговор неожиданно вступила девушка. — Там опасно, а вы совсем не защищены.

— И вы, и ваши подчинённые, и вообще вся Станция, — спокойно подтвердил Герберт.

— Ну, это как сказать, — Ладвин упёр руки в бедра и решил улыбнуться. — Ведь на Станции установлены не карманные огнемётики, а солидные боевые комплексы «Лаура-4», которые в пятисекундном круговом ударе накроют любые цели в радиусе до двух миль! Так что подобраться к Базе против нашей воли абсолютно невозможно — даже теоретически.

— Ну, это как посмотреть, — (похоже, Герберт долго не спал, ибо его очередной зевок получился откровенным до неприличия). — Вы здесь, говоря с юмором, без году неделя, а мы — без недели год! Кроме того, мне отчего-то кажется, что девушка по имени «Лаура», да всего лишь четвёртая по счёту, дальше одной мили не заглянет…

— Это весьма распространённое заблуждение! — нагло отпарировал Ладвин, внутренне, однако, похолодев, так как он не только врал в частностях, но и блефовал в целом. — Хотя какая разница? Хватит и сотни метров…

— Скажите, а нет ли у вас аннигиляторов? — невыразительным голосом поинтересовался Мстислав.

— Чего-чего-чего?

— Значит, нет… жаль! Хорошо, оставим военные темы и перейдём к нашему делу.

— У нас есть общие дела? — удивился Ладвин.

— Есть, — Мстислав значительно кивнул, — и сейчас появился удобный случай, чтобы с ними определиться.

— Для начала хотелось бы знать, в чьём подчинении вы состоите и против кого построили ваш оборонительный комплекс, — заметил Герберт. — Объясните кратко, а лекций по истории человечества можете нам не читать.

— Пожалуйста, здесь нет секретов, — Ладвин снова пожал плечами. — Я подчиняюсь правительству «Союза Звёздных Систем», куда входит более половины всех заселённых планет Галактики, в том числе, и эта. Остальные объединены в так называемую «Элиту», с которой у нас были и остаются серьёзные разногласия по ряду ключевых вопросов космических масштабов. Поскольку вы не спрашиваете подробностей, я их опускаю… Скажу лишь, что дело доходило до многочисленных столкновений, которые едва не переросли во всеобщую галактическую войну без правил. Но всё это в прошлом. Сейчас у нас вооружённое до зубов перемирие, и Станция — очередное звено нашей обороны, правда, очень маленькое.

— Следовательно, запущена программа, — задумчиво произнес Мстислав и обменялся с остальными быстрыми взглядами. — И она предусматривает дальнейшую колонизацию?

— Честно говоря, не думаю, — сказал Ладвин и решил немножко нажать: — Разве что военные могут вмешаться, если появится какой-нибудь повод. На это они мастера… А так вряд ли. Вы слишком далеко!

— Ах, вояки… — процедил Герберт, поднимаясь на стременах. Его рука тряхнула уздой, на мгновение осветившись странным внутренним сиянием тёмного оттенка; конь дернулся вперёд таким рывком, словно получил пронзительный электрический удар, — и тотчас замер, почти не стронувшись с места, лишь все четыре копыта жутко взрыли землю. Послышался гул, почва под ногами у Ладвина содрогнулась. Он не удержался и повалился на бок, не понимая, что происходит. Сразу подняться ему не удалось, а пришлось сначала встать на оба колена и уж потом выпрямиться. Сделав это, Иоганн быстро окинул взглядом всадников, ожидая увидеть презрительные усмешки на их лицах, однако ошибся — они были по-прежнему невозмутимы. Лишь девушка недовольно поморщилась, но и это относилось явно не к нему. Приободрившись, Ладвин повернулся к Герберту и открыл в изумлении рот, увидев растерзанную свежую землю под его конём, словно там дико буксовали строительные машины. И кругом — осколки раздробленных камней. И глубокую трещину на вывороченном и отброшенном далеко вперёд валуне. Гранитный излом отчётливо пестрел сквозь напластования перегноя и мха.

— Как это понимать? — тихо спросил Иоганн. Герберт слегка усмехнулся, неприятно перекосив рот: