Даркса шутка нисколько не смутила. Он протянул По кружку с горячим варевом и продолжил:

– Так вот, ты не поверишь, но трактир - это интереснейшая штука, и он тоже укладывается в твои наблюдения о судьбе, сейчас объясню. Я не так уж и долго живу, а мне уже трижды повезло. В первый раз в самом начале – это то, что я по каким-то, как мы выяснили, необъяснимым причинам появился на свет. Второй, что всё-таки у тебя и Гифт вышло вовремя научить меня плавать. И самый важный, что в день, когда мы встретились на острове, бледный канцелярский парень всё перепутал. Да всем было и не до того, и теперь я могу думать о чём угодно, даже хотя бы и о трактире, и действовать так, как сам сочту нужным. Именно этим я объясняю своё хорошее настроение сейчас, и вчера, и, надеюсь, завтра. Как тебе моё предположение, По? Хотя думаю, что оно прихрамывает на обе ноги и только от того и ходит прямо, – и он как всегда заразительно рассмеялся.

Угли уже еле тлели, туман тихо полз по реке, а день, следуя привычке, повис на горизонте. Пора идти спать.

– И ещё, По, как думаешь, – остановил его Даркс, – что случилось с твоим двойником? Я знаю, ты не забыл о нём. Твоя жизнь сейчас пошла на лад, и я этому бесконечно счастлив, но если ему всё же удалось выжить, то с ним сейчас происходит прямо противоположное, только он ничего не может с этим поделать, и это тоже, к сожалению, укладывается в твою теорию.

– Конечно, я помню о нём, – ответил По, – но что сделано, того уже не изменить.

– Да, да, я тоже думаю так, но всё-таки, всё-таки…

Утром они тепло попрощались, и Даркс, как и обещал, уехал в город.

– Коза, опять эта чёртова коза сбежала, а я говорил, что не просто так ей приделали рога ко лбу, – шумел мельник. – По, оставь ты эти мешки и сегодня займись козой, тебе придётся изрядно побродить по здешним холмам, уж я-то знаю, у чёртовой козы дурной характер, она всё делает назло, и только Гифт считает её чуть не ангелом. Теперь она расстроится, да не то слово, ты же знаешь, Гифт к ней так привязана, а сейчас неблагодарная рогатая скотина разгуливает где-то по округе и испытывает моё терпение.

На холме стояло одинокое сухое дерево, такой сторож есть везде. По взобрался на него, устроился на ветке и оглядел окрестности: вдалеке гремел гром, собиралась гроза, над ярким желтым разлился тёмный серый, а за ним полил дождь. Козы нигде не было видно, и искать её в этом светопреставлении не очень хотелось, в конце концов это её выбор и пусть насладится им, а потом сразу найдётся. Решив так, По сбросил тянущую вниз одежду и вынырнул на поверхность, но уже скоро кто-то легонько дёрнул его за ногу – внизу на ветке, аккуратно развесив его рубашку и брюки, сидела Гифт.

– Отец мне не верит, а ты смотри, – и она указала туда, где в полумиле от них над полем в просвет грозовых облаков пробился луч и единственное, на что ему удалось упасть, была та самая коза. Появившись в выгодном свете, она представала настоящим ангельским созданием, хотя По и не с чем было сравнить. Картина была дивной, теперь придется слезать с дерева и хорошенько побегать за ней по полю.

– Коза действительно ценная,– признал По, – я мог бы догадаться, твой отец тоже так считает – и он спрыгнул вниз.

Дни больше не проходили мимо, а сворачивали с дороги прямиком к счастливой мельнице, но вместе с ними однажды пришла и беда, отец Гифт тяжело заболел и слёг. Когда же стало ясно, что болезни ему не одолеть, он отослал неотступно сидящую с ним Гифт из комнаты и позвал По, полностью взявшего на себя работу и управление мельницей.

– Я кое-что расскажу тебе, – сказал мельник. – Садись ближе. Это нужно сделать сейчас, пока есть время. Послушай и не перебивай, это не долго. Когда-то у меня была жена, но Бог не дал нам детей, и вот уже семнадцать лет прошло, как её нет. Я однолюб, По, и больше уже не женился, но это теперь не важно. Важно только, что на следующий день после того, как её не стало, вон в тех кувшинках, что в запруде у мельничного колеса, я нашёл ребёнка, девочку, я назвал её Гифт. Она мой дар, наверно, я ничем это не заслужил, но она появилась здесь. Я простой твердолобый человек. Река больше меня, больше тебя, больше нас всех, в ней спрятаны такие вещи, которые нам никогда не понять и не увидеть, и все они есть в Гифт. Она много раз пыталась, рассказать мне, но я так ничего и не понял. Я люблю Гифт, и это всё, что мне надо знать о реке. Я вижу, как она смотрит на тебя и как смотришь на неё ты, но, может, тебе нужна другая девушка, с которой вы сможете жить где угодно, в городе или в другой стране, ты же моряк, ты повидал мир, для тебя там точно найдётся местечко. С Гифт не всё так просто, она не может жить вдали от этой реки. Если ты женишься на ней, тебе придётся жить здесь, на мельнице, и вы никуда не сможете уехать. Когда ей было пять лет, я первый раз взял её в город поглядеть на ярмарку, она была счастлива, мы говорили по дороге обо всём, а потом она затихла за спиной, и я даже обрадовался, что могу отдохнуть от её бесконечных вопросов, я подумал, что она просто устала, когда же повернулся, было уже почти поздно, она задыхалась, ловила ртом воздух словно рыба. Я испугался и повёз её к бабке. Здесь ниже по течению живёт бабка-знахарка, она всегда знает, что приключается с людьми, и многим помогла, но чем ближе мы были к реке, тем Гифт становилось лучше, она задышала, и очень скоро всё прошло, как будто и не было никогда. Я тогда никак не связал это с поездкой, думал, она просто подхватила какую-то хворь, да и бабка дала лечебные травы. Скоро мы забыли об этом. Но в следующий и в следующий раз всё повторилось в точности. Я хочу, чтобы ты знал это, когда будешь принимать решение, и, если это не остановит тебя, я дам своё благословение, но тогда и ты обещай мне, что никогда не оставишь её надолго одну. Она мой дар...» Следующим утром мельник умер, а день двинулся дальше, оставив его позади.

К лету Гифт и По сыграли свадьбу. На земле стоял длинный стол, на нём были расставлены аппетитные блюда, и ко всему приложил свою руку специально приехавший из города Даркс, он возвышался над столом, всем своим видом давая понять, что он и есть суть праздника. Может, так оно и было, а может, ещё почему, но все запомнили этот день как хороший. Вскоре, окончательно разочаровавшись в силах гостей по достоинству оценить его стряпню и в правильном порядке пережёвывать продукты, Даркс махнул на всё рукой и нашёл себе интересного собеседника в лице толстой жены худосочного крестьянина. Приправляя свои слова грубым помолом шуток, он пытался разузнать, какая пища поддерживает такую богатую красоту в нужных формах и в тоже время оставляет нетронутым её достойного мужа. В тот момент он походил на учёного человека, захваченного новым исследованием. Учёные люди всегда нравились По своей непрактичностью, только вот Даркс похоже был из другого теста и хотел слепить из него что-то известное ему одному, и путь этот, конечно, лежал через желудок. Прошёл один и ещё один беззаботный счастливый год. По изменился, хандра навсегда оставила его, никто больше не вмешивался в его слова.

Глава 2

Двойник шёл через лес, он избегал открытых дорог и людных мест. В последний раз разум подвёл его как раз в трактире: кто-то задел миску горячего супа у него в руках, потом он уже не различал лиц, может, убил, неважно, ещё день пути. Он шёл, но видел перед собой только остров и море – это единственное, что ещё удерживало его рассудок самые первые дни, а теперь и тело не всегда его слушалось. Вот мельница, а рядом дом, а за ним, за перелеском, пшеница. Нужно войти в дом и поскорее закончить всё, но он нашёл себя в поле, вокруг полыхает огонь, в его руках пистолет, теперь только спустить курок и освободиться. По обязательно придёт сюда.

Сегодня все ждали рождения. В дом позвали опытную женщину, оказавшую помощь в появлении на свет доброй половине людей этих мест, за что не всякий ей был благодарен. Изгнанный из дома По мерил шагами двор. И в это время в волнения сегодняшнего дня незаметно для всех вмешался запах пожара, никто поначалу не придал ему значения, но вскоре дым показался из-за перелеска – горело поле. Здесь, в доме, По ничем не мог помочь и он побежал к огню, что-то ещё можно было сделать.