ты спишь за моим столом,

когда пижоны и паиньки

пищат, что ты слаб в гульбе,

я чувствую,

как памятник

ворочается в тебе.

Я голову обнажу

и вежливо им скажу:

«Конечно, вы свежевыбриты

и вкус вам не изменял.

Но были ли вы убиты

за родину наповал?»

1964

Из Ташкентского репортажа

Помогите Ташкенту!

Озверевшим штакетником

вмята женщина в стенку.

Помогите Ташкенту!

Если лес – помоги, 

если хлеб – помоги, 

если есть – помоги, 

если нет – помоги!

Ты рожаешь, Земля.

Говорят, здесь красивые горные встанут массивы...

Но настолько ль красиво,

чтоб живых раскрошило?

Я, Земля, твое семя,

часть твоя – как рука или глаз.

В сейсмоопасное время

наша кровь убивает нас!

С материнской любовью

лупишь шкафом дубовым.

Не хотим быть паштетом.

Помогите Ташкенту!..

На руинах как боль

слышны аплодисменты –

ловит девочка моль.

Помогите Ташкенту!

В парке на карусели

кружит пара всю ночь напролет.

Из-под камня в крушенье,

как ребенок, будильник орет!

Дым шашлычники жарят,

а подземное пламя

лижет снизу базары,

как поднос с шашлыками.

Сад над адом. Вы как?

Колоннада откушена.

Будто кукиш векам

над бульваром свисает пол-Пушкина.

Выживаем назло

сверхтолчкам хамоватым.

Как тебя натрясло,

белый домик Ахматовой!

Если кровь – помогите, 

если кров – помогите, 

где боль – помогите, 

собой – помогите!

Возвращаю билеты.

Разве мыслимо бегство

от твоих заболевших,

карих, бедственных!

Разве важно, с кем жили?

Кого вызволишь – важно.

До спасенья – чужие,

лишь спасенные – ваши.

Голым сердцем дрожишь,

город в страшной ладони пустыни.

Мой Ташкент, моя жизнь,

чем мне стать, чтобы боль отпустила?

Я читаю тебе

в сумасшедшей печали.

Я читаю Беде,

чтоб хоть чуть полегчало.

Разве знал я в тот год,

треугольная груша Ташкента,

что меня трясанет

грушевидным твоим эпицентром!

Как шатает наш дом.

(как ты? цела ли? не поцарапало? пытаюсь

дозвониться... тщетно...)

Зарифмую потом.

Помогите Ташкенту!

Инженер – помогите. 

Женщина – помогите. 

Понежней помогите – 

город на динамите.

Мэры, звезды, студенты,

липы, возчицы хлеба,

дышат в общее небо.

Не будите Ташкента.

Как далось это необыкновенно недешево.

Нету крыш. Только небо.

Нету крыши надежнее.

Мы – мужчины, Ташкент. 

Нам привычны ушибы. 

Станешь ты белоснежней легенд. 

Помогавшим – спасибо. 

Помогают Ташкенту 

от Тайшета и до Сестрорецка

(Москва построит 230 000 кв. м., Беларусь – 25 тыс., Грузия – 

22 тыс. Тысячи детей приняли другие республики...)

лесом, силой, цементом, 

ну а главное – сердцем! 

И латышская мама 

над ташкентским склоняется шкетом. 

Манит Нида каймами...