«Бристоль» — один из немногих старинных отелей в Нью-Йорке, где поддерживается настоящий порядок. Там вы можете подниматься на лифте почти не опасаясь, что вас ограбят во время подъема. Меня в этой гостинице знают, поэтому я не сталкиваюсь с трудностями, когда, приезжая в столицу, хочу снять у них номер люкс с тремя спальнями. Взяв себе за правило никогда не путешествовать в одиночестве, потому что мне нередко надоедает оставаться даже в своей собственной компании, я и на этот раз остался верен своей привычке: моей компаньонкой стала Тамара Вентворт. Такую странную комбинацию имени и фамилии, несомненно, придумала она сама на какой-то стадии своей скоротечной и банальной карьеры исполнительницы экзотических танцев еще до того, как потакающее подобным карьерам общество само не изменилось в нравственном отношении настолько сильно, что стало считать занятие такого рода слишком старомодным, как, впрочем, и костюмчик балерины. Тамара — очаровательная толстушка! Вы можете легко возбудиться, если даже просто скользнете взглядом по ее телу — хоть вверх, хоть вниз, хоть спереди, хоть сзади. У нее вы не обнаружите и намека на интеллект, разговаривать она не любит, но отличается поразительной изобретательностью, когда дело доходит до секса.

Мой слуга Хикс распаковал чемоданы сразу, едва мы вошли в люкс. Англичане, полагаю, продолжают оставаться лучшими слугами во всем мире, однако трудность в наши дни состоит в том, чтобы найти такого англичанина, который согласился бы вам прислуживать. Ловко сочетая лесть и подкуп, мне удалось пару лет назад уговорить Хикса, завлекая словами о том, что он не сможет и мечтать о лучшем будущем, нежели стать моим слугой. Взамен я обещал ему деньги, путешествия и поношенную одежду со своего плеча. С тех пор он ни разу не пожалел о своем решении. Понятно, что наши отношения хозяин — слуга несколько видоизменились с того времени, когда он начал работать на меня, но этого и следовало ожидать в наши дни агрессивной уравниловки.

Я как раз привел себя в порядок с помощью смеси водки и чистого яблочного сока, когда Хикс вошел в гостиную нашего люкса.

— Она принимает ванну, — объявил слуга. — Взбила целую гору пены, все провоняла духами. — Он выразительно закатил глаза. — Это напоминает мне тот бордель в Венеции, куда вы однажды затащили меня. Помните то место? Когда вы туда вошли, там вас слегка стеганули, а задницы всех проституток были украшены перьями.

— Конечно, как украшают крупы у кобыл, — заметил я.

— Они действительно походили на кобылиц? — Хикс усомнился, проявив некоторый интерес. — Она спрашивает, не желаете ли вы присоединиться к ней в ванной. Я ответил, что вряд ли.

— Откуда, черт возьми, ты знаешь, что я не захочу этого?

— Послушайте, старина, — обратился он ко мне с благоразумными советами. — Вы же наперед знаете, что произойдет, не так ли? Вы поскользнетесь на этом чертовом банном коврике и можете прямо вылететь в окно. Или того хуже… — хрипло причмокнул Хикс, — нырнете прямо между ее ногами и кончите тем, что на следующие полгода вообще пропадете из виду.

— У тебя извращенное чувство юмора, — заявил я ему.

— Ну что тут можно поделать, верно? — Он налил себе шотландского виски с содовой, но, конечно, льда не добавил. — Что вы собираетесь делать теперь, когда мы прибыли в Нью-Йорк?

Зазвонил телефон, и он поднял трубку. Его выговор сразу утратил врожденный лондонский акцент кокни и зазвучал настолько утонченно и правильно, что мог бы мгновенно смести с рынка весь сахарин, если бы удалось найти способ разливать его по бутылкам.

— Люкс мистера Пола Донована, — ответил он, потом несколько секунд слушал. — Разрешите спросить, с кем я разговариваю?.. Пожалуйста, подождите у телефона, я узнаю. — Хикс закрыл трубку ладонью и подмигнул мне: — Какая-то краля желает поговорить с вами, — сообщил он, — но не хочет называть своего имени. Голос не совсем нормальный. Сиплый, будто она уже здорово накачалась.

Я взял у него трубку и сказал:

— Пол Донован слушает.

— Мистер Донован, вы меня не знаете, я приятельница Карла Меддена, — произнес женский голос. Хикс оказался прав: голос будто охрип, будто пузырился от ничем не сдерживаемой сексуальности.

— Чем могу быть полезен? — вежливо осведомился я.

— У меня к вам срочное дело, не терпящее отлагательства, — продолжала она. — Карл говорит, что вы единственный человек, который, вероятно, сможет помочь мне. Не могли бы вы, мистер Донован, встретиться со мной через тридцать минут?

— Могу, — согласился я. — Где?

— На Лексингтоне есть бар, который называется «Арден». Между Пятьдесят седьмой и Пятьдесят восьмой улицами.

— Хорошо, приеду туда, — заверил я. — Как вас узнать?

— Об этом не беспокойтесь, мистер Донован, — заметил голос и негромко хихикнул. — Я сама вас узнаю. — И повесила трубку.

Я тоже опустил трубку на рычаг и вернулся к своей выпивке.

— Кто такая? — спросил Хикс в надежде что-то разузнать.

— Она этого не сказала, но хочет через полчаса встретиться со мной в баре, — ответил я. — Карл ей сказал, что я единственный человек, который может ей помочь.

— Какой Карл? — спросил Хикс.

— Карл Медден.

Его лоб покрылся складками, он нахмурился:

— Мы знакомы с каким-то Карлом Медденом?

— Нет, — ответил я.

— Мне это не совсем понятно, слишком замысловато. — Хикс слегка встряхнул головой. — Со всеми этими паршивыми миллионами, которые вы накопили, вам, старина, следует быть поосторожнее. Не успеете и глазом моргнуть, как вас похитят, а когда заплатите этот паршивый огромный выкуп, то лишитесь жизни и окажетесь в водах Ист-Ривер. А что станет со мной, хотелось бы знать? Лишусь этой паршивой легкой работы, вот что!

— Мы примем обычные меры предосторожности, — успокоил я своего слугу.

— Пропади все пропадом! — мрачно воскликнул он. — Я надеялся на свободный вечер. Надеялся пойти в один из баров для холостяков, съесть там кусочек чего-нибудь поджаристого.

Я взглянул на свои ручные часы.

— У нас остается до встречи совсем немного времени, — заметил я.

— Ладно. — Он неопределенно показал большим пальцем на ванную комнату. — А как быть с ней?

— А что с ней? — пожал я плечами.

— Вы правы, — энергично кивнул он. — Эта профурсетка полжизни проводит в ванной. Это точно.

Чем, вы думаете, она там сейчас занимается? Смывает с себя грехи с помощью куска мыла или… еще чем-нибудь?

— И переоденься, — посоветовал я, игнорируя его вопрос. — В этой тонкой рубашке и шелковом спортивном пиджаке ты производишь впечатление актера, которого не взяли на съемки старого фильма Эдварда Робинсона.

— Ах, вот почему вы отдали мне эти вещи! — возмущенно воскликнул он. — Чтобы я везде производил впечатление расфуфыренного индюка?

Хикс — человек примерно среднего роста, а его телосложение производит довольно обманчивое впечатление. У него густые черные волосы, а глаза настолько темно-голубые, что кажутся черными; нос, возможно, был бы даже изящной формы, не будь он пару раз переломан. От угла рта до подбородка тянется синевато-багровый ножевой шрам — след проведенных в Конго дней в качестве наемника, — что придает его лицу постоянное выражение презрительной ухмылки. Один его внешний вид заставляет нервничать иных взрослых людей, а дети, так те при встрече с ним обычно с криком разбегаются кто куда. Даже если нарядить его в короткое платье из материала с блестками, дать ему в руки волшебную палочку, все равно его никто не примет за волшебника.

К бару я подъехал на такси уже после семи часов вечера. «Арден», заполненный примерно на четверть, тонул в полумраке. Войдя в помещение, я несколько секунд постоял возле двери, чтобы глаза привыкли к темноте, и тут увидел, как ко мне приближается девушка, высокая и стройная брюнетка в черном вельветовом брючном костюме и белой шелковой блузке. Когда она подошла ближе, мне тут же бросилась в глаза чрезмерная самоуверенность, граничащая с высокомерием.