— Да, и как можно скорее, — добавил он. — Я в восторге, что вы так и поступили, сэр. В восторге!

— Вы уверены, что я именно тот, нужный вам Донован?

— Мистер Донован! — Посол поставил локти на стол, сцепив кончики своих пальцев. — Позвольте мне быть с вами откровенным. Было время, когда мы не считали вас за друга своей страны. Прошу вас простить нас за эту ужасную ошибку. Как вам известно, с момента достижения нашей страной независимости ее, к сожалению, потрясают внутренние противоречия.

— Племенные распри, — пояснил я. — Племя большинства, нкриа, захватило центральные районы страны. А племя меньшинства, имрода, оккупировало богатые и плодородные земли побережья.

— И нкриа, составлявшее, как вы сказали, большинство, сформировало правительство, — подхватил он. — Демократический процесс, мистер Донован, иначе не объяснишь.

— После этого они перебили большую часть лидеров племени имрода, которые принадлежали к интеллектуальной части населения страны, но оказались слишком наивными и поверили в демократическую форму правления.

— Благовидный аргумент, мистер Донован. — Он медленно покачал головой, лицо его выражало глубокое сожаление. — Хотя на словах они выступали за демократию, в душе стремились сохранить за собой богатые владения на побережье и не делиться своим богатством с более бедными братьями в центре страны.

— Ну а вы, — допустил я такую трактовку, — вы, несомненно, поправили это положение.

— Вы, кажется, препираетесь со мной, мистер Донован? — Он мило улыбнулся. — Но ваши слова не подкрепляют душевных порывов. Разрешите же мне коснуться существа дела. Вы знаете, что недавно в стране произошло вооруженное восстание. Племя имрода поддержала шайка белых наемников. Восставшие получили большую партию оружия. Рад сообщить вам, что восстание было подавлено.

— За чем последовала кровавая бойня, — добавил я.

— Заверяю вас, что это не так, — возразил он. — Понятно, что вожаков мы повесили. Если не вешать их главарей, то они считают, что вы не воспринимаете их серьезно. А это подстрекает к дальнейшим глупым выходкам. Так оно и вышло. К несчастью, изнасиловали нескольких женщин и какое-то количество детей закололи штыками. Но никаких поистине карательных операций не проводилось. Восстание подавили очень быстро, что нас очень порадовало. Поэтому не возникла необходимость жестоких репрессий. Через неделю после того, как прозвучал последний выстрел, восстановилась нормальная обстановка. Но обстановка могла бы оказаться совсем иной.

— В каком смысле? — поинтересовался я.

— Вы опять со мной спорите, мистер Донован. — Но тотчас, словно спохватившись, сделал обеими руками жест, похожий на самоосуждение. — Поэтому пусть будет так, как вы желаете. Если бы не вредительство в отношении груза оружия, то дела действительно могли бы пойти совершенно иначе. Под водительством наемников и при поддержке значительных огневых средств представители племени имрода опустошили бы полстраны перед тем, как их сломили бы. Но тот факт, что оружие подпортили, и в такой степени, что оно стало опасным для самих пользователей, внес во все это дело решающую поправку: это сломило моральный дух наемников и вдвойне подорвало мораль представителей племени имрода. С учетом такой ситуации наша победа оказалась гарантированной еще до того, как прогремел первый выстрел.

— И что же? — побуждающе молвил я.

— Поэтому мы признательны тому человеку, который совершил диверсию в отношении этой партии оружия, — пояснил посол. — В душе этот человек — настоящий малагасийский патриот. Свою признательность мы хотели бы выразить в конкретно ощутимой форме. Насколько нам известно, мы представляем маленькую и обнищавшую страну. Поэтому мы можем позволить себе лишь небольшой символический шаг, который совершенно несоизмерим с поступком нашего патриота. Но мы искренне надеемся, что он не откажется от скромного знака нашей благодарности, выраженной таким образом.

Он выдвинул ящик письменного стола, вынул оттуда запечатанный конверт и протянул его мне.

— Что это такое? — тупо спросил я.

— Номер счета в швейцарском банке, — ответил он, — на который мы положили сто пятьдесят тысяч долларов на ваше имя.

— На мое имя? — пробормотал я.

— Конечно, — терпеливо подтвердил Нкруду. — Вы и являетесь тем патриотом, который совершил саботаж в отношении той партии оружия.

— С чего, черт возьми, вы взяли это? — воскликнул я прерывающимся голосом.

Он терпеливо улыбнулся.

— Нам это известно, — произнес он. — У нас нет и тени сомнения на этот счет. А откуда это стало нам известно — не так важно, мистер Донован.

Я заставил себя долго и сурово посмотреть ему в лицо. Он меня не разыгрывал. Он сказал обо всем этом совершенно серьезно, и я понял, что нет смысла отнекиваться, бесполезно и протестовать в любой форме.

— Спасибо, — поблагодарил я его и сунул конверт во внутренний карман своего пиджака.

— Нам бы хотелось еще более достойно отблагодарить вас за вашу неоценимую помощь, мистер Донован, — добавил посол. — Можете не сомневаться в том, что, если захотите посетить нашу страну, вы в любое время будете приняты с распростертыми объятиями.

— Еще раз спасибо, — опять поблагодарил я. — Но мне любопытно узнать только одну вещь — источник вашей информации.

— Он безупречен, — заверил он меня. — Боюсь, что большего я вам сказать просто не могу.

Мы расстались, крепко пожав друг другу руки, и на какое-то мгновение я даже почувствовал угрызения совести по поводу того, что не заработал себе племенного шрама, который красовался на физиономии провожавшего меня брата-соотечественника. Я медленно побрел под знойными лучами солнца к гостинице, чувствуя себя в какой-то степени Иудой. Там, оказывается, изнасиловали всего нескольких женщин и только каких-то юнцов закололи штыками? А Поля Донована благодарят за оказанную помощь и награждают ста пятьюдесятью тысячами долларов за его труды тяжкие.

Хикс дожидался меня в баре рядом с вестибюлем гостиницы. Он потягивал из бутылки теплое английское пиво. Я попросил у бармена водку с чистым яблочным соком и льдом в высокой пивной кружке. И этот бывалый бармен даже не моргнул глазом.

— Ну, какое впечатление произвел шаман? — спросил Хикс.

— И не спрашивай, — отозвался я. — Мне даже думать не хочется об этом.

— Скверное, да?

— Хуже, чем ты можешь представить себе, — ответил я. — Малагасийцы благодарят меня за вредительство с поставками оружия. Они пришли от меня в такой восторг, что положили кучу денег в швейцарский банк на мое имя в знак своей признательности.

Хикс чуть не подавился глотком пива, набрызгав на стол белую пену. Это мне напомнило о минувшей ночи, и в моей макушке опять начал болезненно стучать пульс.

— С какого дьявола они взяли, что это ваши проделки? — поинтересовался он.

— Я очень усердно пытался это выяснить, — признался я. — Нкруду скромно умолчал об этом. Но сказал, что его источник информации безукоризненный.

— Де Плесси?

— Возможно. — Я беспомощно пожал плечами. И многое бы отдал за то, чтобы узнать, кто именно.

— Так что будем теперь делать? — требовательно спросил Хикс.

— Попытайся найти, где остановилась Франсин, и позаботься, чтобы она не оказалась в беде, — распорядился я. — А мы поговорим с Муарой Стевенс.

— Она через минуту спустится, чтобы выпить вместе с нами, — сообщил он. — Девушка собиралась встретиться со мной в интимной обстановке, но вы чертовски быстро возвратились назад!

Брюнетка появилась в баре через несколько минут. Волосы гладко зачесаны назад, в темных глазах опять появился яркий отполированный блеск. И без всякой косметики она выглядела посвежевшей и бодрой. В блузке бронзового цвета, черных расклешенных брюках, с медными кольцами в мочках ушей она сильно смахивала на женщину-пирата. Сев за стол, попросила снующего по залу бармена принести ей сухой мартини и посмотрела на меня.

— Кто-нибудь за это время еще пытался прикончить вас? — спросила она вкрадчивым голосом, подозрительно поглядев на мое лицо.