— Думаю, да, — честно признался я. — Я был почти уверен, что уже обрек ее на это.

— Вы, сэр, по натуре хладнокровный ублюдок, — произнес Хикс в раздумье. — А потом временами становитесь до приторности сентиментальным. Для меня же проблема всегда одна: насколько паршиво ваше настроение в данную конкретную минуту!

Я, как всегда, игнорировал его выпад.

— С утра пораньше найдите подержанный «рендж-ровер», — напомнил я ему. — И запаситесь крупномасштабной картой этого района. Я проинструктирую Финчли, что нам понадобится из нашего домашнего арсенала. Запаситесь также легким пулеметом — вполне подойдет «стен». Понадобится автоматическое ружье с мощным телескопическим прицелом. Ну и захватите все остальное, что вы сочтете нужным. Я возвращусь завтра после ленча, и мы сразу же отправимся в путь. Да, еще одно. Не дайте возможности Муаре Стевенс выкинуть еще какой-нибудь номер, например, удрать из гостиницы, хорошо?

— Вы куда-то уезжаете?

— Вот именно, — подтвердил я.

— Обратно к той русалке? — Хикс осуждающе покачал головой. — Теперь вам только этого и не хватает, старина. Или еще одной шишки на голове!

Через пятнадцать минут я уже стоял возле жилого дома в Найтсбридже и нажимал кнопку возле фамилии Делато.

— Алло? — послышался металлический голосок в переговорнике.

— Это соловушка Флоренс с водяной кровати? — любезно осведомился я.

Раздался звонкий хохот, потом прожужжал зуммер, и я толчком отворил парадную дверь. Когда я поднялся на второй этаж, входная дверь в ее квартиру стояла уже открытой настежь, а на пороге меня поджидала Анджела Хартворт.

— Я надеялась, Пол, что сегодня вечером ты придешь повидаться со мной, — объявила она. — Но с другой стороны, мне казалось, что у тебя так разболелась голова, что тебе пришлось принять таблетку аспирина и лечь в кровать или сделать что-нибудь другое столь же не вдохновляющее!

Для короткого и знойного английского лета она оделась идеально — белый нагрудник и шорты как у битников, из такой же цветастой материи. Я невольно подмигнул, когда на мгновение увидел ее обнаженный пупок, но тут же опять перевел взгляд на лицо.

— Заходи, угощу тебя шотландским виски с кусочками льда, — приветливо пригласила она.

— Налей мне шотландского виски на кусочки льда, — поправил я ее. — Надо выражаться точнее.

Я вошел в гостиную, где огромный азиатский ландыш хранил зловещее молчание. Анджела отлучилась на несколько секунд и принесла мне стакан со спиртным.

— Не желаешь ли чего-нибудь перекусить? — заботливо спросила она. — Я приготовила отличную рыбу с соусом из креветок. Этот полуфабрикат продают в пластиковых упаковках, которые достаточно бросить в кипяток, и через двадцать минут блюдо готово.

— Спасибо, я уже пообедал, — поблагодарил я и слегка передернулся при виде полуфабрикатов.

— У меня до сих пор нет никаких сведений о Франсин, — поделилась она. — Нет ли у тебя каких-нибудь новостей?

— Как я слышал, она все еще остается в той сельской местности, — ответил я. — Но находится, кажется, у других людей.

— Могла бы и позвонить мне! — Анджела пожала плечами. — Ну, это похоже на итальянцев, а я всего лишь ближайшая подруга! Тебе нравится опера, Пол?

— Отношусь к ней нормально, — осторожно ответил я.

— Мне тоже нравится опера. Понимаешь, в этом вся проблема. Если бы никто не любил оперу, зачем бы, скажи, нам понадобились итальянцы?

Я в этот момент понемногу отпивал из своего стакана, и это освободило меня от необходимости пытаться найти подходящий ответ.

— Установилась ли у тебя с Франсин какая-либо интеллектуальная близость? — спросила она как бы мимоходом.

— Не очень-то, — признался я.

— Чисто половая связь? — В ее голосе прозвучала нотка удовлетворения. — Спишь с ней, когда представляется возможность, да?

— Пожалуй, да, — ответил я, слегка поперхнувшись глотком шотландского виски.

— Очень рада, — призналась она. — Я хочу сказать, что с самого начала было ясно, что и наши с тобой отношения приняли исключительно сексуальный характер — ну, может быть, с примесью каких-то других интересов. И я бы оказалась ни с чем, если бы у тебя с Франсин тоже возникла интеллектуальная близость. Я как-то попыталась прочитать роман Лоуренса, но сальных мест там оказалось очень мало, они далеко отстояли друг от друга. Ты понимаешь, что я имею в виду?.

— А как насчет Генри Миллера? — спросил я о другом писателе.

— Никогда не встречалась с ним, — ответила девушка с детской непосредственностью. — Чем он занимается?

— В данный момент это не важно.

— Я пережила ужасный кошмар после того, как вы ушли вчера, — поведала она. — И даже расплакалась! Мне приснилось, будто ты шмякнулся об стену не башкой, а как-то неловко повернул, когда скользил по водному матрасу и…

— Не думаю, что мне интересно узнать об этом, — поторопился прервать я ее.

— Такая очаровательная болванка, Пол, — продолжала она свое. — И в этом кошмарном сне я поняла, что то же самое уже не повторится.

— Давай поговорим о чем-то другом, — отчаянно предложил я. — Как поживает твой самец, подглядывающий с другой стороны улицы?

— Я почти совсем забыла о нем. — Она подошла к окну и стала смотреть на улицу. — Время пожелать доброй ночи.

Она сняла с себя нагрудную тряпочку и живо потрясла ею, потом бросила ее на пол. Я наблюдал за этим как завороженный, потом она плотно закрыла шторы и повернулась ко мне. Ее великолепные груди слегка подпрыгивали, когда она шла ко мне.

— После этого он в бешенстве бросился на кровать, — удовлетворенно произнесла она. — Почему бы тебе не раздеться, Пол?

— Да, почему же, в самом деле? — повторил я.

— Хочешь еще стопочку?

— Еще бы!

Она взяла у меня стакан и удалилась в кухню. Я сбросил с себя одежду и присел на диван. Бархатистая обивка щекотала голую кожу. Анджела возвратилась в гостиную, подала мне на четверть наполненный стакан и кивнула в знак одобрения.

— Так-то вот значительно лучше, сладкий мой. Теперь ты выглядишь расслабившимся. — Она нагнулась, чтобы поближе рассмотреть меня, и ее пышные груди мягко коснулись моего лица. — Слишком расслабился! Ты должен был бы просто обезуметь от необузданной страсти при виде меня в полуголом состоянии, разве тебе не известно это? — Она сыграла своими пальчиками короткий этюд. У нее это получилось виртуозно. — Вот теперь появилась некоторая упругость в этой штуковине.

Она выпрямилась, скинула с себя шорты и крошечные трусики, которые были надеты под ними.

— Не думаешь ли ты, что водяной матрас обеспечивает неизменный успех? — вопросительно произнесла она.

— Вот именно. — Я осторожно дотронулся до шишки на своей макушке.

— У меня в спальне, конечно, есть кровать, — продолжала Анджела. — Но она односпальная и вряд ли подойдет для двоих крупных людей вроде нас. Хочу сказать, она вполне бы сошла для двух карликов. Но, полагаю, она просто не выдержит тряски, когда мы всерьез займемся этим делом. А дрожащие коленки мне не нравятся.

— Дрожащие коленки? — переспросил я, не понимая.

— Когда вам во время этого приходится стоять, — объяснила она. — В последний раз я прибегала к такому приему, когда мне исполнилось всего восемнадцать лет и мы сошлись на крыльце дома моих родителей в сельской местности. Мы почти достигли апогея, когда мой отец вдруг открыл входную дверь, чтобы выпустить на улицу кошку. И увидел мой зад с задранной до пояса одеждой и спущенными до колен трусиками. Он чуть не прогнал меня вслед за кошкой.

Я поставил свой стакан на маленький столик, поднялся на ноги, снял подушки с дивана и кресел, аккуратно уложил их на ковре.

— Отличная идея, — похвалила она. — Хочу сказать, что для тебя нет ни малейшей опасности провалиться сквозь пол, верно?

Я сделал быстрый выпад вперед, схватил ее за одну ногу пониже колена, дернул на себя и вверх. В следующее мгновение она уже растянулась на спине на подушках.

— Какое мастерство! — промурлыкала она. — Но не смей нырять в меня, не то дело кончится занозами в твоей болванке.