— Как он был одет?

— На нём был серый пыльник, такого же цвета шляпа, тёмные очки. В руках он держал небольшой чемоданчик.

— Товарищ Соболев, — вступил в разговор Чумак, — вы сказали, он сидел рядом с вами.

— Рядом, товарищ полковник.

— Это, значит, левой стороной к вам?

— Точно, — приподняв локоть правой руки, шофёр будто притронулся им к невидимому пассажиру.

— А вы не заметили?.. Как у него... левое ухо в порядке?

— Как будто ничего, — бойко ответил Соболев, но, подумав, смущённо добавил: — Признаться, я не обратил внимания. — Посмотрев затем на обменявшихся взглядами офицеров, понял, что допустил какой-то промах, и принялся горячо пояснять: — Я ведь за баранкой находился. Тут тебе перекрёстки, семафоры, пешеходы... Пешеход ведь что? Идёт через дорогу в неположенном месте или бросится вдруг бежать. Здесь гляди и гляди...

— Спасибо, товарищ Соболев, — мягко прервал его полковник, — вы помогли нам кое в чём разобраться.

— За что ж спасибо? Раз нужно... каждый с охотой. Всё понимаем, что к чему. А если потребуюсь, позвоните в гостиницу... Маше. Она всегда знает, как легче и скорее меня найти.

Рудницкий пошёл проводить Соболева к выходу.

Полковник и майор остались в кабинете одни.

Алексей Александрович некоторое время сидел на диване, нещадно дымил папиросой и сосредоточенно что-то обдумывал.

— И всё же, Григорий Иванович, сдаётся мне, что это твой крестник, — наконец произнёс он, подошёл к столу и нажал кнопку звонка.

Вошёл секретарь.

— Немедленно запросите имеющиеся сведения на иностранного агента Джека Райта, — приказал полковник и назвал год и месяц, когда этот диверсант делал первую попытку перейти советскую границу. — Желательно, чтобы материал нам выслали сегодня.

«Шестое чувство подталкивает», — тепло подумал Кочетов, аккуратно сколол скрепкой протокол, убрал его в папку и поднялся из-за стола. — Товарищ полковник, прошу поручить мне это дело.

— Охотно.

— Спасибо, товарищ полковник. Я постараюсь оправдать...

— Знаю, — тихо прервал полковник Кочетова и, подойдя к нему, продолжал ещё тише: — Я не говорю тебе, Григорий Иванович, о серьёзности задания. Сам понимаешь, если это действительно наш старый знакомый, а полагать так основания есть, значит враг пробрался к нам опасный. Его не посылают только с блокнотом и фотоаппаратом. Это диверсант и убийца. Обезвредить такого нужно в кратчайший срок. Не дни считать, а часы и минуты.

— Понимаю, товарищ полковник.

— Вот, вот. Быстрота операции — это главное. Но торопиться, не значит поступать опрометчиво. В схватке с Райтом — на карте жизнь.