6

— Ого! — Светик аж присвистнул, когда увидел Женьку с новой причёской. — А ты молодец, Жендос! Не теряешь времени даром.

— Отвяжись! — только и ответила она.

Слава демонстративно обошёл сестру, рассматривая её обновлённый внешний вид, когда та появилась в гостиной, спустившись к ужину. Подумать только, всего лишь расплела косу и состригла половину волос, а сразу стала выглядеть на пару лет старше! Что же будет, если её принарядить? Страшно представить…

Внутренне Женя ликовала — ей очень понравилось то, что сотворил с её волосами нахваленный Маринкой мастер. Им оказался разговорчивый и слегка манерный молодой человек, который не переставал восхищаться цветом её волос и заклинал никогда не окрашивать их. «Ты себе не представляешь, дорогая, сколько девушек хотят такой цвет! Чтобы и натурально, без желтизны, но при этом так же солнечно!» Странно, Женька всегда считала, что обладает среднестатистическими тёмно-русыми волосами – тривиальнее некуда! – а оказалось, что они имеют «восхитительный золотисто-солнечный отлив». Но, справедливости ради, парикмахер и правда оказался кудесником, и сейчас ей очень нравилось смотреть на своё отражение в зеркале, пусть было и непривычно носить волосы распущенными. И хотя проходила она в таком виде всего лишь пару-тройку часов, желание заплести их в косу никак не оставляло Женю — привычка. Но она твёрдо решила сопротивляться ей. Как там… «игра стоит свеч»! И ещё «красота требует жертв». Только бы Макс обратил на неё внимание!

Пока новый образ Жени успела оценить только Лариса — мачехе всё очень понравилось, и хотя она, конечно, удивилась переменам, всё же постаралась не подать виду, лишь ненавязчиво и дипломатично похвалив выбор Женьки — стрижку, каскадом спадающую чуть ниже плеч.

— Дети, ужинать! — в гостиную тем временем заглянула сама Лариса. — Бегом! Сколько можно звать? Руки мыли?

— Ма-ам!

— Ла-ар!

Хором, с одинаковой интонацией произнесли «дети».

— Не мамкать! — донеслось с лестницы. Глеб тоже спешил к ужину, спускаясь со второго этажа.

Так повелось, что и Женя, и Слава называли не родных себе по крови родителей просто по именам. Уважительно, на «вы», но Глеб был просто Глебом для одного, а Лариса — просто Ларисой, или даже Ларой, для другой.

— Женька, а ну покажись, — увидел отец преображение дочери.

— Да достали уже! — насупилась та в ответ.

Хранить хладнокровие при ожидаемом пристальном внимании к её преображению было гораздо труднее, чем она ожидала. И это только дома… Что же будет в школе, где каждая гиена обязательно отпустит тупую шуточку по поводу её волос — таков «закон джунглей». Терпение, только терпение…

— Ты как со старшими разговариваешь, мелочь? — притворно возмутился братец, ещё больше выводя Женьку из себя.

— Я тебя умоляю, отвали, а? — притворно взмолилась она.

— А ну-ка, брейк! Замолчали! — это был отец. — Дочь, да ты красавица!

Ну вот, опять. Вдох, выдох, вдох, выдох…

— Па-ап…

— Не папкать! — ну, конечно же, Слава был бы не Слава, если б промолчал…

Женька и Глеб выразительно глянули на Святослава, но его это ничуть не смутило — он лишь приподнял раскрытые ладони — мол, а я что, я ничего!

— Так, дети, — начал Глеб, присаживаясь за стол, и, судя по тону, начало это не сулило ничего хорошего.

«Дети» непроизвольно переглянулись. Что-то будет…

— У нас к вам серьёзный разговор.

— Да не пугай ты так молодёжь, — вмешалась Лариса, накладывая из общего блюда в тарелку сына тушёное мясо с гарниром. — Глянь, как напряглись.

— Тише, женщина! — конечно, такое обращение к жене Глеб позволял себе только в шутку, но, тем не менее, оно означало именно то, что означало — когда говорит глава семьи, все остальные должны внимать. — У нас с матерью для вас новость. Хорошая или плохая — тут уж только от вас зависит, — многозначительно изрёк он и взял эффектную паузу.

— Ну не томите уже, а то кусок в горло не лезет, — подал голос Женькин братец.

— Слава! — укоризненно покачала головой Лариса.

— Вы знаете, что со следующей недели у мамы запланирован отпуск, — продолжил отец. — Я тоже решил, что мне не помешает немного отдохнуть от работы. Взять маму и умотать подальше от дурдома, который вы нам вечно устраиваете…

— За границу? — поинтересовался Святослав.

— Может быть, за границу, а может — и нет, — неопределённо промолвил Глеб. — Загвоздка в том, что мама боится оставить вас одних. Чтобы вы тут случайно или намеренно не поубивали друг друга.

— Да мы будем самыми дружными детьми на свете, да, Жендос?

— Постеснялся бы так открыто радоваться, — попыталась поддеть сводного брата Женька.

— А чего мне стесняться? Я нормальный современный чувак, который только и ждёт, когда наконец можно будет закатить мегатусу, пока предков не будет дома!

— Не ёрничай! — Лариса опять одёрнула сына, на этот раз уже более серьёзным тоном.

— Да нет, — возразил Глеб, — Слава правильно делает, что говорит обо всём прямо. Ведь мы все прекрасно понимаем, что так и будет. И поэтому сейчас я хочу от вас, — он поочерёдно оглядел детей, — честно услышать обо всём, чем вы собираетесь заниматься, пока нас с мамой не будет дома. И не надо возражений, я сам когда-то был молодым! Нимбы с крылышками оставьте и дальше пылиться на дальних полках в шкафах…

— Ох и загнул ты, Алексеич, — покачала головой Лариса.

— Ничего не загнул. Я хочу быть в курсе всего. И сейчас от вашей честности, — он снова задержал взгляд на каждом по отдельности, — зависит, поедем мы куда-то, или проваляемся две недели дома на диване, не забывая контролировать все ваши действия и передвижения.

— Вот это я понимаю — демократия! — хохотнул Слава. — Ну что, Жендос, давай, выкладывай, что там у тебя по плану. Секс, наркотики, рок-н-ролл?

— Стрелки не переводи. Ни одним, ни другим, ни третьим не интересуюсь. В отличие от тебя.

— Да я как-то тоже мимо, — спохватился братец, ловя на себе ожидающий объяснений взгляд матери.

— Что, даже мимо первого? — не удержалась от шпильки Женька, на мгновение забыв, что разговор ведётся в присутствии родителей.

Ох и ответил бы ей сейчас Святослав! Но он-то не забыл, что рядом родной отец девчонки, которому очень не понравится то, о чём он сейчас с удовольствием поведал бы сводной сестрёнке.

— Так, стоп! — вмешалась тем временем начинающая выходить из себя мать Славы. — Никакого секса, наркотиков и демократии! Что-то вы совсем заигрались! Теперь слушайте меня, - несильно хлопнула она по столу рукой. - Нас не будет две недели. Но телефоны и «Скайп» никто не отменял. Звонить будем в любой момент — и не дай бог, кто-то не ответит! Скажите спасибо, что камеры наблюдения не устанавливаем.

У «деток» чуть глаза из орбит не вылезли от слов о скрытом видеонаблюдении — это была бы катастрофа вселенских масштабов! Молодые и продвинутые родители — это, бесспорно, круто. Но не до такой же степени!

— Сейчас вы мне оба — подчёркиваю, оба! — продолжила Лара, — пообещаете, что чем бы вы тут не занимались в наше отсутствие, кого бы ни звали в гости, всё будет иметь чётко ограниченные рамки! Мегатуса отменяется, — выразительно посмотрела она на сына. — Спокойные дружеские посиделки — пожалуйста. Но чтобы ни одного разбитого стакана! Ни одного звонка от соседей, жалующихся на шум! Никаких сигарет и алкоголя. И не закатывай мне глаза, дорогой!

— Какие сигареты, мам? Ты же прекрасно знаешь, что я не в теме.

— Не ты, так кто-то другой. Чтобы ни запаха, ни намёка на прожжённую обивку или пепел в горшках с цветами! Уяснил?

Слава согласно кивнул.

— Спрашивать буду с обоих, не разбираясь, кто и в чём виноват. Давайте, пора уже повзрослеть и научиться договариваться.

— Учёба, — подал голос Глеб. — Никаких пропусков, никакого попустительства, у вас обоих экзамены на носу.

— Так каникулы же! — снова подал голос Святослав.

— Каникулы — это неделя. Нас, возможно, не будет две.

— Пап, ну уж это само собой, — пообещала Женька.

— В общем, следите друг за другом и контролируйте, — подвела черту Лариса. — Я бы сказала — заботьтесь друг о друге, но, боюсь, это слово для вас пустой звук.

— Иначе о вас позаботится кто-нибудь другой, — чётко, чуть ли не по слогам произнёс Глеб.

«Дети» опять, не сговариваясь, разом уставились на него.

— Одна оплошность, и на время наших каникул погостить приедет тётя Наташа.

— О, нет! — Слава в притворном порыве закрыл ладонью лицо.

— О, да! — в тон ему произнесла Лариса. — Она уже предупреждена и готова перебраться к любимым племянникам в любой момент.

— Это контрольный в голову! Жендос, ты чего молчишь? Давай, нам надо сейчас синхронно строить глазки и обещать, что мы будем самыми белыми и пушистыми созданиями на свете!

— Не знаю никаких Жендосов, — фыркнула на него сестрица.

— Намёк понял, Евгения Глебовна, — склонил в шутливом поклоне голову Святослав. — Так куда вы едете? — попробовал он вывести разговор в другую плоскость.

Но не тут-то было…

— Пока никуда, — как ни в чём не бывало, среагировал Глеб. — Да, мы забронировали места в отеле, но один звонок — и бронь можно отменить. Или перенести на день позже. Или на два. Или на неделю. Смотря сколько времени вам понадобится, чтобы убедить нас, что вы способны сделать всё, чтобы наш долгожданный отпуск прошёл спокойно. Чтобы мы не сидели на иголках, зная, что вы тут грызёте друг другу глотки. Или чего хуже…

— Пап, блеф — не твой конёк.

Это действительно произнесла она? Слава вдруг по-другому глянул на девчонку, до этого невнятно пробурчавшую лишь пару слов себе под нос. Внезапно он понял, что обрёл сообщника — в тот момент, когда уловил мимолётный, но очень красноречивый взгляд Женьки. «Заткнись! — кричал он. — Заткнись, и давай сделаем всё, чтобы предки свалили и даже и думать забыли о ненормальной тётке!»

— Ладно, шутки в сторону, — внезапно «посерьёзнев», промолвил Слава. — Мы и правда, уже не маленькие. Разберёмся. Даю честное пионерское, что мы будем исправно посещать любимую школу, со всем возможным рвением заниматься обожаемым домашним заданием, не устраивать умопомрачительно-развратных вечеринок, правильно питаться и не употреблять вещества из «списка хэ».