Успех надо было закрепить. Для нападения на тылы неприятеля А. М. Горяинов направил через Западную Двину 8 танков-амфибий с десантом мотопехоты. Этот отряд во главе с капитаном Ивановым смело ударил по штабу 56-го моторизованного корпуса гитлеровцев, уничтожил свыше роты пехоты и до 35 автомашин. В книге "Утерянные победы" этот случай так описан самим Манштейном: "Опасность нашего положения стала ясной особенно тогда, когда отдел тыла штаба корпуса подвергся нападению... недалеко от КП корпуса"⁹

Посадив на захваченные у врага автомашины сотню военнопленных, комдив отправил их под конвоем через населенные пункты на восток.

- Пусть народ видит, что мы умеем бить фашистов, - сказал Горяинов.

К этому высказыванию присоединился и его заместитель по политической части батальонный комиссар Косарев.

Через 2 часа дивизия завязала бой за восточную окраину города.

К вечеру, подтянув в район Даугавпилса свежие силы, враг после мощных ударов авиации контратаковал танковые дивизии Воейкова и Копцова. Бой принял настолько ожесточенный характер, что северная часть города трижды переходила из рук в руки. Боеприпасы и горючее иссякали. Дивизия Рудчука продолжала сдерживать натиск неприятеля на северо-восточной окраине. Соседа справа (десантников И. С. Безуглого) противник оттеснил на 8 - 10 км к северо-востоку и начал обходить правый фланг корпуса.

Оценив складывающуюся обстановку, мы решили отойти и занять оборону на более выгодном рубеже - между озерами Рушону и Дридза, северо-восточное Даугавпилса, а отдельные отряды оставить на правом берегу Западной Двины, чтобы препятствовать продвижению врага.

В боях под Даугавпилсом 28 июня 21-й механизированный корпус в тесном взаимодействии с авиацией и десантниками нанес серьезный урон частям 56-го моторизованного корпуса врага. Много танков, орудий и минометов было подбито и уничтожено. Около тысячи вражеских солдат и офицеров остались на поле боя.

По тылам и флангам врага одновременно наносили удары части 11-й армии генерал-лейтенанта В. И. Морозова, отходившие от границы. В результате противник был задержан на Западной Двине у Даугавпилса с 28 июня по 2 июля. По этому поводу Манштейн впоследствии писал: "Вскоре нам пришлось на северном берегу Двины обороняться от атак противника, поддержанных одной танковой дивизией. На некоторых участках дело принимало серьезный оборот"¹⁰

.

В ночь на 29 июня наш корпус отошел на новый рубеж, оставив свои передовые отряды на Западной Двине. Справа были части 5-го воздушно-десантного корпуса, слева должна была занять оборону 112-я стрелковая дивизия 22-и армии Западного фронта.

Ко 2 июля противник подтянул к Западной Двине основные силы 16-й полевой армии и 41-й моторизованный корпус 4-й танковой группы под командованием генерала Рейнгардта. (Спустя 4 месяца мы вновь сразимся с этим фашистским генералом под Москвой и Клином, где его войскам будет нанесен сокрушительный удар.)

Командующий 27-й армией генерал-майор Н. Э. Берзарин, правильно оценив создавшуюся обстановку, передал мне по телефону, что враг сосредоточил крупные танковые и пехотные соединения в районах Екабпилса и Даугавпилса и может перейти в наступление в любой момент. В 2 час. ночи 2 июля мы уже получили приказ командарма: "Прочно удерживать оборону и начать отход последовательно, по рубежам, только под давлением превосходящих сил противника, не допуская прорыва вражеских войск на отдельных направлениях и разгрома соединений 27-й армии".

Однако уже в 8 час. утра Берзарин отменил приказ об обороне и отдал новый - о переходе войск армии в наступление в 9 час. с задачей ликвидировать противника на северном берегу Западной Двины и овладеть Даугавпилсом. Этот приказ корпус получил только в 10 час. утра того же дня.

К сожалению, в начале войны бывали случаи, когда приказы отдавались без учета реальной обстановки. Второй приказ был дан в соответствии с директивой командующего Северо-Западным фронтом генерал-полковника Ф. И. Кузнецова, который, с нашей точки зрения, недоучитывал конкретных условий. Войска 27-й армии не имели для наступления ни достаточных сил, ни боеприпасов, ни горючего. Больше того, противник многократно превосходил нас в танках и пехоте, а в воздухе господствовал безраздельно. Ко 2 июля на северном берегу Западной Двины, на участке Екабпилс, Краслава гитлеровцы сосредоточили до 10 дивизий, полностью готовых к наступлению. Нам казалось, что решение наступать в такой обстановке может привести к пагубным последствиям.

Не успели наши части занять исходное положение для наступления, как около полудня против корпуса одновременно начали наступать 8-я танковая, 3-я моторизованная, дивизия СС "Мертвая голова", 290-я и 121-я пехотные дивизии. В тяжелых боях мы отбивали удары танков и пехоты противника и с наступлением темноты отошли. Если бы мы начали наступление, корпус, безусловно. понес бы тяжелые потери и был бы разгромлен. В создавшихся условиях очень важно было сохранить части, уже закаленные в боях и накопившие некоторый опыт борьбы с весьма сильным врагом. К этому времени мы потеряли почти половину личного состава и боевой техники и имели всего около 4 тыс. человек. В этой тяжелой обстановке, отбивая непрерывные атаки гитлеровских танков и авиации, корпус вынужден был отходить на северо-восток, изматывая силы противника в оборонительных боях.

...В первой половине дня 2 июля я отправился в 42-ю танковую дивизию - там было особенно тревожно. На опушке небольшой рощи встретил комдива.

- Только что в двадцати километрах юго-западнее городка Дагда захвачено двенадцать немецких мотоциклистов из дивизии "Мертвая голова", - доложил Воейков. - Где ее главные силы, установить пока не удалось. Я приказал Горяинову занять оборону в шести километрах юго-западнее городка, фронтом на запад. Танковые полки готовятся нанести удар во фланг и тыл противника, если тот предпримет наступление.

Едва комдив закончил доклад, как в 400 м от нас с шумом и стрельбой на большой скорости проскочили в городок около 200 вражеских мотоциклистов, прорвавшихся через наше боевое охранение.

В городке в это время находились квартирьеры штаба корпуса (7 командиров, 12 сержантов и красноармейцев) во главе с заместителем начальника оперативного отдела штаба корпуса майором Голиком. Квартирьеры смело вступили в схватку, Голика ранили, но он остался в строю и продолжал руководить боем. Четырех фашистов лично уничтожил начальник разведки корпуса майор Н. Я. Гуденин.

Недалеко от командного пункта дивизии размещался резерв корпуса - мотоциклетный и танковый батальоны. Подчинив их заместителю командира дивизии полковнику Н. В. Булаху, я приказал уничтожить ворвавшихся в городок гитлеровцев.

В коротком бою были истреблены почти все эсэсовцы, за исключением 32 солдат и 2 офицеров, которые предпочли сдаться в плен. В качестве трофеев нам досталось 126 исправных мотоциклов с полным вооружением. Из показаний пленных выяснилось, что это был разведотряд дивизии СС "Мертвая голова", который вел разведку в направлении Дагда - Себеж. За ним должны следовать какие-то части. Какие - установить не удалось.

Воейков уточнил задачу полкам: охватить неприятеля с флангов. Все тщательно замаскировали. Враг и не подозревал, что его разведотряд полностью уничтожен. Полагая, что он благополучно прошел Дагду и движется дальше на северо-восток, эсэсовцы направили по этой же дороге авангард из 200 автомашин, 15 бронетранспортеров, 18 орудий и 10 танков. Примерно через 1,5 часа гитлеровцы появились у Дагды. Не дав авангарду войти в городок, 42-я дивизия внезапно атаковала его с фронта и флангов. В течение часа все было кончено. Командир дивизии Н. И. Воейков мастерски руководил боем¹¹

.

Умело действовал в этом бою командир роты П. П. Тезиков. Он терпеливо выждал время, и в нужный момент его рота ударила по фашистам с тыла, смяла их боевые порядки, уничтожила до 100 эсэсовцев.