Мелькают пестрые халаты;

Не слышны в скрежете булата

Ни конский топ, ни крик людей.

Играет старый Лютобей

Своею палицею длинной, -

Взор страшен, влажные седины

Ко лбу прилипли и вискам,

И пот струится по щекам!

Несчастный Позвизд, чуть живой,

Хазар молотит булавой;

Кобыла бешеная ржёт,

Со страху Позвизд так ревёт,

Как вепрь, подстреленный в чащобе;

Визжат хазары в лютой злобе,

Но, видя Позвизда, смолкают,

Бегут назад, клинки бросают

И голосят: «Не бей меня!»

Боится Позвизд пасть с коня,

Но бьёт налево и направо,

И бой вокруг него кровавый!

Что львы дерутся воеводы!

За землю русскую и воды,

За веси бьют и города,

За уведенные стада,

За Русь поруганную бьют!

Звенит секирой Перегуд,

И этот звон кимвалов громче,

Он режет уши, полнить ширь;

Врага конём соловым топчет,

Разит суровый богатырь!

Несётся Позвизд наугад,

Глядит – шатёр, деды сидя. –

С седела за шиворот поймал

Диковинного старика,

Не зная, что пред ним Кайдал:

- «Ты кто таков?» - «Я Блуд, слуга!»

- «С одним слугой не повезло,

Другого я в бою добыл!»

И старикашку за седло

Ремнем проворно прикрутил.

Несется Позвизд по над кручей,

Везет добычу в тороках;

За ним летят хазары тучей,

И гулко кровь стучит в висках.

А хан поерзал да примолк.

В бою всевидящ Ярополк,

Он видит братову беду,

Кричит: «Держись, к тебе иду!»

Клинок горит, ударов град, -

Лихие головы летят!

А хан Кайдал, висящий криво,

Кинжал кривой свой потянул

И в спину Позвизда воткнул.

Тот застонал и пал на гриву, -

Глазами круглыми поводит.

Князь Ярополк поймал поводья,

Меньшого брата подхватил:

-«Ужель не сможешь больше жить?!

Кайдала ты сумел пленить!»

-«То не Кайдал, слуга мой новый…»

И умер Позвизд непутевый,

И брат глаза ему закрыл,

Башку Кайдалу отрубил,

И чтоб она не приросла,

Подальше пнул, и все дела…

Над бранным смолкнувшим раздольем

Вдруг частый-частый дождик брызнул.

И разноцветным коромыслом

Повисла радуга над полем.

Под нею, будто бы в оконце,

Над вольной Русью, мимо солнца

Летят, звенят крылами гуси…

Молчат яровчатые гусли,

Поведав повесть – без конца

О славных русских молодцах,

О их заботах и тревогах,

О службе – службище земной,

О том, как ратились под Богом

За жизнь и свет земли родной …

Сокрылся в белых облаках,

Махнув крылом, последний гусь.

Пришла последняя строка:

Живи века Святая Русь!

Февраль-апрель 1994г.

Сказка о храброй Дуняше

Закатилось красно солнце,

Сказка добрая в оконце

Тонким пальчиком стучит,

Сквозь узор на нас глядит.

Заходи! Принять готовы,

«Жили были…» начинай,

Мы увидим славный край:

Пестрый луг, на нем коровы,

Гуси плавают в прудах,

На пригорках города,

В них торговые ряды,

За воротами сады,

Церкви, пасеки, амбары,

Всюду шумные базары,

Огороды без числа,

Восемь мельниц, три села,

И на холме, наконец,

Царский высится дворец.

Все бы в царстве-государстве,

Процветающем под Богом,

Была ладно – ненароком,

То ли сглазила дьячиха,

То ль судьбу сгубило лихо,

А царевич – как взбесился,

Не молился, не постился,

Злой, кичливый, словно черт,

Что ни слово – яд течет.

Плачут няньки, плачут мамки

И купчихи, и дворянки,

И бояре, и князья!

Царь взмолился: «Так нельзя!

Обуздай, сыночек, спесь!»

А царевич вспыхнул весь:

«Не командуйте-ка мной!

Занимайтесь-ка казной!»

У старух его лечили,

Белладонною поили,

Дьяк кропил водою лоб,

И читал молитвы поп;

Конский волос под кроватью

Клали; вешали распятье;

Лекарей заморских звали;

Бусы, золото совали

Для нечистого в дупло –

Ничего не помогло…

Двор рыдал, народ дивился,

А царевич становился

С каждым годом злей и злей!

Дочка конюха Дуняшка

По ночам вздыхала тяжко,

О царевиче спесивом,

Самом милым и красивом,

Для него кисеты шила,

И спасти его решила,

Просто думая: «Всяк грешник».

Жил в лесу старик – кудесник,

И к нему она с рассветом

Поспешила за советом…

Старец слушал да молчал,

Головой седой качал,

После молвил, не спеша:

«Красна девица – душа,

Ты сама за гуж берешься,

Так не плачь, коль надорвешься.

Сердце милого хранится

Далеко. Ни зверь, ни птица

Из земных там не бывали,

Там нет горя и печали,

Там нет старости, лишь – детство,

Ночи нет, как нет и дня.

Мост печали, мост Блаженства,

Мост Великого Огня,

Нужно путнику пройти,

И увидит впереди

Он под радугой поющей

Изумрудный лес цветущий

И стада злотых овец,

И серебряный дворец.

Ветер вольный там живет,

И всего один раз в год

Приезжают во дворец

Лев, Орел, Медведь,Телец.

Вот они тебе помогут,

Коль осилишь ты дорогу,

Я же дам тебе мешочек,

В нем большая сила очень,

На груди его носи

И о помощи проси.

А найти ты путь сумеешь

По лазоревой звезде,

Виден свет ее везде».

Дуня низко поклонилась,

Повернулась, воротилась,

Старика поцеловала

И мешочек привязала

Алой лентою на шее.

Ветра вольного быстрее

По тропинке полетела

И от счастья Дуня пела!

Новой силою ведома,

Через час была у дома,

Избу чисто убрала,

Узелок свой собрала,

Вечерело. И когда

За окном взошла звезда,

На печи уж спал отец,

Посмотрела на дворец,

Помолилась Дуня Богу

И отправилась в дорогу.

Долго шла она иль мало,

Видит – речка заблистала,

А над нею мост висит,

Град на том мосту стоит.

Град – не град, село большое.

Дуня с легкою душою

По тропинке побежала,

Но запнулась и упала.

Ох, расшиблась! Что за грех?

Над собою слышит смех, -

Девки выстроились в ряд,

Сарафанишки до пят, –

Тут – заплатка, там – прореха,

И, пунцовые от смеха,

Девки толстые, рябые,

Полоумные, кривые

Делят Дунькин узелок!

А Дуняша наутек

Вдоль по улице помчалась,

Баба там ей повстречалась,

Рыжая, с лицом обвислым,

И хватила коромыслом

Дуню больно по спине,

Дед хихикает в окне,

И кричит тот старичок:

«Фекла, ну ж еще разок!»

Побежала Дуня в гору,

На нее собаки сворой

Налетели, вот напасть –

Перед нею песья пасть!

Но молитву Дуня знала,

И дворняга хвост поджала,

Остальные – кто куда!

Дуня думает: «Беда,

Богом проклято село,

Все крапивой заросло,

Хаты низкие, косые,

Люди порченые, злые, -

Вот уж горе, так уж горе…»

На ближайшее подворье

Дуня с радостью вошла,

Старушонка там жила.

У старухи круглолицей

Просит Дунюшка водицы,

Головою та качает

И с печалью отвечает:

«Нет у нас озер и рек,

Оставайся на ночлег».

Дуня в избу поднялась,

Осмотрелась – всюду грязь,

Блеет черная коза,

В том углу, где образа

У людей должны висеть,

Пауки соткали сеть,

Не горит в печи огонь,

А в избе такая вонь!