А царевич Дуню обнял,

И стоят, рыдают оба.

Тут заходит царь с царицей!

Мимо трона царь садится,

Рядом падает царица,

Девки топают, бегут

И виски царице трут

То ли уксусом заморским,

То ли квасом - не поймешь!

И кричат: «Грабёж! Грабёж!»-

Стражи верные спросонок!

Видит царь – его ребёнок

Мамок – нянек обнимает,

Глаз с Дуняшки не спускает,

И вопит его дитятя:

«Всех люблю я, тятя, тятя!»

Царь задумался: «Не пара…

Но, а как вернётся кара?»

Крикнул: «Царь я иль не царь!

Созывай на пир, звонарь!»

Во дворец из всех ворот

Повалил честной народ!

Пастухи и кузнецы

И купчишки, и купцы,

И скрипят возки, кибитки!

В горностаевой накидке

На крыльце сам царь-отец!

Людом полнится дворец,

И от маковок златых

И до винных погребов

Славят, славят молодых

И совет им да любовь

Дружно, весело желают,

И зерном их осыпают,

Песни складные поют;

И меды рекой текут!

Тут и сказочке конец,

А кто слушал – молодец!

Говоришь, открыть забыла

Я секретик небылицы?

Что в мешочке чудном было?

Только горсть родной землицы.

24-30 января 1994 г.

* * *

Ты для меня всегда святая,

Ты для меня всегда родная,

В минуту скорби иль в годину,

Когда оставила вершину,

Поникнув гордой головой, -

Вершину славы мировой.

Упрёк мне чужд и укоризна,

Твой путь судить я не берусь, -

Ты – Родина моя, Отчизна,

Великая Россия – Русь.

Андрей Боголюбский

Драма в пяти сценах

Действующие лица

Андрей Боголюбский. Великий князь Владимирский, Суздальский, Московский, Ростовский и

других русских земель.

Улита. Его вторая жена.

Князья Михаил и Всеволод (один болезненного вида, другой отрок, в зрелые годы – Всеволод Большое Гнездо). Братья Андрея Боголюбского.

Греческая княжна. Их мать, мачеха князя Андрея.

Бояре. Приближенные князя.

Анбал Ясин. Ключник Боголюбского.

Феодора. Повариха.

Бояре Кучковичи. Родственники первой жены князя.

Ефрем Моизович. Чиновник.

Прокопий, Кузьма Киевлянин. Верные слуги князя.

Призрак святого Глеба, умершего сына Боголюбского.

Горожане, священник, слуги, глашатаи, гости на пиру.

Сцена 1

Весна 1174 года. Владимир. Площадь перед Успенским собором. Крестный ход на Пасху с Владимирской иконой. Следом – гуляние.

1-й боярин

(смотрит на собор)

Улита, старая княгиня и Всеволод, и Михаил-

Все вышли. Где ж наш господин?

2-й боярин

Знать свечи гасит, как всегда,

Он, словно староста церковный,

Пред службой сам их зажигает,

А после службы сам их гасит.

1-й боярин

Чудного много в нашем князе,-

От Рюрика ведет он род,

Себя же дворней окружил такой,

Что будет мне не в диво,

Когда его они задушат:

Одни разбойники да ведьмы!

2-й боярин

Всю голь собрал. Ему всех жалко,

Гостеприимен, как и дед,

Да вот одно не разумеет:

Змея останется змеей,

Хоть душу выверни пред нею.

Вот деда помню я его, -

Премудрый старый Мономах

Во всём любил большой порядок.

1-й боярин

Наш князь порядок почитал,

Пока вторично не женился,

Но с еретичкой вмиг забыл

Обычаи отцов и дедов.

2-й боярин

И раньше много своеволья

В нем было. Хоть отца любил,

Да без его благословенья сбежал на север,

В нашу землю.

1-й боярин

И то-чудское захолустье

Он превратил в цветущий край.

Чудь белоглазую заставил

Нам дань немалую платить!

Владимир пригородом был,

Теперь столица всей Руси!

Костям игральным уподобясь,

Из рук да в руки Киев ходит,

И беззаконье в нем царит;

У нас – то будет поспокойней.

2-й боярин

Да уж спокойно, и не знаешь,

Что завтра ждать, какой подвох, -

Мужей он лепших разогнал,

Бояр отцовских так пугнул,

Что до Чернигова бежали!

Родня, посадник ли, тиун –

Чуть провинился, разом на кол!

1-й боярин

Глаголешь верно, всю родню

Он удалил, как можно дальше,

Чтоб не делить для них земли.

Да мне-то это только любо,-

При сильном князе – Русь сильна,

И нет раздоров, как на юге.

Купцами хитрыми наполнил

Он наш богохранимый край;

Здесь рукодельникам раздолье;

Каменотесы – мастера

Как будто тешутся искусством,

Друг друга будто обгоняют

В своём нелегком ремесле!

Вот златоверхий храм, возьми,

(показывает на собор)

Видал ли где красу такую?!

2-й боярин

А помнишь, князь хотел народ

Перед Успеньем удивить?

Велел он выстроить ворота,

Как в Киеве аль в Цареграде;

Застыть извёстка не успела,

И те ворота на толпу со звоном пали!

1-й боярин

Как не помнить,

Придавали двенадцать жителей всего,

Но князь взмолился на икону,

Призвал на помощь Богоматерь,

Ворота подняли – и все

Двенадцать живы – невредимы!

Князь зарыдал, ну что дитя!

(помолчав)

С ним был давным-давно в походе,

Когда болгар мы волжских били,

В такую сечу он залез, -

Шлем сбили – даже не заметил!

Горяч, но быстро остывает!

И осторожен, словно зверь!

2-й боярин

Уж двадцать лет сидит он сиднем

В своей пещере над рекой,

И сам уж заржавел, как меч;

Нет нас поднять, трубить в поход,

И вволю погулять на юге,

Домой богатства привезти;

Рабов, скотину и парчи,

Чтоб дочерей да баб потешить!

Из всех походов то я помню,

Как новгородцы нас побили

На Белоозере. Нас было семь тысяч,

Их же лишь пятьсот!

И десять суздальцев за гривну –

Пленённых продавали в рабство,

Овцы дешевле раза в три

Богатыри ценились наши!

Хорош наш князь, так осрамиться!

Все земли под себя подмял,

А Новгород – не по зубам!

1-й боярин

Тогда не он, Мстислав водил

Дружину нашу, и Андрей

Потерю войска не простил

Родному сыну.

Войну князь с детства не любил,

А в бой ходил лишь ради пользы;

И пусть он правит самовластцем,

А мы – подручники его.

Себе он славы не желает,

А похвалы ждёт лишь от Бога.

2-й боярин

Да я то что, я разве против?

Быть против – упаси Господь!

То слаб, то мудр, как Соломон,

Наш господин; то нищих кормит,

То знатных, словно смердов, гонит, -

Да разве нам его судить?

Вон показался наш отец!