Я улыбнулся. Страшилки, которые активно распространялись во Франции средствами массовой информации, подействовали даже на такого достаточно умного и критически мыслящего человека, как генерал Деникин.

– Антон Иванович, – сказал я, – вы, наверное, уже знаете, что еще в прошлом году в Красной Армии появились гвардейские части. Так вот, пятого апреля этого года гвардейского звания был удостоен минный заградитель «Марти». Кстати, это переоборудованная в боевой корабль бывшая царская яхта «Штандарт». И знаете, кто командует этим гвардейским кораблем?

Генерал Деникин, с интересом слушавший мой рассказ, покачал головой.

– Так вот, Антон Иванович, гвардейским минным заградителем «Марти» командует капитан 1-го ранга Николай Иосифович Мещерский. А точнее, Его Сиятельство, князь Мещерский.

– Вот как? - удивленно сказал Деникин, – а я и не знал этого… Я, вообще, Александр Васильевич, многое не знаю из того, что творится сейчас в России. Надеюсь, что вы поможете мне расширить мой кругозор.

– Советской России, – поправил я его, – и об этом, Антон Иванович, я попрошу вас не забывать. А помогать вам лучше узнать наши реалии – это моя прямая обязанность.

Возвращаясь же к судьбам бывших русских офицеров и представителей аристократии, хочу заметить, что в Сталинграде на заводе «Баррикады» сейчас трудится, изготовляя оружие для фронта, инженер барон Михаил Михайлович фон Розенберг. В рядах Красной Армии воюет князь Леонид Давидович Багратион-Мухранский, в Ленинграде чинит поврежденные в боях корабли князь Юрий Юрьевич Хованский, а в одном из автобатов Красной Армии сидит за рулем полуторки Наталья Николаевна Андросова, урожденная княжна Искандер, между прочим, праправнучка императора Николая I.

Как видите, невзирая на свои титулы, и, что скрывать, на обиды, которые им пришлось претерпеть за свое происхождение, представители русских дворянских родов пошли защищать свою Родину. Ведь на нас на всех Россия одна – она наша мать, пусть порой и не всегда ласковая к своим сыновьям.

– Я полностью согласен с вами, Александр Васильевич, – взволнованно сказал мне генерал Деникин. – Нельзя считать себя русским человеком, и служить тевтонам, которые намереваются захватить нашу Отчизну. Русские люди должны быть на стороне тех, кто борется с нашим общим врагом.

– Антон Иванович, – ответил я, – если бы, как вы говорите, тевтоны, намеревались лишь завоевать Россию. Ведь идет речь о самом существовании нашего народа. Вы ничего не слышали о так называемом плане «Ост»?

Генерал Деникин покачал головой, показывая, что он не имеет даже представления о существовании этого людоедского плана.

– Так вот, Антон Иванович, – продолжил я, доставая из кармана своего кителя мой неразлучный блокнот. – Я позволю себе процитировать несколько выдержек из этого плана. Согласно этому плану после победы нацистской Германии территория России подлежала колонизации немцами, а местное население, – тут я перевернул страницу, и прочитал слова рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера: «Если учитывать, что на рассматриваемых территориях останется 14 миллионов местных жителей, как предусматривает план, то нужно депортировать 46-51 миллионов человек. Число подлежащих депортации жителей, установленное планом в 31 миллиона человек, нельзя признать правильным».

В этом плане подробно расписано – как поступать с каждым из народов, населяющих территорию нашей страны. Естественно, что главное внимание отведено русским. Вот, что нас ожидает в случае победы Германии: «Дело заключается, скорее всего, в том, чтобы разгромить русских как народ, разобщить их. Только если эта проблема будет рассматриваться с биологической, в особенности с расово-биологической точки зрения, и если в соответствии с этим будет проводиться немецкая политика в восточных районах, появится возможность устранить опасность, которую представляет для нас русский народ...» И далее: «…Прежде всего надо предусмотреть разделение территории, населяемой русскими, на различные политические районы... Народам, населяющим эти районы, нужно внушить, чтобы они ни при каких обстоятельствах не ориентировались на Москву, даже в том случае, если в Москве будет сидеть немецкий имперский комиссар...

...Мы должны сознательно проводить политику на сокращение населения... Следует пропагандировать… добровольную стерилизацию, не допускать борьбы за снижение смертности младенцев, не разрешать обучение матерей уходу за грудными детьми и профилактическим мерам против детских болезней».

– Теперь вы понимаете, Антон Иванович, что мы сражаемся не только за свою свободу, но и за саму возможность сохраниться как народ, – сказал я Деникину.

Генерал, с трудом сдерживая себя слушавший высказывания рейхсфюрера СС, неожиданно вскочил со стула, и рявкнул, – а вот этого не хотите, господа тевтоны! – Он сложил пальцы правой руки в кукиш, и помахал им в воздухе.

– Александр Васильевич, – сказал мне Деникин, – большое вам спасибо за вашу политлекцию. – Теперь для меня не осталось уже никаких сомнения – Красная Армия победит этих германских вурдалаков, потому что за нами правда, и за нами Бог. И, как говорил наш великий предок император Петр Великий: «Аще Богъ по насъ, то кто на ны?»

– Антон Иванович, – сказал я разволновавшемуся генералу, – этим летом должно решится очень многое, и мы с вами по приказу Верховного тоже в этом, разумеется, поучаствуем. Многих злодеев наши товарищи уже успокоили, дойдут руки и до палача Гиммлера. Хочу вам сообщить, что завтра на станцию Севастополь-товарная в наш адрес должен придти первый эшелон с новейшими для Красной Армии БМП-37. Что это вы увидите завтра, скажу лишь, что наша бригада, не какая-нибудь «забытая деревня», а достаточно боеспособная часть, которая снабжается по высшему разряду наравне с частями ОСНАЗ.

– Да, разумеется, – сказал генерал Деникин, вставая, – а теперь, Александр Васильевич, давайте посмотрим вместе с вами расположение бригады и поговорим с людьми…

26 апреля 1942 года. Вечер. Орловская область, Навлинский район. Лесной массив в 20 км южнее станции Выгоничи. Временная база Сумского партизанского соединения под командованием Сидора Артемьевича Ковпака

– Ну, что скажешь, Сэмэн? – Ковпак задумчиво пошевелил небольшой, чуть тлеющий костерок длинным кривым дрючком.

– Это ты о чем, Сидор Артемьевич, – переспросил его Руднев, устало глядя в рдеющие угли.

– Та обо всем, – уклончиво сказал Ковпак, – об этом майоре из ОСНАЗа, о нынешнем ходе войны, та о новой политике партии. Даже генерал Деникин сейчас уже не белогвардейская сволочь, а свой человек, и наш союзник в кровавой борьбе с гитлеровцами. А сколько мы с тем Деникиным тогда воевали? Сколько он у нас тогда крови выпил, гадина белогвардейская?

– Так, то было тогда, – Руднев развел руками, – Сейчас совсем другое дело. Нынче политика партии такова, что тот, из бывших беляков, кто против Гитлера, тому прощение и искупление в бою, а кто воюет за фашистов, того к стенке без суда и следствия.

– Это-то понятно, – вздохнул сидящий напротив Ковпака Базыма, – Весь вопрос в том – не размоем ли мы таким образом фундамент нашей советской власти?

– Думаю, что нет, – ответил Руднев, – поворот политики партии в отношениях с бывшими белогвардейцами ничем советскому строю не угрожает. Опасность заключается в другом, в самоуспокоении дутыми цифрами в отчета, в бюрократизме и формализме отдельных товарищей и их бездушном отношении к людям. Прошлым летом мы все сами видели, к чему может привести такой подход к делу, когда даже товарищ Сталин в сердцах сказал, что мы по разгильдяйству чуть было не потеряли все завоевания Великого Октября.

– Да уж, – задумчиво почесал затылок Базыма, – тут крыть нечем. В нашей партизанской жизни такой формальный подход в первую очередь неприемлем. Или мы не видали таких командиров отрядов, что чувствуют себя в немецком тылу эдакими удельными князьями, и никто им не указ. Другие же бьются с врагом, не имея ни опыта ни умения, и гибнут почем зря, и губят при этом людей.