В настоящий момент у нас идут завершающие испытания боевого модуля, путем проведения контрольных артиллерийских стрельб. Этот модуль потом будет целиком вставлен в уже готовую ходовую часть нового танка.

– Очень хорошо, товарищ Шашмурин, – кивнул Сталин, и сказал, – Надеюсь, что ваш новый тяжелый танк ИС-1, подтвердит все наши ожидания.

– Это будет не совсем ТОТ танк ИС-1, товарищ Сталин, – ответил Шашмурин, – заимствование от танка Т-72 рациональных методов бронирования и компоновки оборудования и экипажа позволяет рассчитывать на то, что масса машины и высота ее силуэта значительно снизятся, а общая защищенность возрастет.

– Понятно, товарищ Шашмурин, – сказал Сталин, – но мы поговорим об этом позже, когда вы представите на испытания полностью готовый экземпляр танка. А пока продолжайте в том же духе. Мы вам верим.

– Хорошо, товарищ Сталин, – ответил Шашмурин и, поняв, что разговор окончен, отошел в сторону.

– Товарищ Грабин, – спросил Верховный, указывая на установленные в ПТОПах орудия, – как я понимаю, это и есть ваш сюрприз для немецких танкистов, о котором мне недавно говорил товарищ Василевский?

– Да, товарищ Сталин, наверное, можно сказать и так, – немного подумав, сказал Грабин. – Но давайте, я расскажу вам всю ее предысторию.

Восьмидесяти пяти миллиметровая противотанковая и дивизионная пушка С-52 с баллистикой зенитного орудия 52К, как и ее танковый аналог С-53, способна уверенно поражать любые образцы современной германской бронетехники в любых проекциях на дистанции до двух тысяч метров. Сто миллиметровая противотанковая и корпусная пушка БС-3, способна сделать то же самое на дистанции до трех километров. Ранее дивизионная, а ныне полковая пушка ЗИС-3, способна поразить эту же технику в лоб с дистанции пятьсот-семьсот метров, в борт – с дистанции тысячу-тысячу пятьсот метров. Сорока пяти миллиметровая противотанковая пушка образца тридцать седьмого года последние образцы немецких танков способна поражать только в борт с дистанции до пятисот метров.

Перспективные образцы германской бронетехники, которые должны появиться на фронте в конце этого – начале следующего года, и имеющие по данным разведки сто миллиметров вертикального и шестьдесят миллиметров наклонного бронирования, будут поражаться с восемьсот-тысячи метров для С-52 и полутора-двух тысяч метров для БС-3. При этом пушки ЗИС-3 и сорокапятка тридцать седьмого года не смогут пробить броню новых немецких танков даже в упор.

Высокая начальная скорость снаряда, восемьсот метров в секунду для С-52 и девятьсот метров в секунду для БС-3 подразумевают высокую настильность траектории и большую точность стрельбы. Мощь фугасных и осколочно-фугасных снарядов позволят решать задачи, свойственные соответственно дивизионным и корпусным орудиям.

– Товарищ Сталин, – тихо сказал Василевский Верховному, так, чтобы его слова не услышал стоящий чуть в стороне генерал Яковлев. – Уже к осени этого года немцы должны навесить на наиболее уязвимые места своих танков T-III и T-IV дополнительные тридцатимиллиметровые бронеэкраны, после чего их лобовое бронирование возрастет до восьмидесяти миллиметров, и пушка ЗИС-3 выйдет из игры как противотанковая даже до появления «Тигров» и «Пантер».

В ТОТ раз, из-за недостаточной бронебойности снарядов пушки ЗИС-3, на грани фола нашим противотанкистам пришлось сражаться с панцерваффе на Курской дуге. Тогда Жукову, для того чтобы парировать прорыв, пришлось бросать в контрудар 5-ю танковую армию Ротмистрова, предназначенную для развития успеха, которая в результате этого почти полностью сгорела во встречных боях, но все же сумела остановить наступательный прорыв немцев. На советских танках Т-34 и КВ-1С тогда стояли танковые 76-миллиметровые пушки ЗИС-5, по своим бронебойным качествам не превосходящие ЗИС-3. Советские танкисты могли поражать немецкие танки только в борт и только в упор, а немцы расстреливали Т-34 в лоб с восьмисот метров, а КВ-1С с пятисот. Такого развития событий надо избежать любой ценой.

– Я все это понимаю, – так же тихо ответил Верховный, – потому я и дал свое добро на все эти эксперименты. Меня беспокоит другое. Уж больно у этих пушек вид, как бы поточнее выразиться, экстравагантный. Уж не увлекся ли товарищ Грабин ненужными экспериментами? Где то я такую конструкцию уже видел, но не могу вспомнить где.

– Я вам напомню, – ответил Василевский, – сто двадцати двух миллиметровая гаубица Д-30, образца шестьдесят третьего года. Пришла на смену гаубице М-30. Одно из самых массовых послевоенных советских орудий. Насколько я помню, лафеты этих пушек точно от нее. Такая конструкция позволяет обеспечить круговой обстрел в противотанковом режиме при угле подъема ствола не более восемнадцати градусов.

Берия и Бережной, краем уха слушавшие этот разговор, синхронно кивнули.

– Да-да, именно она! – воскликнул Вождь, – точно, товарищ Василевский, я вспомнил. Вы говорите, что это было массовое орудие?

– Возможно, самое массовое в истории, – ответил Василевский, – очень быстро эта гаубица ушла в полки, освободив на дивизионном уровне место гаубицам калибра сто пятьдесят два миллиметра. Точных данных нет, но по самым предварительным подсчетам получается не менее тридцати тысяч стволов. При этом около четырех тысяч орудий было поставлено на экспорт.

– Очень хорошо, – удовлетворенно сказал Сталин, и уже громче добавил, – Товарищ Грабин, подойдите поближе.

Тут же образовался кружок посвященных. Генерал Яковлев неожиданно почувствовал себя чужим на этом празднике жизни. В последнее время вокруг Вождя появилось много новых людей и, одновременно, так же неожиданно из окружения Сталина куда-то исчезли другие.

В войсках тоже – одни стремительно делали неслыханную карьеру, другие – уходили в небытие – кто по-тихому, а кто-то – со скандалом и последующим арестом.

Тимошенко, Курочкин, Черевиченко и несть числа чинам поменьше просто тихо отправились на незначительные тыловые должности. Октябрьский, Козлов, Мерецков, Кузнецов – не адмирал, а генерал – арестованы органами госбезопасности и в отношении их ведется следствие. Вместо них в командующие армиями и фронтами выдвигаются доселе мало кому известные люди, до войны незаметные и не поднимавшиеся выше командиров дивизий. Кто мог подумать, что бывшего арестанта Горбатова назначат командовать фронтом, а подполковника Черняховского – 2-й Ударной армией. Откуда он взялся, этот Черняховский, за три месяца войны махнувший из подполковников в генерал-майоры?

А карьера Рокоссовского, или того же Василевского и многих других, из безвестности поднявшихся по служебной лестнице до самых высших командных должностей.

Генерал Бережной – так это вообще загадка, как и новый командующий Черноморским флотом адмирал Ларионов. Не понимал зачастую Яковлев и смысла спускаемых ему сверху в ГАУ указаний. Хотя было ясно, что в конечном итоге это для чего-то было надо, и что есть какой-то хитрый план, исполняемый с обычной для Сталина пунктуальностью и педантичностью, и в который он, генерал Яковлев, не был посвящен.

Чтобы отвлечься от этих мыслей, начальник ГАУ отошел чуть в сторону, достал из пачки «Казбека» папиросу и нервно закурил. Выполнять все указания, не задавать лишних вопросов, и не выделяться – решил он. Так будет проще уцелеть, если что.

– Товарищ Грабин, – тихо сказал Сталин, когда конструктор артиллерийских орудий подошел поближе, – мне только что доложили, что ваше орудия С-52 и БС-3 созданы путем наложения стволов соответствующих орудий на лафет еще не существующей гаубицы Д-30. – Это так?

– Так точно, товарищ Сталин, – ответил Грабин, – именно так.

– Очень хорошо, товарищ Грабин, – сказал Верховный, – Скажите, как этот лафет показал себя на испытаниях и в производстве?

– Очень хорошо показал, товарищ Сталин, – ответил Грабин, – конструкция проста, технологична и не трудоемка. Большинство деталей, или штампованные, соединенные сваркой, или литые, с минимальной последующей обработкой. Общий вес лафета не дотягивает и до тонны.