Фактически мы заимствует у немцев их замысел на игру с открытым флангом, и доводим его до совершенства, так как нашим группировкам не надо никуда поворачивать.

В случае неблагоприятного течения событий промежуточным рубежом для завершения наступления выбрана река Псел. Но если все пойдет как надо, окончательный финиш должен наступить на рубеже реки Ворскла. При этом мы учитываем, что Гитлер может развернуть 1-ю танковую армию и часть 17-й полевой армии фронтом на север с задачей контратаковать наши наступающие войска и нанести им поражение.

При этом есть два варианта – или удар всех четырех свежих немецких танковых дивизий будет нацелен только по мехкорпусу Бережного, и тогда Катуков от Курска повернет на Сумы. Или же немцы разделят свои силы, направив против каждого из наших механизированных корпусов по одному своему танковому корпусу. В любом случае встречные танковые сражения почти неизбежны…

– Одну минуту, Александр Михайлович, – неожиданно сказал Бережной, – Товарищ Сталин, мне требуется кое-что прикинуть и посчитать…

– Что именно вы хотите прикинуть, товарищ Бережной? – удивленно спросил Верховный, – У вас снова появилась какая-то интересная идея?

– Так точно, товарищ Сталин, – ответил Бережной, – возможно мой корпус сумеет разгромить 1-ю танковую Роммеля самостоятельно.

– Вы шутите? – удивленно спросил Сталин.

– Я не шучу, товарищ Сталин, – ответил Бережной, доставая из планшета лист бумаги, шариковую ручку и калькулятор, – просто предполагаю. Но, прежде чем дать вам и товарищу Василевскому точный ответ, сперва мне надо сделать подсчет нашего с ним сравнительного боевого потенциала.

– Делайте ваш подсчет, а мы посмотрим, – кивнул Сталин, и придвинулся поближе к Бережному.

– У Роммеля, – сказал Бережной, – скорее всего, будет четыре танковых дивизии, и в каждой дивизии только по одному танковому полку трехбатальонного состава. Это максимум, и именно из этой цифры исходил товарищ Василевский, когда назвал общее количество немецких танков – полторы тысячи единиц.

– Все верно, Вячеслав Николаевич, – сказал Василевский, подойдя к Бережному с другой стороны, – именно так мои штабисты и считали. По две танковые дивизии на танковый корпус, и одному танковому полку на дивизию.

– Идем дальше, – сказал Бережной, выписывая цифры в таблицу, – из девяти танковых рот две тяжелых, укомплектованных танками Т-IV. Одна рота на танках предыдущей модели F1, с укороченной 75-миллиметровой пушкой – «окурком» и одна рота на танках модели F2, с пушкой того же калибра, но длинноствольной. Тяжелая танковая рота у немцев состоит из четырнадцати танков Т-IV и пяти разведывательных танков Т-II. Но их мы пока в расчет не берем, поскольку в столкновениях танки против танков они не участвуют – не та весовая категория.

Итого в четырех дивизиях по пятьдесят шесть танков той и другой модели. Танки с укороченной пушкой можно считать за половину условного Т-42, а танк с длинноствольной пушкой – за две трети. Итого: двадцать восемь и тридцать семь с хвостиком – получается шестьдесят пять «условных» Т-42…

– Товарищ Бережной, – с интересом поглядывая на подсчеты Бережного, спросил Сталин, – вы собираетесь перевести все танки Роммеля в некие «условные» Т-42, чтобы понять – хватит ли у вас сил для того, чтобы нанести ему решающее поражение?

– Так точно, товарищ Сталин, – ответил Бережной.

Верховный переглянулся с Василевским и тот утвердительно кивнул.

– Значит, вы не полагаетесь на удачу, а на точный подсчет своих сил, и сил противника? – спросил Сталин, – Продолжайте, товарищ Бережной, это очень интересно.

– Из семи средних танковых рот, укомплектованных танками Т-III, – сказал Бережной, – две роты вооружены танками Т-III модели J с укороченной 50-миллиметровой пушкой, и пять рот танками T-III модели J1, с длинноствольной пушкой.

В средней танковой роте у немцев по семнадцать танков Т-III. Итого: на все четыре дивизии сто тридцать шесть танков T-III модели J, и триста сорок танков T-III модели J1. Танк модели Jможно считать за две пятых «условного» T-42, а танк модели J1 – за половину. Итого: пятьсот восемьдесят восемь танков списочного состава и почти двести девяносто «условных» Т-42.

Бережной подчеркнул последнюю цифру, и продолжил, – У меня в корпусе имеется триста шестьдесят вполне реальных танков Т-42, плюс, десять танков Т-72, каждый из которых можно оценить как четыре или пять Т-42, плюс, сорок БМП-3 с меньшей защитой, чем у Т-42, но зато со 100-миллиметровой стабилизированной пушкой. Будем считать их один к одному. Триста шестьдесят, плюс, сорок пять, плюс, сорок. Итого: четыреста пятьдесят пять «условных» и реальных Т-42 в составе моего корпуса.

Превосходство в танковой мощи над Роммелем ровно в полтора раза. Но это только в том случае, если произойдет лобовое танковое сражение, как только что сказал товарищ Василевский. Но это случится только в самом крайнем случае.

– Поясните, товарищ Бережной, – сказал Сталин.

– За счет той форы, которую мы получим за счет неразберихи у немецкого командования, – ответил Бережной, – а также за счет большей скорости движения корпуса, я планирую заблаговременно вывести его в район будущего сражения, встретив противника на выгодном рубеже перешедшими в оборону механизированными бригадами, к тому же поддержанными самоходной противотанковой и гаубичной артиллерией.

Роммель – азартный военачальник, и он тут же с ходу начнет массированные атаки. Но, здесь не Африка, а мои бойцы – не флегматичные британцы. Противотанковые САУ: сто восемь легких с орудием ЗИС-2 и сорок восемь тяжелых с орудием БС-3 – это довольно весомый аргумент в нашем с ним противостоянии. Но, пока он это поймет, то потеряет от трети до половины всей своей техники. Для отсечения немецкой пехоты в составе корпуса имеются сто восемь самоходных гаубиц М-30, и столько же самоходных 120-миллиметровых минометов. Страшная вещь, скажу я вам, шквальный заградительный огонь.

– А как с артиллерией у противника, и как у вас? – с интересом спросил Верховный, – ведь ваши оборонительные позиции могут просто завалить снарядами издали. Сколько у них пушек?

– В артполках двух танковых и двух механизированных немецких дивизий, – ответил Бережной, – числится двести восемьдесят восемь 105-миллиметровых гаубиц, и сто сорок четыре гаубицы калибра 150-миллиметров. В составе моего корпуса для контрбатарейной борьбы имеются восемнадцать самоходных гаубиц МСТА-С, сорок восемь самоходных гаубиц МЛ-20, и столько же самоходных пушек БС-3, также с большой дальностью стрельбы.

Подсчет эффективности надо вести исходя не из чисто арифметического подсчета, а учитывая, что все наши орудия на четыре-пять километров дальнобойнее немецких. В контрбатарейной борьбе немцам придется полагаться лишь на звукометристов. А у нас в составе Особого артдивизиона имеется контрбатарейный радар и баллистический вычислитель. Все немецкие орудия – это тяжелые буксируемые системы, не способные к быстрой смене позиций. Так что, думаю, что своей артиллерии Роммель лишится даже быстрее чем танков.

– Это очень хорошо, – сказал Верховный, – что у вас есть такие технические средства, которые дают вам качественное преимущество над противником. Вы меня убедили. Полагаю, что в любом случае не нужно отвлекать корпус Катукова от задачи продвижения к Харькову с севера. Товарищ Бережной обещал нам справиться с Роммелем самостоятельно.

Теперь вы, товарищ Василевский, скажите, что вы будете делать, если Гиммлер нанесет вам контрудар 2-й танковой армией под основание Брянского выступа.

Василевский прокашлялся, – Если противник силами группы армий «Центр» попытается нанести контрудар от Смоленска по правому флангу Брянского фронта, то в резерве Ставки в районе Козельска остаются 3-й, 9-й и 10-й танковые корпуса, сформированные по старым штатам, и танки которых не прошли модернизацию. Они непригодны для глубоких наступательных операций, но для активной обороны и нанесения локальных контрударов их возможностей вполне достаточно.