— Да, Рома, теперь понимаю. Тут уж возразить нечего.

Намеченная встреча "без галстуков" состоялась. Но не через неделю, а через день. Об этом попросил Корнеев, вызвав неофициально в Н-ск Кузьмина.

— Спасибо, Роман Сергеевич, что согласились встретиться с нами, — начал разговор директор ФСБ после приветственных рукопожатий. — Я уже находился здесь, а через неделю нам бы пришлось опять лететь сюда вдвоем. Романов не знает о нашей встрече, полагаю, что так удобнее всем. Я попросил Войтовича быть посредником, веря, что он не утратил связи с вами, Роман Сергеевич. Нам стыдно, что заняли позицию страуса и не высказали хотя бы своего мнения по поводу вашей отставки, которая, как уже ясно и Романову, ни к чему хорошему не привела. Но он остается при своем мнении, пытаясь навязать нам его о вашем саботаже или вредительстве. Новые руководители НИИ не смогли понять ваших чертежей и схем, попытались внести свои изменения в них, окончательно все запутав. Мы попытаемся убедить Романова в ошибочности принятого решения, но считаем, что это не даст необходимого эффекта и не исправит ситуацию.

— Да, я в курсе дел НИИ, — ответил Граф, — и согласился встретиться с вами с двумя целями. Чтобы вы поняли причину моей отставки и наметили свои дальнейшие действия. Уже больше ста лет нашу Землю навещают гуманоиды с планеты Гринблу, она находится в созвездии Лебедя. Они поняли, что наш уровень развития низок и не представляет для них никакой опасности. Иногда похищали людей для своих бесчеловечных опытов и так далее. Но, когда наш звездолет побывал на их планете, они встревожились и решили с нами покончить. На разведку был отправлен корабль, который попытался уничтожить наш завод, но был сбит собственным оружием. Мы захватили в плен трех гуманоидов, просканировали их мозги и получили доказательство, что наша планета будет действительно уничтожена в ближайшие десять дней. Романов принял непростое решение об ответных действиях. Мы отправили на Гринблу свой звездолет и их планета была уничтожена путем активизации трех вулканов. Опасность уничтожения Земли исчезла, Романов вернулся в Москву. Политический строй на Гринблу несколько отличался от земного. Они успели подойти к тому, что границы между государствами были стерты, войны отсутствовали, а планетой правил совет бывших руководителей государств во главе с лидером. Романову показалось, что не сейчас, естественно, а чуть позднее я смогу на Земле организовать нечто подобное. Тогда его имя останется в тени, и никто о нем не вспомнит. Он решил, что подобного в период его правления произойти не должно, поэтому и принял такое решение о мой отставке. Хочу вас успокоить, господа, что моя отставка не повлияла на работу ваших ведомств, а НИИ без моего присутствия действительно бесполезен. Академики не смогут разобраться в суперсовременных схемах и чертежах. Но НИИ закрывать не нужно. Президентский срок скоро кончится, а другое лицо, с вашей помощью, даст ему новую жизнь. Я не углублялся в детали, рассказав лишь главное, чего вы не знали и не могли знать. В эти два дня присутствия в Н-ске Романов понял, что неспособен принимать космические решения и выглядел жалким на фоне подготовленных мероприятий. Он не понял основного — я не политик, я ученый и руководить миром или хотя бы государством мне ни к чему, это не моё.

— Да, многое теперь стало ясно. Но что же нам делать, как доставить спутники на орбиту? Как быть с центром подготовки космонавтов? — спросил министр обороны.

— Я ничего не забрал с собой, все схемы и чертежи остались в НИИ. И спутники бы выводились на орбиту, если их собирать в строгой последовательности и ничего не менять. Можно, конечно, устанавливать двигатели не спереди, а сзади, как было у Запорожца, но тогда необходимо в большей степени менять схему, а не частично. У ваших академиков свое мнение. Неужели было непонятно, что козлов в огород пускать нельзя? Пустили — получили результат. Центр подготовки космонавтов… ракеты — это прошлое, к которому нет возврата. Полеты пока не предвидятся, но есть учебный план, пусть готовятся. Но и ограничьте доступ к звездолетам академикам, пока все там напрочь не разломали. Не представляю, как это сделать — сами думайте.

— Подумаем, — ответил Корнеев, — есть способ, но сейчас не об этом. Как вы считаете, Роман Сергеевич, почему Рукосуев не согласился возглавить институт? Он же был ваш зам по науке и наверняка разбирался во многих вопросах.

— Да, он бы ничего в схемах менять не стал и сейчас бы работали "треноги", выводя спутники на орбиту. Романов с меня не брал подписку о неразглашении, поэму расскажу вам еще кое-что. Я понимал, что нашим космонавтам на Гринблу придется нелегко, им пришлось вступить в бой с восемью кораблями противника, и они одержали победу. Новый звездолет разрабатывался с учетом оружия нападения и защиты, но он не был завершен в связи с моей отставкой. Рукосуев понимал, что сам не доведет его до конца, а копировать прежний корабль не было смысла. Он прекрасно осознавал, что летать в космосе среди звезд без такого оружия опасно, это может закончиться плачевно не только для корабля, но и для Земли в целом. Академики не понимают, что заняли не свое место, а он понимал это достаточно хорошо, чтобы принять решение. Еще вопросы?

— Главное мы узнали, Роман Сергеевич, спасибо вам, что согласились на встречу, — ответил Кузьмин.

— Тогда у меня к вам один вопрос — что вы думаете о Премьер-министре?

— Орлов? По-моему, человек на своем месте. И главное — он молод, ему сорок лет, — ответил Корнеев, — почему вы спросили о нем?

— Так, — неопределенно ответил Граф, — просто поинтересовался.

Стороны попрощались друг с другом, довольные беседой, и разъехались в разные стороны. Корнеев с Кузьминым поехали в НИИ для разговора с новым руководителем института.

Марк Евгеньевич Павлинский, академик, новый генеральный директор НИИ "Электроника", встретил их вежливо и приветливо, предложил чай, кофе, коньяк, но прибывшие отказались.

— Марк Евгеньевич, вы руководите институтом уже почти месяц и считаете, что разобрались в ситуации, уяснили направление работы и вникли в ее сущность. Это действительно так? — спросил министр обороны.

— Конечно, Николай Ефимович, я во всем разобрался. Прежнее руководство не основывалось на знаниях фундаментальной физики, а посему выбрало неправильное направление. Посудите сами — вместо созданного большим трудом известными всему миру учеными ракетоносителя "Ангара" здесь использовали какую-то "треногу". Извините за каламбур, но это пиротехника какая-то, а не ракетоноситель. Даже не представляю себе, как правительство могло финансировать эту чушь. Я осмотрел звездолет и понял, что руководству страны элементарно пудрили мозги, НИИ является киносъемочной площадкой, а не институтом. В звездолете нет двигателей и как эта тарелка может летать? Я все подробно изложил в служебной записке. Можете не сомневаться в подлинности изложенного — я все-таки академик, один из ведущих ученых мирового ракетостроения, и кое-что в этом понимаю. А кто такой Граф — человек без имени, никому неизвестный. Вы говорите, что он академик, — Павлинский усмехнулся, — но простите, кто его знает? Он неизвестен ни одному ученому с мировым именем. Не понимаю, господа, как мог этот лжеученый обвести всех вокруг пальца?

— Насколько мне известно, господин Павлинский, вы руководите НИИ три недели и уже успели три раза на выходные слетать в Ялту. Это так? — спросил Директор ФСБ.

— Конечно, Степан Александрович, приходится работать и в выходные дни. В Ялте у меня проходили деловые встречи с ведущими академиками в области ракетостроения и освоения космоса, обсуждались научные проблемы и дальнейшее направление работы моего института.

— Вы ошиблись, Марк Евгеньевич, это не ваш институт, а государственный, — возразил Корнеев, — и летали вы не на деловые встречи, а с девочками на отдых. Поэтому мы не станем вам вменять разглашение государственной тайны секретного НИИ в общении с известными учеными мирового значения. Такое общение отсутствовало по факту, а был элементарный разврат и угон самолета.