- Еще не доказано, что он невиновен, - усмехнулась следователь, - и потом вы не с того начинаете, госпожа адвокатесса, в следственном комитете не уважают таких рьяных девочек. Подумайте об этом.

   - Спасибо, я подумаю. Да, я, конечно, молодая адвокат, но не переживаю, а горжусь этим. Возможно по молодости, но все же считаю, что сегодняшнего и завтрашнего дня вам предостаточно. Завтра вечером я собираю пресс-конференцию для журналистов, на которой официально заявлю, что следственный комитет представил в суд заведомо ложную информацию. И суд, исходя из этого, арестовал заведомо невиновного человека, которого следственный комитет освобождать не торопится. Будете вы осуждены или нет - я не знаю, но из следствия вас точно выгонят. И вы подумайте. До свидания.

   Эльвире не пришлось собирать пресс-конференцию. Следователь прикинула все за и против, поняла, что адвокат может насолить ей крепко, вплоть до реального увольнения. Она понимала, что единственный козырь у адвокатши - это то, что подозреваемого взяли не по горячим следам, а на холодном трупе. И этот проклятый перстень еще... ясно, что его подкинули. К вечеру следующего дня довольный Рукавишников вышел на свободу.

   Об адвокате Дедушкиной в следственном комитете заговорили. Молодая, а дело за один день развалила, достойная пассия своего муженька.

   Дед получил СМС-ку и ехал к Давиду. В зале, который можно было условно наименовать приемной, его встретил Смола ненавидяще-презрительным взглядом. Смола всегда относился к нему с необоснованным подозрением, и он понимал почему. Давид постепенно приближал его, а Смола удалялся. Сегодня он доложил шефу, что Дед мошенник и пытался украсть у него сто тысяч, но он, Смола, предотвратил хищение. Он собирался поведать придуманную версию и даже нашел свидетелей, но Давид даже слушать не захотел, обозвал Смолу идиотом и выгнал. Наверное, надо было говорить о двухстах тысячах рублей, а не о сотне, решил Смола, сто тысяч: это действительно мало.

   Дед вошел через "приемную" в кабинет, поздоровался и присел в кресло.

   - Дед, сегодня день какой-то неудачный. Смола на тебя поклеп возвел, что ты, якобы, у меня сто тысяч рублей пытался украсть. Я долго ржал, потом выгнал его. Как ты думаешь, почему?

   - Почему он на меня поклеп возвел? Ну, это совсем просто - он же у тебя был единственным, а теперь ты иногда общаешься со мной. Жлоба мужика давит, жлоба. С таким характером людям доверять нельзя - предадут по глупости, а не из-за корысти. Хуже дурака только дурак с инициативой, и он уже начал действовать.

   - Я тоже думал об этом, - согласился Давид, - посмотрим. Тут еще директор ЧОП пришел, некий Красноперов Эдуард Валерьевич, бывший ментовской полкан. Просит прибрать к рукам его ЧОП, он раньше под Матвеевой ходил. Что думаешь? Кстати, он о тебе тоже плохо отзывался, говорит, что гнать тебя поганой метлой надо, что ты не на меня, а на Матвееву работал. Что это не сама она на дорогу пошла передком зарабатывать, вернее чесать его, а ты ее вывез, одурманил чем-то и вывез, бросил на дороге голой, а менты, естественно, подобрали, возможно и не без твоей подсказки. Я, понятное дело, не верю, его пока попросил задержаться. Будем брать ЧОП под себя или нет?

   Будем брать ЧОП под себя или нет - чуть позже обсудим. Сначала мне оправдаться надо, что я эту гниду на дорогу не вывозил.

   - Брось, Дед, я полностью верю тебе.

   - Понимаешь, сейчас ситуация одна, а через некоторое время она может измениться. Кто-нибудь капнет еще в струю, сомнения появятся, а когда точно знаешь, то и сомневаться не в чем. Хорошо, пусть пригласят этого красноперого. Я с ним поговорю в твоем присутствии, потом решим, как поступить.

   Красноперов вошел и очень удивился, увидев Дедушкина здесь, у Давида.

   - Присаживайся, мил человек, ты предлагаешь нам ЧОП, это хорошо, спасибо. Но тут же ты сдаешь меня - это плохо. Причем не просто сдаешь, а с наветом, что еще хуже. Правду бы рассказал - ладно, но ты же врешь, гнида, и я хочу знать почему, какая у тебя цель и выгода?

   - Михаил Михайлович, что же это получается? - испуганно заговорил Красноперов, - я ни в чем вам не солгал, все истинная правда.

   Давид ухмыльнулся, его редко кто называл по настоящему имени и отчеству, а тем более по фамилии Ларионов.

   - Ты со мной разговаривай, мил человек, со мной. Я знаю, что Матвеева отдала приказ взять меня и доставить в загородный дом. Это так?

   - Да, это так, - ответил Красноперов.

   - Твои чоповцы повсюду меня искали, у дома целая засада была, а я спокойно Матвееву сажу в машину и увожу. Куда твои чоповцы смотрели, почему не взяли меня, почему я оказался с Матвеевой, если она приказала найти меня?

   - Мои ребята не видели, я видел, но взять тебя не решился.

   - А чоповцы где были?

   - Рядом и были.

   - Понятно, - усмехнулся Дед, - все были рядом, все видели, никто пальцем не шевельнул. Ты это придумал, чтобы было с чем к уважаемому Михаилу Михайловичу идти, вот, типа, принес и сдал на блюдечке человека Матвеевой?

   Красноперов молча опустил голову, он понял, что ему не верят. Видеть он действительно не видел, но предположил.

   - Чего молчишь? Так или нет?

   - Так, - еще ниже он опустил голову.

   - А ЧОП как предлагаешь забрать, каким способом, - спросил Дед.

   - Все учредительные документы, Устав я Михаилу Михайловичу уже передал. Вам не трудно будет сделать дальнейшее.

   - Хорошо, допустим, что я соглашусь стать единственным учредителем ЧОП, а как мне с тобой поступить, мил человек? Ты в ментовке служил, полкан целый. Еще при погонах на Матвееву пахал, потом предал ее, к нам пришел, меня слили. Выходит, что ты везде гнида и предатель. Но ты еще и убийца.

   - Какой убийца? - затрясся в страхе Красноперов, - я никого не убивал.

   - К тому же врун конченный. Матвеева мне в постельке поведала одну историю, как ее муженек тебе поручил, ты своему человеку, который, кстати, меня пас, а он уже пристрелил ее любовника, до меня бывшего. Она муженька взяла за яйца в кроватке, он и развалился полностью. Я не прав, не так все было?

   - Так, - понуро ответил Красноперов.

   - Это хорошо, мил человек, пожалуй, я оставлю тебя директором, человек на крючке мне сгодится. Иди, посиди пока в зале.

   Он посмотрел на Давида, тот махнул рукой и Красноперов вышел.

   - Ловко ты его раскрутил, Дед. Хочешь ЧОП себе взять?

   - Если позволишь, то заберу и этого оставлю пожить несколько дней, пока оформление идет, люди чтобы меня узнали. Потом он станет не нужным и опасным, у него предательство в крови, сам видел, такое не лечится.

   - Согласен, но ЧОП тебе зачем? Пусть его Смола возьмет.

   Понимаешь, Давид, давно хотел с тобой откровенно поговорить. Наверное, сейчас как раз подходящий случай. Ты же мужик умный, умеешь просчитать ситуацию на несколько ходов вперед. А со мной у тебя не все сходится, остаются моменты, тебя настораживающие. Ты не перебиваешь, умеешь слушать - прекрасная черта думающего и умного человека. Смола подошел к тебе, наврал про сто тысяч, ты не поверил. Какие могут быть сто тысяч, когда я мог взять пять миллиардов легко, ты бы об этом и не узнал. Мог не приносить тебе мешочки с золотом и алмазами. И неизвестно, кто бы из нас сейчас был богаче, наверняка не ты. Главное - я не похищал ничего, не скрывал. Тебе не понятно - что я за придурок, разбрасывающийся деньгами. Это ни в одну схему, ни в одно предположение не укладывается. Дурак - нет, идиот - тоже нет. Тогда кто я, Давид? Инопланетянин?

   Дед замолчал, глядя на Давида.

   - Ты продолжай, продолжай...

   - Чего тут продолжать, Давид, секрет у меня простой. Мне сейчас двадцать шесть лет, молод еще, куда бы я подался с этими деньгами? На Багамы или на Канары, но я россиянин. Приткнуть их в бизнес - не получится, вес не тот. Или менты отберут, да еще и посадят, или ты, например. Тебе сейчас шестьдесят, через десять семьдесят. Душа запросится на покой. Здесь ли или на море пожить в спокойствии еще лет десять. А кому передать свое дело? Смоле? Но ты сам понимаешь, что этого придурка никто не коронует, он больше, чем на помощника или бригадира не тянет. А я бы мог тебе сыном стать приемным. Оберегать, помогать во всем. Десяти лет как раз хватит, чтобы прочно в среду войти, короноваться и твое место занять, почитать тебя, как отца родного, я же детдомовский, ты знаешь. И все миллиарды мои будут. Вот и весь мой расчет, Давид. Надеюсь, что сейчас у тебя в голове все по полочкам разложилось.