Её рука скользнула с моего плеча вверх, двигаясь по задней стороне шеи, а затем по волосам, и когда она еле ощутимо надавила, я подчинился и наклонился, поглотив её рот, почувствовав вкус красного вина, задержавшийся на её губах. Желая большего, я углубил поцелуй, игнорируя тот факт, что мы находились на общем танцполе с кучей людей.

Её пальцы сжались и напряглись в моих волосах, удерживая мой рот напротив неё. Я мог чувствовать её сердцебиение напротив моей груди. Мягкий стон вырвался из её горла. К тому времени, когда она отстранилась, моя голова была готова разорваться от похоти. Её нижняя часть тела всё ещё была прижата ко мне, твёрдая длина моего ствола вжималась в её живот, и когда я почувствовал малейшее подёргивание её бёдер, мои глаза тотчас же нашли её.

В её глазах, — таких тёмных, что напоминала два омута, — отражалась та же похоть, которую чувствовал внутри я. Елена с трудом сглотнула и открыла рот, чтобы что-то сказать, но когда с её уст не слетело ни слова, я начал скандировал в своей голове: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!»

Почему-то я отогнал желание потянуться вниз и взял себя в руки. Мне казалось, я ждал её целую вечность, а не какие-то несколько недель. Несколько мгновений мы стояли в тишине. Ожидание ответа о том, чего она хочет, заставляло время течь вдвое медленнее.

— Отвези меня домой.

Её слова, несмотря на возбуждение, не были: «Отвези меня домой и займись со мной сексом».

Я хотел, но не собирался делать какие-либо умозаключения, не с таком расплывчатой просьбой.

— Ты больше не хочешь танцевать?

— Нет, — она сделала вдох. — Я хочу стать твоим десертом.

Более ясного ответа, чем этот, и не нужно.

Не говоря ни слова, я потянул её с танцпола, останавливаясь перед нашим столиком, чтобы бросить более чем достаточно денег для покрытия нашего счёта и чаевых, и поспешил к машине.

Глава 12.

Елена

Желание, которого я никогда до этого не испытывала, разгорячило кровь, когда его губы коснулись моих. И оно только возросло, когда я ощутила его обжигающий вкус на своём языке. На протяжении всего ужина моя потребность в нём застигала врасплох каждую клеточку моего тела — я могла чувствовать, как затмеваются любые оставшиеся опасения настолько, что теряла выдержку.

За всю свою жизнь я была только с одним мужчиной, и Доминик в значительной степени установил планку, когда речь шла о сексе. Рассказы женщин, возбуждённо смакующих их последние завоевания и считающих, как много мужчин заставляли их кончить, заставляли меня чувствовать себя так, словно со мной что-то не так. Ни разу за всю свою жизнь я не насладилась сексом. Для меня это было неудобно и несколько унизительно. С Домиником моменты нашей близости были для меня всего лишь выполнением обязанностей, потому что мы были женаты, и для меня секс не отличался от разгрузки посудомойки или складывания белья после стирки.

Однако здесь, с Эштоном, было что-то ещё, что заставляло меня игнорировать свой прежний опыт, и я желала его, независимо от того доставит мне это наслаждение или нет.

Когда мы выехали на главную дорогу, мои нервы полностью взяли надо мной верх. Руки дрожали, ноги дёргались в такт им, пока рука Эштона не легла мне на колено. Мне хотелось застонать, когда его кожа соприкоснулась с моей. Тело начало гудеть, когда его пальцы скользнули между бёдер, и большим пальцем он слегка приласкал чувствительное местечко. Дрожь прошла по всему телу. Я хотела, чтобы его движения переместились выше по ноге. Всё внутри меня реагировало, пульсировало от необходимости. Чувства были мне незнакомы, но определённо не нежелательны. Я сжала бёдра, зная, что он ощущал это движение своей рукой. До этого я никогда не чувствовала такого. Вся эта ситуация заставляла меня ощущать себя такой распутной. Словно мне было плевать на всё остальное в этом мире.

Эштон подъехал к дорожке, выпрыгнул из машины и оббежал вокруг, чтобы открыть мне дверь. Быстрым рывком меня выдернули из автомобиля, и я оказалась в его руках. Его волосы были в беспорядке, словно по ним неоднократно проводили пальцами, а пуговица на воротнике была расстёгнута. Видеть такого мужчину, как правило, собранного и контролирующего себя, в слегка помятом костюме, грубым и сексуальным, пробуждало во мне желание раздеться. Его руки погрузились в мои волосы и притянули для обжигающего поцелуя. Ощущение его рта на моём заставляло меня вибрировать от желания.

Не разрывая контакта наших губ, он двинулся к дому, и когда моя спина ударилась о твёрдое дерево входной двери, прижал меня к ней своими бёдрами. В этот момент для меня не имело значения, что мы находились на переднем крыльце. Мои руки мяли в кулаках его рубашку, и низкие рычания вырывались из его горла. Эштон слегка отстранился назад и наклонился. Его плечи прижались к моей талии, а потом мои ноги оказались в воздухе, и я схватилась руками за него, когда он начал двигаться с большой скоростью через фойе.

Эштон быстрее, чем я когда-либо видела, поднялся по лестнице. Через несколько секунд мы оказались в спальне. Как бы мне не хотелось принять всё, что происходило вокруг, но когда моё тело заскользило вниз, и я почувствовала животом его твёрдую длину, до меня дошло, что мы собираемся сделать. От этого мозг затуманился. Я не хотела останавливаться, но не могла справиться со своей неуверенностью, которая возвращалась и наплывала на меня волнами.

На мгновение я подумала спросить его, что делать, но это показалось смешным. Вместо этого я сделала глубокий вдох и пожелала себе расслабиться, позволив ему взять инициативу на себя. Это был его танец, и я планировала следовать за ним.

Он отступил назад, пробежав кончиками пальцев по открытой части моей груди.

— Ты знаешь, как чертовски сексуально это платье смотрится на тебе, или как сильно я хочу сдёрнуть его с тебя? — Его голос был хриплым, и я ощущала этот звук по всему телу.

Везде.

— Нет.

— Тогда я покажу тебе, — он убрал руку и нырнул ею в карман. — Только один вопрос, ты на таблетках?

Вот дерьмо. Я даже не думала об этом. Догадываюсь, что это была хорошая идея — продолжить принимать таблетки после того, как Доминик отдал меня.

— Да. Доминик не хотел детей.

— Этот мужик чёртов идиот, — он сделал паузу, прежде чем сказать: — Мы будем пользоваться презервативами, пока оба не пройдём обследование.

Было больно это слышать, но я понимала причину. Доминик лгал мне о многом, так почему бы ему не изменять мне?

— Во-вторых, — командный тон его голоса привлёк моё внимание, и я сфокусировалась на Эштоне. — Что тебе не нравится в сексе?

О, Боже, ему обязательно быть таким прямолинейным?

Моё лицо пылало, и, скорее всего, было такого же цвета, как и платье.

— Мммм… я не знаю, что мне нравится, а что нет, — я пожала плечами, словно это было плёвым делом. Но это было не так.

— Елена, — простонал Эштон, поднимая глаза к потолку. — Ты станешь моей смертью.

Когда он посмотрел вниз, то через линзы очков его глаза казались ярче, чем раньше. Он сделал шаг вперёд и наклонился, чтобы укусить за ухо.

— Это означает, что ты даёшь мне разрешение взять всё под контроль? — Его шёпот был настолько мягким, что я едва расслышала его. Тихий голос, заставляющий меня дрожать в ожидании. Нервы или нет, но я хотела этого. Отвела взгляд на секунду, затем подняла обратно. Волнение и нервное предвкушение заставили мои руки дрожать.

— Я хочу слышать, как ты скажешь это.

— Да.

Эштон набросился. Взяв за плечи, он перевернул меня, и прежде чем я успела моргнуть, молния на моём платье была расстёгнута, а оно само спущено к ногам. Желание поднять руки и прикрыть обнажённое тело было непреодолимым. Мои руки дёрнулись, но я всё ещё сдерживала их.

— Хорошая девочка, — сказал он, его губы скользнули по моей шее, и я задрожала. Фраза «Хорошая девочка», слетевшая с его уст, возможно, стала самой горячей, что я когда-либо слышала в свой адрес.

— Мне нравится, как смело ты противостоишь мне, и всем остальным за пределами этой комнаты. Но здесь я хочу, чтобы ты подчинилась мне каждой частичкой своего тела.

— Ммм…

Его язык путешествовал по моей шее.

— Ты сможешь сделать это?

— Смогу, — сказала я, и мой голос звучал более уверенно, чем я себя чувствовала.

Подчинение Эштону означало, что мне не придётся беспокоиться. Я смогу узнать, что мне нравится.

Он мог бы научить меня.

Эштон обхватил чашечки моего бюстгальтера, чёрного, без бретелек, а начал ласкать пальцами соски сквозь лёгкую ткань. Всё, о чём я могла думать — это что я почувствую, когда он нырнёт под шёлк.

Мне не пришлось долго ждать. Одна рука исчезла под чашечкой лифчика, а другая скользнула по спине, чтобы расстегнуть единственную застёжку и позволить ему упасть поверх платья. Затем его руки вернулись и начали снова. Каждое сжатие и резкое движение сосков посылало пульсацию прямо к моей сердцевине.

Неизвестные ощущения.

Удивительные ощущения.

Со вздохом, я опустила голову на плечо Эштону.

— Я возьму тебя так.

Я кивнула.

— Повернись.

Мои ноги двинулись, немедленно подчиняясь его команде. И тело, и ум были на одной стороне. Здесь они будут делать всё, что скажет Эштон, до тех пор, пока он продолжает гладить моё тело, возбуждая меня. Я страстно желала его прикосновений, его вкуса. Мне надо было больше, чем это. Больше его.

Если я что-то и понимала, то это то, что его властные пальцы были ничем по сравнению с его языком. Нежные движения превратились в горячие и мучительные, однако удовольствие засасывало. Не в силах сдерживаться, я издала стон, так как страсть захватывала меня с головой.

— Вот так, детка. Я хочу слышать это всё — каждый стон, каждый всхлип. Но если ты говоришь, то произносишь моё имя.

Его рот перешёл к другой груди, дразня моё тело, и превращая мои мысли в такой бессвязный поток, что я не заметила, как меня опускают, пока кожа не коснулась прохладных простыней. Теперь на нём не было пиджака, и мышцы рук натягивали рубашку, пока надвигался на меня. Я протянула руку, чтобы снять галстук.