Входная дверь открылась. Вошел среднего роста, худощавый, подтянутый мужчина. Нет сомнения, это был Крейшоу. Прикрыв дверь, он позвал:

— Роз, я дома!

Никакого ответа.

Доулиш видел его бледное лицо с заостренными чертами, седеющие волосы, небольшую лысину. Крейшоу заглянул в коридор, который начинался от лестницы, и еще громче позвал:

— Роз, я дома!

И снова молчание. Тогда он пошел по коридору. Доулиш стал спускаться по лестнице осторожно, чтобы не скрипели ступеньки. Сердце стало биться ровнее, но напряжение не проходило. Из памяти не исчезал образ зверски убитого Кембалла. И этот человек может сейчас наткнуться на чей-то нож.

Крейшоу внезапно остановился, едва не вскрикнув. Он явно увидел что-то, чего не видел Доулиш. Тогда Доулиш ускорил шаг, соблюдая прежнюю осторожность.

Раздался спокойный мужской голос:

— Входите, Крейшоу.

Крейшоу вытянул руки, словно пытаясь отогнать от себя страшное видение.

— Не пытайтесь бежать, иначе получите этот нож в спину, — продолжал тот же голос.

Крейшоу, не двигаясь, хрипло спросил:

— Где моя жена?

— К черту вашу жену, я хочу говорить с вами.

— Не сделаю ни шагу, пока не узнаю, где она, — сказал Крейшоу.

Доулиш уже дошел до конца лестницы. Крейшоу наверняка увидел бы его сквозь перила, если бы повернулся, но он мог смотреть только в одном направлении — вперед.

— Не валяйте дурака, — сказал невидимый человек. — Хотите, чтобы ей или вам перерезали горло?

Доулиш едва различил голос Крейшоу:

— Где моя жена?

— Она на кухне.

— Я хочу видеть ее.

— Тогда заходите. Не можете же вы видеть сквозь кирпичные стены или деревянные двери.

— Приведите ее сюда, — пробормотал Крейшоу. — О!.. Нет! — Голос его сорвался, и Доулиш заметил блеск ножа, а затем — как он вонзился в плечо Крейшоу. Крейшоу пошатнулся.

Доулиш выглянул из-за перил как раз в то время, когда широкоплечий, коренастый мужчина со смуглым лицом тащил в комнату Крейшоу. У дверей стоял светловолосый мужчина повыше ростом. Он втащил Крейшоу в глубь комнаты и последовал за ним. Теперь все были в комнате, дверь осталась полузакрытой. Доулиш решился подойти поближе.

— Что, что вы сделали с моей женой? — раздался отчаянный крик Крейшоу.

— Она вопила, звала на помощь. Мы связали ее и заткнули ей глотку, — ответил высокий. — Это ничто по сравнению с тем, что мы сделаем с вами, если вы не ответите на вопросы.

Крейшоу молчал.

— Вы что-нибудь сказали Кембаллу?

— Кому?

— Вы знаете, о ком я говорю, — Дэвиду Кембаллу.

— Я…, не знаю никакого Кембалла.

— Вы с ним сидели вчера вместе в «Розе и короне».

Крейшоу выдохнул:

— Ах, этот…

— Вы с ним были знакомы? Не вздумайте врать.

— Нет, не был.

Доулиш проникся уважением к его смелости. Крейшоу был запуган, но не потерялся от страха и все еще держался упорно и стойко. — Я его не знаю, никогда раньше его не видел.

— Тогда почему вы с ним оказались вместе?

— Он сам навязался!

— Не врите!

— Он подошел ко мне и спросил, какие старые паспорта я могу сегодня продать, и я понял, что ему все известно.

— Вот как, — сказал высокий. — Вы сказали ему о номерах.

— Я ему ничего не сказал!

— Но все же вы с ним разговаривали. Вас видели.

— Да, — пробормотал Крейшоу. — Ему захотелось узнать, сколько номеров я вам выдал. Бог ведает, как это стало известно ему.

— И вы сказали? — спросил тот.

— Я сказал ему, что он может узнать подробности, если готов за это заплатить.

— Черт побери! — воскликнул высокий. — Ну и наглец! И вы позволяете себе это говорить после того, как получили от нас такие деньги!

— Я ему сказал, что хочу пятьсот франков, — продолжал Крейшоу упрямо. — Но даже сумма в пять тысяч не окупит моего нервного напряжения. Мне все осточертело. Не знаю, что бы отдал я, только бы от всего избавиться. Уже и в управлении мне стали задавать вопросы!

— И вы что-нибудь рассказали?

— Да ничего я не рассказал! — ответил Крейшоу то ли со страхом, то ли с отчаянием. — Но они чуют что-то неладное и… — Крейшоу запнулся, а Доулиш снова почувствовал, как он напуган.

Доулиш решил, что наступил момент. Он резко толкнул дверь и сразу охватил взглядом всю сцену.

Крейшоу стоял возле своей жены с кляпом во рту. Она была привязана к стулу. Темноволосый стоял за ним, подняв правую руку с ножом. В другом конце комнаты стоял высокий, устремив на Доулиша удивленный взгляд.

Настал момент острой опасности.

Доулиш заметил, что человек с ножом меняет положение, увидел блеск лезвия, пригнулся и ринулся вперед. Нож мелькнул над головой. Темноволосый обладал мгновенной реакцией, он выбросил ногу вперед. Но Доулиш смог схватить его за лодыжку прежде, чем тяжелый ботинок достиг цели. Темноволосый не удержался на одной ноге и рухнул в пол. Высокий выхватил пистолет.

Крейшоу бросился вперед. Раздался выстрел, затем вскрик. Крейшоу стал падать на человека с пистолетом. Доулиш увидел, как темноволосый подпрыгнул к своему ножу, но до того, как он смог им воспользоваться, наотмашь ударил его по лицу, а потом нанес удар кулаком по челюсти. Мгновенно он повернулся к Крейшоу и человеку с пистолетом.

Тот хотел отбросить Крейшоу, делал отчаянные попытки пустить пистолет в ход, но это ему не удавалось. Доулиш нанес ему сильный удар. Пистолет упал на пол. Крейшоу перевернулся и остался недвижим. Доулиш сделал шаг назад, тяжело дыша, и увидел лицо женщины, лицо, искаженное страхом. Она не отрывала глаз от мужа, они выражали крайнее отчаяние. Доулиш подошел к ней, посматривая на тех двоих в убеждении, что по меньшей мере пять минут ни один из них не будет представлять никакой опасности. Он взял и перерезал веревки, стягивающие ее руки, вытащил кляп и спокойно сказал:

— Я немедленно вызову врача. Постарайтесь держать себя в руках.

Казалось, ничего не слыша, она не спускала глаз с мужа. Доулиш подошел к Крейшоу, осторожно повернул его тело и стал всматриваться в лицо. Он постарался хотя бы на время заслонить собой тело от женщины, ибо не оставалось сомнений в том, что Крейшоу мертв.

В эти минуты угнетающей тишины раздался сильный стук в парадную дверь.

Склонившись над Крейшоу, Доулиш сказал его жене:

— Посмотрите, кто там, пожалуйста. — Она ничего не слышала. — Поторопитесь, — настаивал он. — Кто бы там ни был, он может позвать врача.

Доулиш услышал, как она встала. Почувствовал, что она пытается заглянуть через его плечо, чтобы увидеть лицо мужа. Оно было ужасным. По движению за спиной он понял, что последние сказанные им слова дошли до сознания женщины, она постарается как можно скорее вызвать врача. Он услышал мужской голос и одновременно увидел как задвигался и открыл глаза светловолосый, который, казалось, все еще не пришел в сознание.

— Только двинься, — сказал Доулиш человеку, убившему Крейшоу, — и я сверну тебе шею.

К двери кто-то подошел, говоря:

— Я сам взгляну, мэм, прежде чем послать…

А Роз Крейшоу умоляла:

— Пошлите за врачом, пожалуйста, пошлите за врачом.

Дверь широко открылась, и появился полицейский, задевший своим шлемом притолоку. За ним стояла женщина.

— Пожалуйста, — повторяла она, — пожалуйста.

Полицейский остановился как вкопанный, оглядывая все вокруг. Удивление, смятение, потом постепенное возвращение к сознанию своей власти — все эти чувства отразились на его лице. Широкоплечий, с широким лицом, он уставился на Доулиша, потом на распростертое тело, на двух лежащих на полу и снова на Доулиша. Постепенно на лице его появилось новое выражение: он узнал Доулиша.

— Вы… вы мистер Доулиш, сэр?

— Да. Вызовите немедленно полицейского врача. Тут… — Он чуть не сказал: «Произошло убийство», но вовремя спохватился.

— Нужна вся бригада.

— Слушаюсь, сэр, а вы…

— Все в порядке, — ответил Доулиш. — Есть ли у вас телефон, миссис Крейшоу?