— Самым серьезным образом прошу вас передумать, — настаивал Смит.

— Я очень редко передумываю, — парировал Доу-лиш. — Не так часто, скажем, как меняю свой паспорт.

Человек на другом конце провода тихо засмеялся.

— Вы провидец, — сказал он. — Может, вас устроит время — 8.30?

— Нет. Я буду занят.

— Мистер Доулиш! — Смит прервал более резким голосом. — Вы не должны делать глупости. Вы уже знаете, что дело исключительно важное, и мне крайне необходимо обсудить с вами некоторые его аспекты до того, как вы встретитесь с заместителем министра.

Доулиш с удивлением подумал: «До того, как я увижу Белла. Значит, это уже не секрет!» Он сразу насторожился. Белл приложил немало усилий, чтобы их никто не подслушал. А этот человек говорил с такой уверенностью, будто имел даже право на то, чтобы знать об условленной встрече.

— Я просто хочу обсудить с вами дело, надеясь помочь вам в расследовании, которое уже приняло широкий размах, — сказал Смит. — И… хочу также подчеркнуть некоторые преимущества вашего положения. Это дело… в частности, может быть для вас очень выгодным. Речь может идти о ста тысячах фунтов стерлингов наличными. Поверьте, вам следует повидаться со мной.

— Начинаю соглашаться с вами, мистер Смит. Скажем, двадцать два часа — вас устроит?

— Десять вечера, пожалуй, поздновато, но ничего. Теперь небольшое предупреждение, мистер Доулиш: не совершайте необдуманных поступков. У меня хорошая охрана. Я приду с миром и добрыми намерениями, но если вы попытаетесь меня задержать или применить насилие… — Он многозначительно помолчал и повесил трубку.

Доулиш медленно положил трубку — так, словно быстрое движение могло принести непоправимый вред. Некоторое время он не отрывал от нее глаз, и все еще эхом звучали слова:

«У меня хорошая охрана. Я приду с миром и добрыми намерениями, но если вы попытаетесь применить насилие…»

Много лет назад, задолго до того, как он стал служить в полиции и упорно в одиночку вел борьбу с преступлениями, он не раз сталкивался с подобными людьми; ему предлагали огромные взятки, чтобы он, по крайней мере, хранил молчание. Но теперь он — помощник комиссара полиции, старший полицейский чин, и его положение, занимаемая им высокая должность ставили его выше коррупции и угроз. Этот человек, по сути, угрожал не просто ему лично, а угрожал и сделал попытку подкупить столичную полицию. Ему, к тому же, известно о завтрашней встрече с заместителем министра внутренних дел. Значит, его соглядатаи и осведомители действуют повсюду.

— Повсюду, — сказал вслух Доулиш, у него пересохло во рту. — Повсюду. — Он медленно поднялся, вернулся в кухню, открыл бутылку пива и наполнил стакан. Движения его были неторопливы и размеренны, но мысль лихорадочно работала. Неизвестный, назвавший себя Смитом, действовал с большой уверенностью, он не сомневался в том, что добьется того, чего хочет.

Доулиш пил, не отрываясь.

— Да, — произнес он вслух. — Повсюду. Но что это значит — повсюду?

Вопрос был чрезвычайно важным. Где подвизались осведомители Смита? Насколько далеко проникли его щупальца в правительственные органы? Что-что, а вот это необходимо выяснить в первую очередь. Паспортные махинации сами по себе достаточно опасны, но создается впечатление, что они — лишь одна грань деятельности человека, назвавшегося Смитом. И Доулиш сказал вслух:

— Еще очень много надо выяснить. — Потом подумал: «Фелисити с девочкой должны уже быть здесь».

Он посмотрел на часы, было около восьми, уже давно Фелисити могла дать знать о себе. Когда Смит придет, Фелисити будет уже дома. Нет, никак нельзя допустить их встречи. Нельзя допустить, чтобы Смит пришел сюда.

«Пустяки, — подумав, вдруг решил он. — Проблема в том, как справиться со Смитом, когда он придет. Что за охрана его окружает?»

— Боже мой! — воскликнул Доулиш и замер на месте, словно громом пораженный. Его пронзила мысль о том, что Смит мог перехватить Фелисити вместе с девочкой. Если это случилось, если они в руках Смита, тогда понятна непоколебимая уверенность этого типа. Может, поэтому Фелисити еще и не пришла. Несколько секунд он был не в состоянии сдвинуться с места, сраженный этой мыслью. Потом стал отходить, но тупая боль предчувствия его не покидала.

Раздался телефонный звонок.

Он ринулся к аппарату, но остановился. Телефон продолжал трезвонить. Он поднял трубку почти со страхом.

— Доулиш слушает.

— О, Пат! — воскликнула Фелисити. — Как я рада, что застала тебя!

Он тяжело опустился на стул, ноги его не держали, сердце колотилось. Он почувствовал облегчение.

— И мне радостно, что ты меня застала, дорогая.

— Я нахожусь у Тэда и Джоан, потому что решила отвезти к ним Кэти, ведь у них дети того же возраста. Они играют вместе так, будто давно сдружились.

— Слава богу! — с чувством сказал Доулиш. — Это была хорошая мысль.

— И мне так показалось! Пат, дорогой, я останусь здесь на ночь, — сказала Фелисити. — Мне кажется, я пришлась Кэти по душе, и мне лучше быть здесь, когда она утром проснется. Ты не возражаешь?

— И это хорошая мысль, — одобрил Доулиш. — К тому же некий мистер Смит должен прийти ко мне вечером в десять часов, и наш разговор может затянуться. Так что все складывается наилучшим образом.

— Знаю ли я мистера Смита? — спросила Фелисити, и в голосе ее послышалась тревога.

— Сомневаюсь, — ответил Доулиш, а Фелисити продолжала после короткого молчания:

— Я могу прийти и накормить тебя обедом, если хочешь.

— Ерунда, — прервал ее Доулиш. — Я сам отрежу себе от того, что у нас жарится в духовке, и возьму еще что-нибудь из припасов. Спи спокойно, любимая. И спасибо тебе за то, что ты сделала для Кэти.

Фелисити задумчиво произнесла:

— Она очень своеобразная девочка. — Потом добавила: — Тэди хочет тебе что-то сказать.

Тэд Бересфорд — один из давних друзей Доулиша, еще с тех дней, когда Доулиш не состоял на государственной службе. Тэд занимался маклерской работой в Сити, а жил с женой в собственном доме близ Риджент-парка, так что для Кэти эта семья была сейчас самой подходящей средой.

— Хелло, Пат! — забасил Тэд.

— Привет, Тэд! — сказал Доулиш. — Позаботься, пожалуйста, хорошенько о Фелисити.

— А разве это нужно? — легкомысленно спросил Тэд.

— Думаю, что нужно.

— Буду охранять ее так, как если бы она была моей собственной женой, — заверил его Тэд. — Будьте спокойны, помощник комиссара. Каковы ваши успехи?

— Ни шатко, ни валко, — честно признался Доулиш.

— Могу ли я чем помочь? — спросил Тэд.

— Нет-нет, только присмотри хорошенько за Филиси-ти и ребенком, — сказал ему Доулиш. — А могу ли я быть полезен тебе?

— Лишь в том, что ты должен точно сказать, в чем я могу быть полезен тебе, — парировал Тэд. — Удачной охоты, старина!

Испытывая облегчение, Доулиш вернулся в кухню, вынул жаркое — кусок вырезки — и аппетитно поджаренный картофель, отрезал себе несколько ломтей мяса, переложил картофель в глубокую тарелку и поставил все на кухонный стол. Ел он с наслаждением, мысль его сейчас, когда главная причина тревоги отпала, работала очень четко. Конечно, можно бы позвонить Чайлдсу и поставить на ноги весь свой отдел, а также уголовную полицию. В известной мере так было бы спокойнее. Но стоит ему это сделать — и тогда не избежать официальных акций против Смита. Внезапно и без колебаний он принял решение, что сам справится со Смитом.

Покончив с мясом, он обнаружил в холодильнике кусок яблочного пирога и пакетик сливок, полил сливками пирог и с удовольствием стал есть его, пока закипал чайник. К половине десятого он все закончил, умылся, вошел в спальню, надел бархатную домашнюю куртку и комнатные туфли, сел в кресло у телефона и стал просматривать вечерние газеты. Нет сомнения в том, подумал он, что Смит «окажется очень умным и хитрым.

Без десяти десять раздался звонок в дверь.