В назначенное время ораторы явились на площадь, где уже находился дон Кало в окружении своих головорезов. Когда Ли Каузи заговорил о нищенских условиях жизни крестьян Виллальбы, дон Кало тотчас же прервал его возгласом: «Это ложь!», что послужило сигналом — раздалось несколько выстрелов, полетели ручные гранаты. Народ бросился в переулочки, примыкавшие к площади, а головорезы, открывшие огонь, сочли, что теперь самое время смыться. Около раненого Ли Каузи остался только тот местный социалист, который был истинной мишенью мафистов[53]. В итоге нападения 18 человек были ранены, и среди них Ли Каузи. На следующий день, когда раненые находились еще в больнице, к Ли Каузи явился эмиссар дона Кало, принес ему извинения старого главаря мафии и тут же предложил «примирение», но был выгнан раненым.

Нападавшие, в том числе и дон Кало, были привлечены к ответственности за учиненное кровопролитие, но когда началось следствие, мафия пустила в ход весь арсенал средств, которыми она располагала, — интриги, связи, заинтересованность и соучастие разных лиц. Судебное дело, начавшееся сразу же после событий, то есть осенью 1944 года, было закончено лишь в январе 1958 года. Тем временем в результате неоднократных указов об амнистии и сокращении сроков наказания обвиняемые смогли избавиться от тюремного заключения. Таким образом, к концу судебного дела лишь некоторым из них пришлось бы отсидеть несколько месяцев. Но и они были избавлены от этого по первомайской амнистии президента республики 1958 года, не отсидев и одного дня в тюрьме, а ряд бывших обвиняемых по этому делу успели уже совершить тем временем другие преступления.

Хотя против виновников кровопролитий, вначале скрывавшихся от правосудия, и было возбуждено судебное дело, они оставались на свободе. Два года спустя три толстые папки по этому делу «затерялись» в канцелярии суда Кальтаниссетты.

На основе иска, возбужденного по поводу давления, оказанного на решение суда, кассационный суд распорядился 4 февраля 1947 года передать все дело суду присяжных в Козенце, но и это решение затерялось среди бумаг прокуратуры в Кальтаниссетте. Это предписание кассационного суда было разыскано лишь после парламентского запроса депутата-коммуниста Фаусто Гулло, бывшего одно время министром юстиции. Лишь 7 апреля 1949 года, спустя 5 лет после имевших место событий, суд присяжных в Катандзаро выдал ордер на арест обвиняемых, но 25-го того же месяца этот ордер был аннулирован.

В конце концов в ноябре 1949 года дело разбиралось судом присяжных в Козенце и обвиняемые были приговорены к 8 годам и 6 месяцам тюремного заключения. Обвиняемые и главный прокурор обжаловали приговор.

Апелляционный суд Катандзаро отклонил апелляцию обвиняемых и главного прокурора, но уменьшил срок наказания еще на 2 года, признав некоторые обстоятельства смягчающими вину. Этот приговор был также обжалован обвиняемыми, но кассационный суд спустя 3 года оставил его в силе.

Когда 14 лет спустя, как мы писали, приговор окончательно вступил в силу, мафисты Виллальбы смогли воспользоваться помилованием президента республики Гронки, меж тем как некоторые из них должны были снова предстать перед правосудием по обвинению в совершении новых преступлений. Но на сей раз дону Кало не пришлось порадоваться очередной победе над правосудием, ибо за четыре года до этого он умер. Он умер в своем доме, окруженный уважением и почтением местных жителей и многих видных граждан Сицилии.

Это нападение мафистов в Виллальбе было, по существу, проведением в жизнь одного из пунктов программы, принятой на совещании в Палермо 9 декабря 1943 года, — воспрепятствовать даже путем насилия проведению митингов тех партий, которые выступают против отделения Сицилии от единого итальянского государства. Другой пункт программы — восстановление боевых групп — был осуществлен с созданием ЭВИС, Добровольческой армии бойцов за независимую Сицилию, во главе которой намечалось поставить бандита Джулиано.

С помощью ЭВИС мафия рассчитывала достигнуть двух целей: во-первых, как-то прибрать к рукам и поставить под свой контроль бандитизм, который усиливался с каждым днем, угрожая уже феодам; и во-вторых, использовать его как орудие защиты определенных политических и социальных позиций.

Участие Сальваторе Джулиано и других главарей бандитов в ЭВИС означало применение новых, кровавых методов политической борьбы.

Чем успешнее расправлялись аграрии с крестьянами, поднявшимися на борьбу против феодов, тем все глубже проникала мафия в феоды. За два года почти все главари коек и консортерий стали крупными арендаторами (габеллотто) огромных феодов. Кало Виццини удалось расколоть единство крестьян в обширной пограничной зоне между провинциями Кальтаниссетта, Агридженто и Палермо. В провинции же Корлеоне продолжали полыхать очаги крестьянского движения, что сказывалось и на провинции Трапани. В этой зоне были мобилизованы поголовно все главари мафии: Кармело Ло Буе, глава коски Корлеоне, обосновался в феоде Донна Беатриче, Франческо и Бьяджо Лиджо, оба главари «семейств» мафии из зоны Рокка-Бузамбра — стали габеллотто феодов Сант-Ипполито и Патриа; меж тем как Лучано Лиджо, самый молодой и жестокий пиччотто, самочинно выделил себе феод Страсатто.

После смерти Ло Буе, из США прибыл Винсент Коллура, «шафер» Фрэнка Коппола и «кум» Джо Профачи, которому был отдан в аренду феод Галардо и предоставлено участие, в размере 25%, в делах животноводческого предприятия в Пьяно-делла-Скала. Габеллотто были и Барбачча, Лорелло и Ди Маджо из Годрано; единственный, кто не стал габеллотто, это доктор Микеле Наварра из Корлеоне, главарь консортерии мафии среди служащих и лиц свободных профессий. Он имел большой вес среди врачей и адвокатов своей зоны, был влиятельным лицом в агентствах крупнейшего финансового института Сицилийской области, прочные дружеские узы связывали его с духовенством многочисленных приходов епархии Монреале. Доктор Наварра был также видным политическим деятелем правящей партии, председателем Ассоциации крестьян-землеробов, инспектором кассы взаимопомощи на случай заболеваний, охватывавшей своей деятельностью коммуны Корлеоне, Медзоюзо, Кампофеличе, Роккамена, Мизильмери, Болоньетта, Леркара, Годрано и Маринео, инспектором организаций христианско-демократической партии в вышеперечисленных коммунах, главным выборщиком, обеспечивавшим избрание кандидатов, считавшихся «друзьями друзей» (то есть друзьями мафии). Наварра, не будучи сам габеллотто, был все же связан с крупными арендаторами узами солидарности; это выявилось, когда речь зашла об обществе мелиорации земель Верхнего и Среднего Беличе, бывших до сей поры самой прибыльной зоной деятельности мафии Корлеоне, именно здесь мафисты угоняли скот, тайком убивали его, а затем продавали мясо на рынках Палермо. Угон скота облегчался близостью леса Фикуцца, где можно было спрятать украденных животных. Этот лес был и по-сей день остается своего рода перевалочным пунктом при доставке украденного скота в Палермо.

Разумеется, почти весь украденный скот шел на тайную бойню, что практиковалось преимущественно в Палермо, где рынок мог поглотить огромное количество мяса. Поэтому мафия Корлеоне и Годрано была заинтересована в контроле не только над пастбищами, но и над целым рядом учреждений, имеющих прямое отношение к зоотехнике (скотобойни, органы по учету и клеймению скота, коммунальный и провинциальный ветеринарный надзор, а также управление по торговле мясом в городе Палермо). Этот контроль был мафии крайне необходим, ибо при угоне скота главный источник прибыли состоял в продаже большого количества мяса при предъявлении учетных квитанций на значительно меньшее количество, что давало возможность открыто и легально продавать на рынке ворованное мясо. Корлеоне был центром скотокрадства и поэтому стал ареной ожесточенной борьбы за обладание пастбищами и феодами. В своем стремлений изгнать крестьян и землевладельцев крупные арендаторы (габеллотто) совершали десятки и десятки преступлений, которые приобрели благодаря статьям журналистов печальную славу, поэтому сегодня Корлеоне является синонимом мафии и преступности. С 1944 по 1948 год в деревнях Корлеоне было зарегистрировано 153 убийства, в среднем одно убийство в 12 дней. Среди убитых было несколько землевладельцев, в том числе барон Манджамели, был убит и Плачидо Риццотто, социалист, секретарь палаты труда Корлеоне, чьи останки нашли спустя два года в расщелине горы Бузамбра, возвышающейся над Корлеоне. Обвинение в убийстве Риццотто было предъявлено Лучано Лиджо, терроризировавшему своими мафистскими подвигами население всего края.