Дестини опустилась с пяток на колени. Судя по ее виду, она была очень удивлена.

— Сотрясение ты устроил себе сам, когда свалился с лестницы.

— Я упал, потому что кто-то швырнул мне в голову булыжник, когда я пытался разобраться, кто вломился…

— И вовсе я не вламывалась. У меня был ключ. К тому же швырнула я не булыжник, а малюсенький кристалл.

Морган прикоснулся к пульсирующему лбу, и пальцы измазались в крови.

— Кристалл размером с кулак?

С преувеличенно невинным видом Дестини подняла с пола кристалл.

— Видишь? Я же говорила. — Она раскрыла ладонь. В самом центре лежал маленький кристаллик. — Этим я никак не могла серьезно тебе навредить.

Любой, кто выглядит так невинно, просто обязан быть виноватым. Морган пошарил рукой по полу и на нижней ступеньке нащупал огромный кристалл. Поднял и поднес так близко к лицу Дестини, что у нее глаза съехались к носу. Черт бы его побрал! Это его еще больше очаровало.

Она отодвинула его руку:

— Я тебя прощаю.

Морган освободил руку от лифчика. Он был фиолетовый, с пухлыми чашечками, и от одного его вида хотелось и правда задуматься о том, чтобы позволить здесь остаться этой обольстительно прекрасной плутовке. Морган сдвинул с причинного места тяжелую металлическую ручку тележки, и Дестини встала на ноги, как будто готовясь к тому, что он вот-вот даст ей сдачи.

Мысль придушить объект своего желания сию секунду превратилась в какой-то извращенный тип благодарности. Книги и упражнения — это, конечно, хорошо, но лучше уж праздновать интимную жизнь, так успешно подавляемую столько времени, с живой женщиной из плоти и крови. Тем более, что такая женщина — источник всех его фантазий — стояла прямо перед ним, что называется, во плоти. В прекрасной, обладающей нужными обильностями в нужных местах плоти.

— Прощаешь за что?

— За то, что разбил мой кристалл. Это зеленый флюорит, чтоб ты знал. Для тебя как раз очень кстати. Флюориты помогают очищать ауру. То, что доктор прописал, для таких грязных, как у тебя.

— Какой я везучий.

Интересно, а аура похожа на прыщи? То есть очистится, если он займется сексом?

— Я серьезно, — сказала Дестини. — Думаю, разбитый тобой кристалл помог, когда прикоснулся к тебе. Уже вижу намек на рыжеватое пятно и голубую полосочку в куче грязной энергии вокруг тебя. Как будто ты ужасно доволен. Твоя аура — это как чувствительный загар, со своей логикой и тайнами.

— Может быть, когда-то я и прибегал к логике, — отозвался Морган, — но стоило встретить тебя, как вся логика вылетела в трубу.

— Интересно, почему я могу читать только твою ауру и ничью больше? — размышляла она вслух, определенно не ожидая от него ответа.

Как же она его раздражает, черт возьми! Возникало чувство, что она может прожевать его и выплюнуть. Но мысль о том, что еще она может сделать одним своим ртом, сводила с ума. Морган хотел узнать, каков ее рот на вкус. И каково будет почувствовать его и в других местах.

— Чертова испанская штукатурка, — пробормотал он, отряхиваясь.

Сюда он приехал на две недели, в течение которых она вместе со всей семьей должна была находиться в Шотландии. Так Морган собирался отстраниться от постоянного сексуального напряжения, охватывавшего его в присутствии Дестини. И кому это было надо? Ладно, ему. Хотя, наверное, на самом деле ему нужно было разобраться, что делать с одержимостью, вызванной самопровозглашенной ведьмой, которой давно пора перестать верить в сказки. Во имя всех святых! Она считает себя ведьмой!

— Почему прямо сейчас ты не летишь в Шотландию?

— А ты почему?

Морган раздраженно выдохнул:

— Намечаются крестины твоего племянника. Не моего. Меня пригласили только потому, что до появления тебя и твоих сестер у Кинга не было другой семьи, кроме меня и Эйдена.

— Но я — ведьма, а крестины будут в церкви.

— Потому что отец ребенка англиканец[3], - заметил Морган. — Твои сестры, они же тетки ребенка, тоже заявляют, что они ведьмы, и все-таки поехали в Шотландию.

— Мои сестры, в том числе и мать ребенка, уважают мою потребность побыть наедине с самой собой. На Рождество я буду присутствовать на викканской церемонии посвящения Рори. Под звездами.

— Кстати о побыть наедине. Я был бы рад такой возможности, спасибо, — сказал он. — И о звездах. Они прямо вокруг тебя.

Нахмурившись, Дестини снова провела руками по его волосам.

— Думаю, звезды ты видишь из-за шишек на голове.

— И из-за синяков на яйцах.

— От синяков тамзвезд не бывает.

— Нет, зато бывает рвота. Но мне уже лучше, спасибо, что поинтересовалась.

Как Морган и ожидал, Дестини не обратила на его слова никакого внимания.

— Ушиб на затылке появился, по всей видимости, после твоего приземления. На макушке — от горшка с геранью, который я на тебе разбила. — Она моргнула и пожала плечами, как бы извиняясь.

Морган опять прикоснулся к кровоточащей ране на лбу:

— Проклятье. Эту герань я купил только сегодня днем.

— Выбирай позитивные слова, пожалуйста. И с чего вдруг тебе украшать маяк моей сестры?

— Этой землей владел мой друг задолго до того, как женился на твоей сестре.

Задохнувшись от гнева, Дестини выпятила грудь. Морган всерьез задумался о том, чтобы потрогать ее, пока ведьма не уперла руки в бока.

— Как ты сюда попал? — спросила она.

Обычно, когда Дестини прищуривалась, в ее озорных глазах вспыхивал аквамариновый блеск, а сейчас они обрели зеленоватый оттенок моря перед бурей.

В ночь свадьбы Кинга и Хармони, когда Морган впервые поцеловал Дестини, ее глаза заволокло серо-голубой дымкой. И ему очень хотелось снова увидеть такой их цвет. Но похоже, шансов становилось все меньше и меньше.

Он вздохнул:

— Вчера Кинг дал мне ключ.

— Минуточку. — Дестини снова встала перед ним на колени, и ее грудь опять оказалась там, где он и хотел ее видеть. То есть очень-очень близко. — На прошлой неделе Хармони дала мне ключ и практически убедила, что ты будешь в Шотландии. — Внезапно она задохнулась от ярости. — Морган, они нас подставили. Они знали, что мы оба собираемся сюда.

К счастью, отголоски боли дали ему возможность скрыть истинное выражение лица, которое полностью отразило бы его мнение по поводу такого заключения.

— Поделом бы им было, если бы мы поубивали друг друга.

— Нет гарантий, что этого не случится.

Морган приподнял одну бровь:

— Что ж, за мной не заржавеет.

— Кто-то из нас может уехать, — предложил Морган, надеясь, что это будет она, и в то же время — исключительно отдавая дань своему и ее упрямству, — так же надеясь, что Дестини откажется.

По правде говоря, если она не уедет, Морган окажется на адской сковородке. Потому что, в силу своей натуры, только будет подливать масла в огонь. Но… Господи, что все-таки будет, если она останется!

Экзотические брови Дестини, больше похожие на крылья чайки в полете, чем у любой из ее сестер, нахмурились. Она покачала головой:

— Я первая получила от Хармони ключ, так что я остаюсь.

Морган попытался подняться, опираясь на лестницу и перила и полностью игнорируя протянутую руку помощи. Наконец он встал, согнувшись, как старик.

— Я приехал сюда раньше тебя, так что остаюсь я.

Трудно быть убедительным, когда пялишься в пол. Он попытался выпрямиться, и тут же его повело. Дестини подхватила его, обняв за талию:

— Вот это да! Садись давай, — и усадила на ступеньку, не особенно заботясь, хочет он того или нет.

И Морган был ей благодарен, хотя ни за что бы не признался даже самому себе.

Она уселась рядом, глядя на него так, словно он распилил пополам ее метлу для полетов.

— Я подвозила семью в аэропорт, иначе была бы здесь первой. К тому же сестра намного ближе, чем лучший друг. Это и ежу понятно, если думать этим.

— Чем?