«Почти как наш голавль», - подумал я  и неожиданно вспомнил, как впервые мне пришла в голову мысль, что я не такой, как все. Я стал рассказывать об этом Сергею.

     «Это произошло ещё в школе, - вспоминал я, - учительница спрашивала учеников, кто кем хочет стать, когда вырастет. Почти все отвечали стандартно: поваром, шофёром, моряком или лётчиком. А я ответил, что хочу стать Богом. В атеистической стране это было вызовом. Не знаю, к чему я это ляпнул, но скандал вышел грандиозный. Моего отца вызывали в школу, и потом  дома он с помощью ремня доходчиво мне объяснил всё  про бытие Божье.  Я на него не обиделся, значит, в то время так было надо, тогда так поступали все.

      Но я не хотел быть, как все, потому что всегда чувствовал, что в нашем Мире, что-то не так. Но, что именно, мне открылось гораздо позже. Только когда я вырос, я понял  - в нём нет  Бога….».

 Вечером мы причалили к подножию священной горы.

     «Ночевать будем там, наверху, - Сергей махнул рукой куда-то вверх, - а сейчас я тебе расскажу самое главное. То, что тебя ждёт завтра».

                                 Глава  IX  Самая основная.

                              Мои новые мысли, открытые мне Вселенной.

      Сергей оттолкнул плот от берега.

     «Больше он нам не понадобится, - сказал он, - завтра мы будем перемещаться иным способом. А сейчас слушай меня внимательно.

      В принципе,  я узнал от тебя то, что хотел, - произнёс он задумчиво, - мне осталось лишь обобщить. Для этого я сделаю небольшой экскурс в нашу историю. Ты что-нибудь слышал о русском философе Николае Фёдорове»? – спросил он.

     «Совсем немногое, - ответил я, - но и этого  хватит, чтобы сделать вывод – он оправдал существование целой нации.  Фёдоров -  один из немногих русских, а может и людей вообще, кто жил и прожил свою жизнь в соответствии с убеждениями…

…. Лев Толстой уважал его и в какой-то степени ему завидовал, потому что сам по своим убеждениям не жил ни единого дня. Но основной массе людей это ни о чём не говорит, большинство из них ничего не знают о нём.

      Николай Фёдоров жил в Москве  в девятнадцатом веке и работал в Румянцевском Музее библиотекарем. За свой труд он получал мизерное жалование, которое к тому же  умудрялся раздавать нуждающимся студентам. Но это его не слишком волновало, как и его внешний вид. Повседневной одеждой ему служили телогрейка и кирзовые сапоги. Более приличной одежды он не заводил, не считал нужным тратить деньги на такую роскошь. Потом Сталин оденет в эту форму пол страны и заставит принудительно её носить, но Фёдоров, слава Богу, до того времени не дожил.

     В его трудах об общем деле, мне понравилось одно его  рассуждение - о счастье будущих поколений. Какое-то время, в конце девятнадцатого века в России была модной тенденция жертвенности.  Считалось, что принести свою жизнь кому-нибудь на алтарь: либо несчастным трудящимся, либо счастливым потомкам – это достойный поступок. Только и слышалось отовсюду:

     «Жизнь имеет смысл, если она будет принесена в жертву новому поколению.  Жить в радости и достатке сейчас - это стыдно и безнравственно….».

      Надо сказать, что эта подозрительная теория получила широкое распространение среди интеллигенции. Были целые общества содействия счастью потомков.

     Но Фёдоров нашёл логический изъян в этой теории. Он рассуждал так: если мы принесём в жертву свои жизни  будущим поколениям, и наши потомки действительно получат благоденствие и процветание, то, зная, какую цену пришлось заплатить их отцам и дедам за это, и, будучи людьми, нравственно чистыми, они вместо того, чтобы радоваться, будут только страдать от этого. И, наоборот, если они, зная о заплаченной цене, будут беззаботно веселиться, то ради такого поколения не только не стоит приносить свои жизни в жертву, но и пальцем шевелить.

     А дальше он делал вывод, который мне очень понравился.

     Мы в долгу не перед будущими поколениями, они сами как-нибудь позаботятся о своей судьбе, а перед ушедшими. Наши предки уже принесли себя в жертву нам и подарили нам наше благоденствие. Теперь мы, как совестливые потомки, должны их отблагодарить. Он даже разрабатывал теорию благодарности для ушедших поколений. Он считал, что мы обязаны их всех воскресить. Но, как далеко он продвинулся в разработке этой теории, я не знаю».

      «А я знаю, я очень детально с ней ознакомился, - сказал Сергей, - и много думал о  ней. Изучив её,  я пошёл дальше. Я подумал, конечно, это хорошо - воскрешение всех,  но это не главное.  Главное – это оправдание бытия. Всего: и нашего и всей Вселенной в целом. Прозрение пришло внезапно, когда я уже отчаялся ждать.  Раньше я, как и ты, постоянно роптал на мнимого Бога и пытался понять, почему всё не так? Кроме ужасов несправедливости, и в природе и в обществе, я ничего не видел.  Я не мог постичь, кто так устроил всё в нашем Мире.

       Однажды, разбираясь в тонкостях воскрешения живших до нас  поколений, чего страстно хотел Фёдоров, я обратил внимание на одну его мысль. Фёдоров, будучи человеком  верующим,  всё же желал воскресить всех не только с помощью Божией, но и с помощью науки.  Он полагал, что когда-нибудь в далеком будущем,  развившиеся до невообразимых умственных высот поколения, соберут все атомы, всю информацию, всё мало-мальски значимое о телах и душах ушедших и воскресят каждого во плоти. И это будут не только люди, но и все жившие до нас существа. И, если таковые были не только на Земле, а и в других мирах, то и их тоже.

     Меня это поразило. Я к тому времени был уже старше тебя, моя земная жизнь подходила к концу, а я всё ещё ничего не понимал: ни зачем я здесь, ни куда уйду. Я, как и ты, не очень верил, что окружающий Мир сотворил Бог, и что всё в нём происходит по Его воле.

      Более того, к этому времени я почти уверовал, что Его нет, что всё происходит просто так, и даже может быть не просто так, а по чьему-то злому умыслу.

      Но мир без Бога пуст и холоден, а человеческая жизнь лишена всякого смысла. Зачем тогда Вселенная, такая огромная? Зачем я в ней? Зачем всё так красиво, но в то же время так мимолётно и непоправимо…зачем  нам дана способность любить другого больше, чем себя?

     Я задавал себе эти вопросы и не находил ответа. Я читал книги: и философские, и религиозные, и естественнонаучные, но и в книгах не находил ответа. Я много путешествовал, общался с разными людьми, жил в православных обителях и буддийских монастырях. Я очень многое узнал  к концу жизни, но, как и ты, во всём разуверился.

     Но жизнь, как всегда,  оказалась мудрее моих замыслов. В ней приходится не только за всё платить, в ней можно ещё и получить за свои труды. Успел получить и я.  В один из дней, когда мне уже оставался совсем небольшой кусочек земной жизни, я прозрел.

      Мне открылось – это не Бог сотворил окружающий мир, и нас в том числе, это мы должны Его сотворить, а Вселенная лишь материал для этого. Я так обрадовался, что всё стало на свои места. Теперь не надо было бояться несправедливости и отчаяния. Отныне   всё обретало смысл: и долгая-долгая жизнь Вселенной,  и моя – короткая, как бикфордов шнур.  Всё произошедшее в мире, даже самое непоправимое, можно будет исправить  и повторить заново. Главное, теперь появится Тот, ради которого и бумкнуло тринадцать с половиной миллиардов лет назад. Он будет самый Совершенный, самый Справедливый и Добрый.  Он оживит наши мечты: воскресит тебя, твоего Стёпу  и  твою сестричку Нину. Ты поведёшь её на танцы в своих лаковых туфлях. И это будет не в марсианских видениях, как у Рэя Бредбери, а на самом деле, в реальности.  Это сбудется обязательно, для всех  и для каждого, кто когда-либо жил или будет жить.