На голове его не было обычной повязки — и перед изумленными, испуганными глазами обоих ученых предстало на миг никогда не виданное на земле явление: на лбу у мистера Феррума, кроме пары глаз, как у всякого нормального человека, зиял посередине третий глаз!.. И когда вспышка потухла, сквозь воцарившийся снова глубокий мрак этот третий глаз жутко светился зеленым фосфорическим светом…

Что же это было за странное, загадочное существо?

Оглушенные взрывом и сильно испуганные, Лоуэль и Лампленд лежали несколько минут без сознания на полу. Первым пришел в себя Лоуэль и тотчас бросился к выключателю, чтобы отвернуть электрический свет. Через мгновение оправился и Лампленд, Лоуэль слышал по звуку, что он поднимается с полу; но в тот же миг впотьмах перед ним промелькнула фигура ассистента, устремившегося в угол, где тусклым светом мерцала какая-то точка.

Дрожащие руки плохо повиновались ему и долго не могли нащупать выключатель. Из угла до него доносился шум ожесточенной борьбы и чей-то стон. Наконец он нашел выключатель, повернул его… но электричество не вспыхнуло!

— Помогите! — хрипло крикнул Лампленд.

Мистер Лоуэль бросился на крик.

— Сюда! Мистер Лоуэль… сюда! Он у меня в руках!..

Лоуэль подбежал и впотьмах схватил наудачу какое-то тело, начавшееся извиваться в его руках быстро и ловко, как угорь. Схватить его твердо Лоуэлю еще не удавалось, но он все же довольно цепко удерживал его в руках, как вдруг внезапный громкий крик Лампленда отвлек его внимание и, воспользовавшись этим мгновением, добыча выскользнула у него из рук.

Только теперь вспомнил Лоуэль о маленькой запасной лампочке, получающей ток от отдельного аккумулятора, которой пользовались для записей астрономических наблюдений.

В два прыжка он очутился около нее — и через секунду лампочка вспыхнула.

В комнате не было никого, кроме него и Лампленда, придерживавшего левой рукой правую руку, вывихнутую во время борьбы.

Оба оглянулись прежде всего на большой рефрактор. Силой взрыва всю нижнюю часть его, с окуляром, снесло начисто. К счастью, дорогое стекло объектива, по-видимому, уцелело невредимым.

— Что это такое? Кто может быть этот злоумышленник и откуда он взялся? Как мог произойти взрыв изнутри рефрактора? — взволнованно сыпал Лоуэль вопрос за вопросом.

В эту минуту на вышку обсерватории прибежали несколько слуг, привлеченные шумом.

— Принесите огня! — приказал им Лоуэль.

— И позовите мистера Феррума! — прибавил Лампленд.

Несколько слуг вскоре прибежали со свечами, а один вернулся с докладом, что мистера Феррума нет в его комнате и из вещей его там лежат одни его резиновые перчатки.

— Принесите их сейчас сюда! — приказал Лампленд, не переставая потирать сильно болевшую поврежденную правую руку.

— И поищите хорошенько мистера Феррума по всем углам! — крикнул им вдогонку Лоуэль.

— Мы и следа его нигде не найдем… — проговорил Лампленд, когда слуги исчезли.

Лоуэль удивленно посмотрел на него, но спросить ничего не успел, так как вошел посланный за перчатками слуга.

— Так и есть… мое подозрение не обмануло меня! — воскликнул ассистент. — Сегодня вечером, когда мы готовили фотографический аппарат для новых снимков в телескоп, в душу мне вдруг закралось почему-то подозрение к этому мистеру Ферруму. Не могу даже объяснить хорошенько, почему, — но мне вдруг пришло в голову, что он не тот, за кого он себя выдает. После этого его поразительные знания в области химии и чистой фотографии показались мне еще подозрительнее. И вдруг меня, как молния, озарила мысль, что все случайности последних дней странным образом связаны между собой, как звенья единой цепи: внезапное короткое замыкание, происшедшее вчера, в тот самый миг, когда я собирался подробнее рассмотреть блуждающее пятно, и внезапная порча впотьмах и в замешательстве снимка; потом сегодняшний странный случай с пластинкой, на которой не проявилось ни одной черточки… и наконец, вот эти перчатки, которые он носил, не снимая..

Лампленд передал перчатки Лоуэлю.

— Посмотрите: по виду обыкновенные перчатки, с нормальными пятью пальцами, но мизинцы в обоих, как видите, искусственные, набитые…

Остолбеневший Лоуэль растерянно щупал перчатки.

— В самом деле, — пробормотал он, — мизинец и в той, и в другой искусственный!

— В том то и дело! — возбужденно воскликнул Лампленд. — У него по четыре пальца на руках; такой породы людей у нас на земле нет. Вспомните его странную наружность, — эту голову старика на хилом теле ребенка; вспомните, как он волновался все больше и больше по мере того, как мы получали все более и более удачные снимки с Марса, — и вы, наверное, тоже придете к заключению, что взрыв несомненно произведен им. По-видимому, он улучил минуту, когда нас обоих не было здесь, и положил внутрь рефрактора бомбу, фитиль которой был рассчитан так, чтобы взрыв произошел ночью и разрушил до основания драгоценный инструмент, а может быть, в его замыслы входило также, чтобы и мы с вами погибли при этом.

Если мы вспомним и взвесим все это, то, принимая во внимание поговорку древних римлян: «злоумышляет тот, кому это выгодно», — нам останется предположить, что мистер Феррум — не человек, а… шпион с Марса!

Лоуэль раздумчиво покачал головой и, видимо, собрался что-то возразить, но вошел слуга, — тот самый, который нашел перчатки Феррума, — и подал ему осколок стекла, который он нашел на полу, в углу, при уборке темной комнаты.

Бросив беглый взгляд на осколок, оказавшийся частью разбившегося негатива, Лампленд воскликнул:

— Вот вам, мистер Лоуэль, последняя посылка в силлогизме моей догадки! Этот осколок — остаток нашего вчерашнего снимка, разбившегося во время происшедшего короткого замыкания тока. Момент для снимка выдался в тот раз необычайно благоприятный: по счастливой случайности, солнце отбрасывало от этого таинственного тела, реющего в атмосфере Марса, такую гигантскую тень на белоснежную вершину полюса, которая дала нам материал для совершенно новой догадки. Теперь после всего происшедшего, вы согласитесь, я думаю, с моей гипотезой о том, чем может быть это загадочное «блуждающее пятно», и поймете, почему самозваный мистер Феррум, — очевидно, уполномоченный от своей родной планеты, — делал все, что мог, чтобы сначала рассмотреть наши наблюдения над Марсом, потом создать нам затруднения в наших работах и, наконец, поставить нас в невозможность продолжать их, — по крайней мере, на время.

Мистер Лоуэль задумчиво кивнул головой и серьезно проговорил:

— Во всем случившемся мне еще многое неясно и непонятно. Но загадка «блуждающего пятна» несомненно разгадана: эта предательская тень своими непомерно увеличенными и вытянутыми очертаниями несомненно показала нам очертания гигантского летательного аппарата, неуклонно и безостановочно стремящегося к одной цели: к нашей земле!

— Здравствуй, Пьер!

— Моя Жанна!.. Ты?.. Как ты попала сюда, в это мрачное царство Плутона?!

— Решилась спуститься, как видишь, в твою подземную пещеру! Что же делать, если иначе тебя не увидишь, злой! Мама в совершенном отчаянии, — говорит, что ты уже два дня не ешь и не спишь из-за этого старого чудовища…

— Как ты непочтительно говоришь об этой машине! А ведь она знаешь откуда ко мне попала? Прямехонько с морского дна!

— Ну, Пьер… Я ничего не понимаю в твоих машинах, но ведь я все же не маленькая.

— Да нет, серьезно, дорогая! Прямо со дна океана, водяные и русалки там ездили на ней, как на велосипеде…

— Какие глупости, Пьер… Это, наконец, даже обидно!..

И тоненькая, изящная, чернокудрая и темноглазая девушка-южанка нахмурилась и надула губы.

— Ну, не сердись, крошка… Отчего не пошутить? Но что она с морского дна, это — все-таки правда!

Высокий белокурый молодой человек в два-три прыжка ловко перескочил через странную машину и, подойдя к девушке, обнял ее за талию, просительно заглянул ей в глаза и быстро поцеловал ее прямо в надутые губы.