- Две. Я люблю сладкое. Ты не удивлен, что я пришел?

- Если честно, я боялся, что ты придешь…

- Почему?

- Это значит, ты знаешь, что я натворил.

- И что ты сделал? — хочу услышать его версию событий.

- Я все испортил, правда? — он развернулся и посмотрел наконец-то на меня.

- Смотря, что ты имеешь ввиду?

- Я избил твоего любовника! Прости, я не хотел. То есть… Хотел… Но я не хочу чтобы мы расстались. Я… Ну, понимаешь… Я… Увидел его снова и разозлился!

- На меня? — пауза и опять бегающие глаза, ищущие ответ.

- Я думал, мы вместе… Знаю-знаю! Это просто секс, но… Я думал, думал… Если ты хочешь, я на все согласен!

- Правда? А я тут «думал, думал» и решил: если у тебя еще кто-то будет кроме меня, я тебе яйца отрежу!

И тут я не стал мешкать и сделал, что хотел. Поднялся, обхватил руками и поцеловал. На секунду он растерялся, а потом ответил с такой страстью, что яйца свело от возбуждения.

- Постой, мне нужно в душ, — простонал он, когда я стаскивал с него футболку.

- И мне! Давай вместе.

- Там тесно.

- Ничего. Знаешь, как во мне стало тесно за эту неделю.

То, как мы стаскивали друг с друга одежду, говорило о многом. Нам двоим явно не хватает терпения и выдержки. Очередная рубашка пострадала от его рук, брюки стягивали, наступая на калоши ногами и при этом, не прерывая поцелуй. Так хотелось этих блуждающих рук по всему телу. В ванную он затащил меня, чуть не разворотив спиной дверной косяк. А потом последовал прохладный душ, который на секунду отрезвил голову, но не убавил жарких ласк его рук.

- Можно, я тебя всего намылю? Я так мечтал… — прошептал Виктор мне на ухо.

- Да, — все, что я выдавил из себя, когда его руки скользнули по моему члену.

Я даже представить себе не мог, что начнет он это со ступней и пальцев на ногах. Встав на колени он стал намыливать каждый пальчик на ноге, подниматься рукой выше по голени, по внутренней стороне бедра… По телу пошла такая дрожь, что я помимо воли провел по своему соску, а другую руку запустил в его мокрые волосы. Его намыленная рука скользнула между сведенных вместе ног, большим пальцем задевая мошонку, а указательным подбираясь к святому-святых. Для меня уже не было секретом его умение работать пальцами, но сегодня это было просто на высоте. Меня даже не остудил холодный душ, смывающий пену с моего члена, ведь за ним последовал горячий влажный язык. Дальше описывать становится труднее… Голова перестает совсем мыслить. Развернув спиной, плавно входит, руками притягивая меня к себе для более глубокого проникновения. Впивается губами, зубами в шею и ускоряется до такой степени, что подгибаются ноги. Долго я не продержался, кончив в его руку и сильно сжав его внутри.

- Я кончаю-ю-ю! — стон в мою спину и быстрые толчки, сменяются резким, но одиноким вздрагиванием.

Это еще был не конец, развернув теперь к себе лицом, прислонил спиной к холодной плитке и впился в губы поцелуем.

- Я люблю тебя! Останешься на ночь?

Это было первое признание в любви, которое я получил в ванной комнате. И это после сорока половых актов произошедших в кабинете. Так вот, чего мне не хватало! «Я люблю тебя!».

- И я тебя! Конечно, останусь.

- Я хочу, чтобы ты оседлал меня, так мы еще не делали, — говорит это мне на ухо, словно стесняется своих сексуальных фантазий.

- А знаешь, как мы еще не делали? .. — остальную фразу я продолжил уже ему на ухо. В ответ он обнял меня еще сильнее, давая понять, что согласен.

Оказалось, он еще лучше, чем я о нем подумал — диван в комнате стоял сложенным. Но это лишь первые пять минут после того, как мы вышли из ванной. Ночью мы так и не уснули, отсыпаться пришлось днем. Проснувшись раньше него, лежал и смотрел, как он спит, а потом с любопытством стал осматривать комнату, которая много рассказала о своем хозяине. На стене висела хоккейная клюшка, разные кубки и медали; детские фотографии, по которым понятно, что у него есть еще сестра; диплом физкультурного института, специальность — «Физическая реабилитация», вот откуда умелые пальчики; на столе клетка с хомячком, который и разбудил меня своим шуршанием, и очень большой аквариум с рыбками. Так он у меня юный натуралист.