Было видно, этот разговор для него был неприятен и, судя по тому, с какой скоростью он отбивал чечетку пальцами по столу, можно было догадаться, что он быстрее хочет его закончить.

- Аркадий Яковлевич, поверьте, я никогда не стала бы просить вас, - продолжала Ангелина унижаться, - но мне срочно нужны деньги. Понимаете, болен мой отец.

- Я понимаю вас, Ангелина Павловна. Деньги нужны всем. И у всех есть отцы, матери, жены, - сделал он ударение на последнем слове. Но еще раз повторяю вам, - президент поднялся с места и подошел к окну, - я не могу одолжить вам такую сумму.

- Но я отработаю потом. Или хотя бы в качестве премии. Ведь сами же говорили, что больше всех контрактов в этом году заключила именно я.

- Но это ваша обязанность, Ангелина Павловна, - Казарновский обернулся и злобно посмотрел на девушку. – За это вам и платят заработную плату.

- Я вас поняла, Аркадий Яковлевич, - приподнялась со стула Ангелина.

- Ну, вот и отлично, - ехидно улыбнулся президент. – Раз у вас ко мне больше нет вопросов, то вы свободны.

Ангелина покинула кабинет, громко хлопнув дверью. Гнев и обида переполняли девушку. Она столько лет отдала компании, временами ночами не покидая офиса. Она столько сделала для Казарновского. А когда ей понадобилась помощь, тот захлопнул дверь прямо перед носом. Ангелина тяжело дышала, пальцы невольно сжались в кулаки. Она готова была разрыдаться в ту минуту. Ее отец умирает. А она бессильна.

- Что? - полушепотом спросила секретарша. – Послал?

- Угу, - еле сдерживая слезы, ответила девушка.

- Вот сволочь. Как был жлобом, так и помрет, - добавила та. – Ты не отчаивайся. С твоим отцом все хорошо. Вот увидишь, пыталась она успокоить девушку. – Кстати приходил Самохин, попросил тебя зайти к нему. Сказал, что может помочь.

Лина усмехнулась в ответ. От кого она меньше всего ждала помощи, так это от Игоря.

Через минуту Ангелина все же с надеждой в душе стучала в дверь с надписью «Исполнительный директор Самохин Игорь Александрович».

- Входи! – раздалось изнутри.

Ангелина толкнула дверь и робко вошла. Судя по двум бокалам, бутылке коньяка, коробке «Рафаэлло» и блюдца с нарезанным кольцами лимоном, Игорь ожидал девушку.

- Садись, - продолжал он. Встал с кресла, жеманно потянулся и отодвинул стул напротив своего, предлагая Ангелине сесть.

- Я постою, - ответила Ангелина.

- Я слышал, у тебя проблемы? – по голосу Самохина было видно, что он уже успел принять на грудь.

- Что ты хочешь? – не дала Ангелина ему договорить.

Игорь открыл бутылку коньяка, наполнил оба бокала. – Выпьешь? – поднял он один бокал, а второй протянул Лине.

- Воздержусь, - как отрезала та.

- А зря, - Самохин залпом опрокинул все содержимое бокала и потянулся за лимоном. – Хороший, между прочим, коньяк.

Положив в рот дольку лимона, Игорь подошел к своему креслу, уселся поудобнее, положив ногу на ногу, а руки скрестив за головой.

- Что ты хочешь? – повторила Ангелина.

- Я? – протянул тот. – Ты знаешь, чего я хочу. А вот чего хочешь ты?

Игорь поднялся с места, плеснул еще коньяку в бокал и сел на стол. Ехидная улыбка не сходила с его лица, глаза блестели. Он дернул головой, поправляя съехавшую на глаза челку. Ангелина молчала.

- Я слышал, тебе нужны деньги, - полушепотом произнес Самохин. – Так я могу помочь.

- Вот как! – Ангелина скрестила руки перед грудью. Не трудно было догадаться, к чему клонит ее бывший возлюбленный. – Да пошел ты! – с этими словами девушка развернулась и направилась к двери.

- Я дам тебе нужную сумму! – крикнул тот вслед.

Лина остановилась возле двери, обернулась:

- А что взамен?

- Ты знаешь, - развел руками Самохин.

- Да пошел ты! – повторила девушка и хлопнула дверью, оставив юношу в полном одиночестве.

- Ничего, - усмехнулся тот. – Тебе все равно деваться некуда. – И он, опрокинув очередной бокал, потянулся за лимоном. – Приползешь, как миленькая.

- Значит, сколько ты говоришь Ангелине нужно денег? – Майя, поглаживая себя по животу, отодвинула подальше опустевшую тарелку.

- Не могу дать точного ответа. Но она упомянула полмиллиона, - ответил Мурад.

- Ох, ни хрена себе! – вырвалось у девушки.

- Это много?

- Много? Да ты прям как с другой планеты свалился, - похлопала она парня по плечу.

- Я… понимаешь, - начал оправдываться тот, - я прибыл из другой страны, поэтому плохо разбираюсь, - выкрутился Мурад.

- Значит, полмиллиона, говоришь. И как можно быстрее, - почесала Майя затылок.

- Да. Именно так сказал лекарь.

- Лекарь? – засмеялась девушка. – Да, с тобой не соскучишься. – Так вот, полмиллиона – это до хрена.

- Значит, много?

- Говорю же, до хрена.

- Нужно что-то придумать. Я не могу бездействовать, - Мурад встал с места и, дергая плечами, заходил по кухне взад-вперед.

- Да уж! Придумаешь тут!

- Но ты! – он вдруг резко остановился, подскочил к Майе и, взяв ее за грудки, заглянул прямо в глаза. – Ты должна знать, где можно взять эти деньги.

- Эй, ты руки ты отпусти! – стукнула она Мурада по пальцам. – Ты думаешь, я чем занимаюсь?

Мурад опустил руки и вновь нервно заходил по кухне.

- Можно, конечно, попросить хотя бы полсуммы у Алика. Хотя нет, - махнула Майя рукой. – С этой скотиной я больше не разговариваю.

- Даже ради Ангелины? – с мольбой в голосе султан вновь остановился перед собеседницей.

- Знаешь что? Я застукала его в номере с блондинкой, прямо на нашей кровати, - чуть не плача ответила девушка. – И после этого я буду просить у него деньги? Да ты в своем уме? Так, - почесав затылок, продолжала она, - у мачехи Лины понятно, денег нет. У Насти тоже. Даже если бы были, она не дала бы. Та еще стерва!

- Настя? – глаза Мурада заблестели.

- Ага. Сестрица Ангелины. Сводная.

- Эта та девушка, что я встретил в лечебнице? – голос султана задрожал.

- В лечебнице? Ха-ха. В психлечебнице ей самое место.

- За что ты так не любишь ее? – тон Мурада изменился.

- Любить ее? За что? Гадюка – она и в Африке гадюка, - фыркнула Майя. – Только и делает, что пакостит Ангелине. А та – ничего, все прощает. Ради мачехи. Лина ведь у нас святая. Никого обидеть не хочет. Ох, была бы моя воля – придушила бы эту Настю собственными руками, - сжала пальцы в кулаки девушка.

- Но в чем она провинилась? – Мурад почти кричал. – Ответь же мне, девка!

- Что? Как ты меня назвал? – теперь белая футболка султана в области груди была в руках Майи. – Еще одно слово в таком тоне – и ты труп. Ясно? Даже не посмотрю, что ты – дружок Лины. А про эту стерву больше слышать не хочу. Тошнит от одного ее имени. Все понял?

Мурад кивнул и был помилован.

- Так, на чем мы остановились? – потирала ладони друг о друга девушка. – Слушай, а ты что, совсем на мели? – бросила она взгляд на Мурада.

- На мели? – глаза юноши округлились.

- Да ты что идиот или притворяешься? – покрутила Майя пальцем у виска. – У тебя совсем нет денег?

Тот покачал головой.

- А колечки? Камни-то поди настоящие? – подмигнула она Мураду.

- Что ты хочешь узнать. Говори уже, не тревожь душу!

- То, что колечки твои можно продать, если, конечно, камни не подделка, особенно вон то, самое большое с голубым камушком.

- «Сердце султана»? – спросил Мурад, разглядывая пальцы.

- Ого! – воскликнула Майя. – Еще и султана.

- Таково название перстня. Он передается из поколения в поколение в нашей семье. Я передам его шехзаде.

- Шех…кому?

- Своему сыну, - опомнился Мурад, поняв, что сболтнул лишнее. – Этот перстень дорог моему сердцу, - ностальгически вздохнул он. – Но если ты утверждаешь, что можно продать камни… Обожди минуту, - юноша скрылся за дверью.