Каллейн схватила Хайдена за локоть и потянула его в сторону диванчиков. Лиз потащилась за ними.

— Эй, ребята, это мой друг — Лейн, я вам рассказывала о нем, — произнесла она. — Лейн, это Трент, Дженни, Моника и Рик. Они работают в Шарлотт Таймс со мной. — Они все закивали головами и произнесли приветствия.

— Приятно познакомиться, — ответил он с обворожительной улыбкой.

Каждый из парней носил обычного покроя пиджак с квадратными плечами. У Трента были светло-рыжие волосы, которые не сочетались с его зеленой рубашкой. Рик был с темными волосами, с плотно сидящей темно-синей рубашкой и серебристым галстуком. Моника выделялась на общем фоне своим ростом и короткими черными волосами, выбритыми по бокам и уложенными в волны сверху. Она не была полной, но она была большой по своей костной структуре, скрытой под длинным черным брючным костюмом и вздымающейся волнами черной блузке. Дженни была обыкновенной блондинкой, маленькой мышкой, в бледно-желтой рубашке, заправленной в юбку цвета хаки до колен.

— Мы слышали много хорошего о вас, Лейн, — сказала Моника.

Хайден мягко засмеялся, его глаза перекинулись к Каллейн и обратно.

— Спасибо. Я думаю, что Каллейн сгущает краски.

— Я бы никогда не сделала этого, — сказала она, опустив свободную руку на его.

— Ты теперь редактор? — спросил Рик, оценивая его. Лиз видела, как его глаза изменились, когда он увидел руку Каллейн в руке Хайдена. Итак, оказывается, он был заинтересован в ней. Не удивительно. Все и всегда были заинтересованы в Каллейн.

— Да. Я стал в прошлом семестре, когда Каллейн решила работать с вами, и в этом году я продолжаю трудиться на этом поприще, — ответил он.

— Нам повезло получить Каллейн, — сказал Рик.

— Я думаю, последнего редактора, которого мы все получили от Чапел-Хилл, был мистер Стюарт, — произнесла Каллейн со смешком.

Дженни закатила глаза.

— Давайте не будем даже произносить его имя.

Группа засмеялась над шуткой, которую ни Лиз, ни Хайден не поняли. Она уже устала быть анонимом и собиралась влиться в беседу, когда Трент заметил ее.

— Эй, — воскликнул Трент — разве вы не та девушка, которая задала сенатору Максвеллу последний вопрос?

Лиз покраснела от гордости. Она знала, что сделала все правильно, но ей казалось странным, что репортер от Шарлотт Таймс заметил ее.

— Э-э... да, — ответила она.

Она сделала шаг вперед и встала рядом с Лейном.

— Извините, — произнес Хайден. — Это мой репортер, Лиз Доугерти.

— Ну, молодец, — сказал Трент.

— Ага, она классная, правда? — наконец-то произнесла Каллейн, как бы приглашая ее в группу. — Лейн действительно знает, как выбирать их.

Лиз заметила подтекст в ее словах, но ей было все равно, что, возможно, Каллейн имела в виду себя. Она постаралась выглядеть невозмутимой.

— Этот вопрос обычно задают профессионалы, — сказала Дженни, наклоняясь вперед.

—Приятно видеть, что кто-то из студенческой газеты колледжа стал задавать смелые вопросы.

— Точно, — согласился Трент, окидывая ее сверху вниз. — Смелые.

— Я уверена, что, когда задавала его, не понимала, насколько смелым он был, — призналась Лиз, пожав плечами.

Она сделала маленький глоток спиртного из своего стакана. Лиз до сих пор не могла поверить, с кем она была и где. Для нее это было довольно удивительно.

— Ну, это было дерзко, но все в порядке, — сказала Моника, показывая драматический жест рукой в воздухе.

— Мне кажется, это был отличный вопрос, — прервал Хайден. — Именно вопросы такого рода мы должны задавать. А не те «пушистые» вопросы о его возрасте и прошлом. Мы все и так знаем, что он молод. Это очевидно. То, что люди не знают о результатах его деятельности. Держу пари, мы услышим еще много подробностей об этом в ближайшие месяцы.

В этом был весь Хайден. У него были высокие идеалы, касающиеся журналистики и по какому пути она должна идти, возможно, это был бег в некуда или простое сотрясание воздуха, но он верил в то, что говорил. Она подумала, что может именно его философия помогала отображать многие вещи в газете честно, и высоко ценила этот дух.

— Конечно, это был прекрасный вопрос, — сказала Каллейн. — Вы, ребята, должны присесть.

Она вернулась на свое место, оставляя только свободное пространство рядом с собой для одного человека.

Лиз осталась стоять, когда Хайден занял свободный пятачок. Трент бросил в нее соблазнительный взгляд и передвинулся так, чтобы она смогла сесть с ним рядом. Лиз отчаянно пыталась избежать зрительного контакта с ним.

Хайден заметил, что она все еще стояла, и слегка подтолкнул Каллейн локтем. Ее зеленые глаза бегло прошлись по Лиз, и ей показалась, что она заметила вспышку разочарования.

Каллейн неохотно продвинулась вдоль диванчика, и Лиз присела рядом с Лейном. Она задумчиво сделала пару маленьких глотков. Хайден позаботился о ней, и она была благодарна за это.

— Перед тем как ты объявился, мы говорили о сенаторе Максвелле. Что ты знаешь о нем? — спросила Каллейн, ухмыляясь, когда она посмотрела через Хайдена на Лиз.

— Возможно, не так много, как вы, — ответил он. — Что вы слышали?

— О, ничего в действительности, — сказала она, махнув рукой.

— Давай, Каллейн. Ты сказала, что знаешь его сестру, — подсказал Рик.

— Ну, в действительности я не знаю ее, — сказала она с улыбкой. — Я просто знаю о ней через авторитетный источник — мою сестру.

— Но его сестра еще учиться в старших классах, не так ли? — спросила Лиз, вспомнив накануне прочитанную биографию.

— Да, — ответила Каллейн. — Но она заканчивает в этом году школу.

— Что может рассказать тебе школьница старших классов о своем брате, чего уже нет в газетах? — спросила Моника. — Я слышала, он имеет довольно чистую репутацию.

— А я слышала, он был обручен, — быстро нашлась Каллейн. — Свадьбу отменили, потому что у нее было недостаточно денег или чего-то еще... не вписалась в модель этой семьи.

Лиз сощурила глаза. В своем изучении его биографии, она ничего не нашла по поводу предстоящего обручения. Все это походило на слухи.

Хайден вытянулся, и его колено соприкоснулось с коленкой Лиз. Она взглянула на него, но он не собирался отодвигаться, и смотрел на Каллейн. Странные смешанные сигналы.

— Это все? — спросил Трент. — Это не новости, Каллейн. Это сплетни.

— Я не верю, что он также чист, как пытается это показать. Он политик! Как этот парень выигрывает? — она хмыкнула.

Дженни захихикала.

— Разве тебе не нравится смотреть на него?

— Вы голосуете не за фото в списке избирателей, — проворчала Каллейн.

— Вы не забудете это лицо, за которое голосуете, — с ухмылкой ответила Дженни.

— Я хотела бы надеяться, что некоторые люди все же будут голосовать за личность, за его личные черты характера и за ту политику, которую он собирается проводить, а не за внешность, — парировала Каллейн.

— Я просто надеюсь, что люди проголосуют, — пробормотала Лиз себе под нос.

— Желательно, с высшим образованием, — сказала Каллейн.

Лиз отвела взгляд прочь, не желая продолжать этот разговор. У нее было очень твердое мнение на этот счет, и озвучивать его здесь, было не в ее интересах.

— Ой, да ладно, Каллейн. Не неси чушь! — ринулся в разговор Хайден. — Ты ведь на самом деле не думаешь, что мы не должны позволять людям голосовать, если они не закончили колледж.

— Но что может эта низшая прослойка, Лейн.

— Ты считаешь себя этакой элитарной, — ответил он, придвигаясь ближе к Лиз.

— У меня все в порядке... диплом об окончании высшей школы, но я действительно думаю, что вы помаленьку продаете Америку, — сказала она.

Лиз старалась держать свой рот на замке. Она поклялась сама себе, что попытаться сделать это. Все равно, разговоры не помогли бы ничего изменить, но... но она просто не могла молчать.

— Я думаю, что это ты помаленьку продаешь Америку, предположив, что люди, не ходившие в колледж или никогда не заканчивающие среднюю школу, не в состоянии сформировать собственное мнение о том, какой они хотят видеть развитие этой страны или своего сообщества. Это устаревшие идеалы, и если бы ты более внимательно изучила исследования политических кампаний, то увидела бы, что, даже не имея базовой информации, большинство людей знает, что происходит в этой стране. Сказать, что они не должны голосовать, потому что не такие как ты... достойно порицания, — сказала Лиз.