– Где ты меня положишь, Имс?

Бинго. Имс взглянул чуть ошарашенно.

– Что сделаю?

– Где ты определишь мне постель?

– А. У меня есть вторая спальня. Нет проблем.

– Ты уверен, что хочешь меня оставить здесь?

– Да, Артур. Я хочу тебя оставить. Себе.

– У себя.

– Ах да, прости. У себя.

Как-то все-таки странно Имс то терял, то обретал идеальное знание русского языка. Счет опять оказывался не в пользу Артура.

– Я могу воспользоваться твоим душем? – спросил Артур, расстегивая две верхние пуговицы на рубашке.

Имс уставился на его шею и кивнул.

Когда Артур запирался в ванной, он все еще чувствовал этот взгляд, как кончик ножа, осторожно водивший по горлу. Он не смог сдержать себя: включив душ на всю мощность, едва раздевшись, оперся спиной о кафельную стену и, сделав три-четыре движения, выгнулся в горячей судороге. Кажется, даже вскрикнул – и не смог оценить, насколько громко. Но сегодня ему было уже на все плевать.

***

Вечер закончился почти прилично.

Правда, лицезреть Имса в синей шелковой пижаме от Армани стало еще одним испытанием на стойкость, но Артур посчитал, что, по крайней мере, один ход остался за ним, когда продефилировал из ванны в спальню, облаченный в одно замотанное на поясе белое махровое полотенце.

Белый всегда выгодно сочетался с его кожей – в ней был некий карамельный оттенок, намек на шоколад и индейские корни, которых у Артура вроде бы и не находилось. Родители его были бледными, полными и рыхлыми, и Артур думал, что благодарить ему за оттенок кожи, раскосые глаза и тонкое гибкое тело надо какого-нибудь прадедушку, шатавшегося по всему миру, как испокон веков обожали все евреи, от Агасфера до Моисея, от Иисуса до современных богачей, – и согрешившего либо с жительницей индейских пампасов, либо с собирательницей фруктов в Индокитае, либо с путаной на Филиппинах. Бес его разберет, кровь иногда течет крайне извилистым, скрытым руслом.

Субординация между тем летела к чертям, и было понятно, что полному восстановлению она не подлежит.

Впрочем, думал Артур, лежа на прохладных, почти хрустящих белых простынях, разве не этого он так сильно желал еще с первой встречи?

Нет, нечего было и думать, чтобы изящным привидением прийти сейчас к Имсу в постель. Хотя, если быть честным, несколько раз Артур почти созревал для этого. И все же опасался показаться банальной шлюхой после сегодняшних сцен.

Он долго не мог уснуть, и сны были какие-то беспокойные: ему снилось, что он в дымном, жарком, темном помещении, где играют в карты – явно нелегально, и это была не его страна, а может, даже и не его время: недобрые лица, крепкий алкоголь, запах табака, слишком оголенные дамочки, разносившие ром, слишком хриплые и резкие голоса... Он толком не мог сосредоточиться на картинке, абажур под потолком все время покачивался, рассеивая свет, тут же, на потолке, тревожно крутились вентиляторы, и все это даже во сне очень походило на сон – то есть Артур сознавал, что спит. Но не просыпался, а словно пытался что-то увидеть еще, – и тут понял, что.

Перед ним маячила широкая спина одного из игроков, в помятой темно-розовой рубашке, и почему-то Артур точно знал, что это Имс. Он пробовал позвать его, но тот не оборачивался, вскрывал карты, постукивал пальцами по изрядно потертому сукну, и Артур только сейчас обратил внимание, что это очень ловкие, быстрые пальцы. Пальцы шулера, подумалось ему. Он их всех надует. Артур был в этом уверен и замер, желая увидеть финал игры, но тут провалился в темноту, и сон погас, как гаснет фитиль в старинных лампах – медленно, не сразу. Артур отлично помнил его, когда проснулся утром.

***

Когда Имс проснулся, Артур уже был полностью одет, сварил кофе, и они с Мерлином сидели на кухне – Артур на высоком табурете у небольшого домашнего бара, кот – на подоконнике. Оба смотрели на молочный туман, медленно таявший за окном под напором жаркого утра.

– Вы общаетесь телепатически? – поднял брови Имс, лениво прошлепавший босиком на кухню.

– Доброе утро, Имс.

– Доброе утро, Артур. О, ты сварил мне кофе. Если бы ты был женщиной, я бы женился на тебе, точно.

– В таком случае я сожалею, что я мужчина.

Имс задержал во рту кофе.

Артур смотрел на него очень прямо.

– В таком случае поможешь мне выбрать галстук, darling?

– Ты уверен?

– Артур, я всегда во всем уверен, – бросил Имс, повернулся и пошел в гардероб. – Мне просто интересно твое мнение.

Вернулся он в костюмных брюках, наполовину застегнутой снизу рубашке, держа в руках три галстука – однотонный серый, красный и серый в нечто, похожее на причудливые серебристо-розовые огурцы. Etro, определил Артур с первого взгляда. Он очень любил этот бренд.

Рубашка была темно-розовая. Как во сне Артура. Только отглаженная.

– О, красный – не сюда, нет, – сказал Артур. – Вот этот, – он любовно взял «розовые огурцы». Хотя, разумеется, это были не огурцы, а традиционный абстрактно-растительный этровский узор.

Имс усмехнулся и потянулся за выбранным кусочком ткани, но Артур неожиданно отвел руки.

– Дай я завяжу, – попросил он.

Имс быстро посмотрел на него, потом опустил ладони и покорно подставил шею.

Чтобы завязать галстук, Артуру пришлось еще и застегнуть оставшиеся пуговицы на рубашке. И завязывал он не торопясь, а потом взял Имса за плечи и повел к ближайшему зеркалу.

– Нравится?

Пальцы его все еще лежали на плечах Имса.

– У меня так никогда не получалось, – сказал Имс.

– Я многое умею делать лучше, чем любая женщина, – широко улыбнулся Артур.

И, наблюдая, как Имс сглотнул, почувствовал, что вернулся в свою стихию.

***

Кофе был выпит Имсом лихорадочно быстро, а из квартиры, навстречу мерседесу Миши, он практически выбежал, столкнувшись в дверях с удивленной Ириной, так что Артур решил, что пока хватит.

Днем Имс общался исключительно по-деловому, почти сухо, и ассистент мысленно водрузил на лицо золотую маску самого бесстрастного из богов в этом мире. Имя ему было все то же самое: Субординация.

Он вспоминал вчерашний день и свой сон, и все это казалось ему сейчас, при свете белого делового дня, иллюзией, тем, что происходило где-то в параллельной, но никак не этой реальности.

В этот день ему даже дали полноценно пообедать – обедал он с Амалией, которая демонстрировала на еще молодой шее новое малахитовое колье из пластинок размером с голову ребенка, как показалось Артуру. «Да вы просто Хозяйка медной горы, – ляпнул он. – Такая же царственная и неувядающая. Так мало сохранилось изысканных женщин, но все же они есть!»

Комплимент был таким же грубым, как и колье, все же он общался не с престарелой аристократкой, но Амалия расцвела и пару раз за время обеда ласково погладила его по колену.

Царство неудовлетворенности, подумал Артур.

Однако ближе к вечеру атмосфера начала неуловимо меняться.

– Артур, зайди, – сказал Имс по телефону.

Он обнаружился на балконе с сигаретой, облокотившимся на парапет.

– Насколько я помню, а ты должен знать, деловых встреч на сегодня у меня нет?

– Верно. Завтра у вас пресс-завтрак в Мариотт-отеле в 11.00. Подтвердилось не менее пятидесяти СМИ.

– Как насчет поужинать?

– Со мной? – поднял бровь Артур.

– А ты видишь здесь еще кого-нибудь? Может быть, платиновую блондинку? Ау? Где вы, мадам?

– Есть определенные пожелания к кухне, к стилю?

– Хочу что-нибудь кубинское.

Глаза Артура блеснули.

– Только я хочу заехать домой переодеться. В костюме будет жарко. И потом – я сегодня еще не был дома. Как ты знаешь.

Имс слегка дернулся, но потом нарочито расслабленным жестом поднес к губам сигарету.

– Конечно. Я тоже переоденусь. Заедешь за мной на такси в девять. Я надеюсь, там, где ты закажешь столик, будет действительно хороший ром.