Пока Имс думал, что бы сказать адекватного и при чем тут телефонная глупость, Эльвира махнула ему рукой и скрылась за своей дверью.

Имс поднял голову и увидел у своих дверей Артура. Пора.

– Уже иду! Еще только одну сигаретку! Побудешь со мной? Как там народ?

– Все в порядке, – пожал плечами Артур, спускаясь. – Все довольны, Ирина уже велела девочкам подавать десерт. Музыканты играют, кто-то даже танцует. Можешь расслабиться на пару минут, пока ты никому не нужен.

– Ммм, как иногда хочется быть никому не нужным, и как всегда это желание сбывается в самый неподходящий момент, – сказал Имс, пряча глаза. – Артур, у меня тут возникли дела в воскресенье, так что отменим, пожалуй, нашу верховую поездку. Не против?

Ему показалось, или Артур действительно вздохнул с облегчением? Настроение от этого нисколько не улучшилось. Он определенно переутомился на этой неделе, правда, стоит уже подумать об отпуске. Позвонить Юсуфу. Завтра. Или в воскресенье.

– Конечно, не против, – сказал Артур. – В следующий раз? Ладно?

От этого «ладно?» в груди у Имса стало тепло и щекотно, но он мужественно сделал вид, что ничего не происходит. Заодно и напомнил себе, в какой стране находится, чертов дурень.

Ничего не происходит. Совершенно.

***

В субботу Имс велел себе не думать о всяких глупостях вроде масла и ассистентов, и поэтому день прошел отлично, без эксцессов. С утра он провел несколько часов в спортзале на Новослободской, пропустил пару ударов в корпус от тренера и один раз сам достал тренерскую скулу – все сплошь приятные события. Потом сидел в сауне, усталый, потный и довольный, с приятно ноющими мышцами и пустой головой. Вернулся домой, повалялся на кровати, почитал, поспал, встал и обследовал холодильник. Еды оказалось вдоволь, Ирина категорически не переносила пустых полок, и Имс сначала поковырялся в странном варварском салате, своей колористикой вызывавшем ассоциации с творчеством Гогена, с алогично-французской надписью кириллицей на крышке «винегрет» (и это малиновое ассорти ему совершенно не понравилось), доел все оливки и сыр и уселся на балконе с бутылкой немецкого рислинга. Час смотрел на улицу, на улице не происходило ничего. Промаявшись впустую, вернулся в кабинет и сел к компьютеру. Благослови господь того, кто выдумал работу – как бы еще удавалось убить время?

В кровать улегся в компании «Девушки с татуировкой дракона». Изучение суперобложки с изображенной на ней обнаженной женской спиной, украшенной черным монстром, подвигло Имса снова встать и минуть десять разглядывать в зеркале свои собственные татуировки. Когда его спрашивали о них, обычно Имс тут же делал смущенный вид и рассказывал басни о нелепых юношеских глупостях, но на самом деле он обожал все до единой свои татуировки, обожал себя в этих татуировках и последнее время подумывал набить еще какую-нибудь.

С этой приятной мыслью он вернулся в постель и отключился уже на десятой странице книги, так и не успев ничего выяснить про девушку и татуировку.

Ночью Имсу снились официанты, драконы и почему-то Артур с бутылкой оливкового масла в руках. Проснулся он разбитым и недовольным, твердо пообещал себе соблюдать все-таки гребаный work-life balance, поменьше обращать внимания на бредятину, и вообще – пора уже позвонить Юсуфу и выяснить, по каким морям болтается этот престарелый представитель золотой молодежи ОАЭ. Пора бы уж подумать об отпуске.

Проболтавшись бесцельно полтора часа по квартире и не найдя себе никакого занятия, Имс машинально сунулся было к компьютеру, но тут же обругал себя вполголоса и захлопнул крышку лэптопа: еще немного, и есть шанс окончательно превратиться в долбанного задрота-трудоголика.

А ведь мог бы сейчас дивно проводить время где-нибудь на природе, верхом, наслаждаясь свежим воздухом и чудным видом. Гребаное великодушие: кто его вчера тянул за язык! Подумалось, что нечего было поддаваться лени: надо было встать пораньше и отправиться на конюшню. Ведь знал, знал прекрасно, что десяток километров рысью отлично бы проветрили мозги.

***

Часы в гостиной пробили одиннадцать, глухо и многозначительно.

Ну, раз уж он проебал сегодня верховую езду, можно отвлечься другим способом, тоже полезным и приятным.

Поэтому Имс натянул шорты, майку и кроссовки и отправился на пробежку по бульварам. Однако, размышляя над бестолково спланированным выходным, он позабыл проверить прогноз погоды или хотя бы посмотреть в окно, и уже через час ему пришлось нестись со всех ног обратно, насквозь мокрому и матерясь на чем свет стоит.

Вместе с дождем налетел резкий порывистый ветер, с крон деревьев на голову Имса посыпались ветки и листья, все внезапно стемнело, песок на бульварных дорожках заворачивался в карликовые торнадо.

Вдруг на мгновение все стало черно-белым, и тут же раздался такой мощный удар грома, что Имс даже вздрогнул. Он быстро пересек проезжую часть, проскочил в арку и оказался перед своим подъездом, шаря по мокрым карманам в поисках ключей.

Ключи нашлись и тут же выпали из скользких пальцев, Имс наклонился и встретился с очень внимательным взглядом зеленых глаз.

Кот невозмутимо сидел на нижней ступеньке, не обращая никакого внимания на потоки холодной воды, текущие по его морде. Только прижимал уши, морщил нос и смотрел на Имса. В глазах его ясно читалось: «Ну и долго будем еще играть в гляделки, ты, идиот?» Крупные капли ударялись о его наморщенный лоб и разлетались мелкими брызгами.

– Что, мокро тебе? – спросил Имс.

Кот вздернул брови. Это выглядело так, как будто он произнес вслух: «Точно идиот!» Он так и не пошевелился, сидел прямо в луже, черный, мокрый, похожий на оживший скелет какого-нибудь мелкого демона.

– Ты чей? – опять спросил Имс.

Кот вздохнул, поерзал, видимо, приготовился к долгому разговору. Бежать и прятаться он, похоже, никуда не собирался, а Имс не мог пройти мимо. Не мог, и все. Кот зевнул, показав розовую пасть и длинные белые клыки, склонил голову набок. Мол, ну давай, если тебе хочется поговорить, тогда…

Сверху, с крыши подъезда, Имсу прямо за шею сорвался маленький водопад.

Имс подхватил кота под живот, преодолел все шесть ступенек за два шага и устроил в лифте потоп. И еще перед своей дверью с внешней и с внутренней стороны, пока возился с ключом. Кот все это время мешком висел у него на локте, даже и не думая шевелиться.

Имс сбросил чавкающие кроссовки, пошел в ванную комнату и завернул кота в махровое желтое полотенце. Потом принес его на кухню и посадил на стол, вторым, прихваченным с собой полотенцем, стал вытирать себе голову и лицо.

Кот сидел смирно, завернутый в желтое, выглядел еще страшнее, чем мокрый на крыльце. Потом вытянул одну лапу, стал ее вылизывать, не отводя ярко-зеленых глаз от Имса.

Больным он не выглядел, равно как и несчастным. Ждущим, это да.

Имс открыл холодильник, кот заметно оживился, полез из полотенца, вытянул морду, странные усы, похожие на скрюченную проволоку, зашевелились.

Имс налил в блюдечко молока. Можно ли давать коту колбасу или фиолетовый «винегрет», он сомневался. Рыбы не было никакой. Кот обнюхал блюдечко, посмотрел на Имса (тому снова явно послышалось «ну если у тебя больше ничего нет…»), полакал, явно из вежливости, и снова сел. Он явно никуда не торопился и чувствовал себя неплохо.

Имс внезапно поймал себя на мысли, что утреннее раздражение сняло как рукой. Бестолковое, пресное утро превратилось в нормальный по его меркам день – у него появилась проблема, которую надо было немедленно решить. Чудно. Имс потянулся за телефоном. Кот с интересом смотрел на него.

Глупо. Ну серьезно – ведь глупо, да. Что, звонить с истеричным криком: «Ой, я тут кошечку нашел?» Все, пора завязывать с игрушками, поразвлекался, и хватит, довольно. Работа работой, и помощь в бизнесе – это одно, а корчить из себя беспомощного дурачка – это совсем-совсем другое. Привычка производить на людей приятное впечатление, нравиться им, отточенная годами, и бестактное вмешательство в личную жизнь, пусть даже и своего собственного помощника, пусть даже и очень впечатляющего, но мальчишки, все же совершенно разные вещи.