– Потерпишь.

Артур заставил Имса согнуть одну ногу, потерся щекой о поднявшееся колено, оставил засос на нежной коже бедра почти у самого паха и принялся размазывать вазелин по промежности, то и дело чуть проталкивая палец внутрь Имса.

– Хватит дразнить, – уже серьезно потребовал Имс.

Артур, на самом деле, еще даже ничего не сделал толком, ну, гладил, ну, поддразнивал, а Имс неожиданно для себя вдруг пришел в такое сильное возбуждение, что откровенно начал поддавать бедрами вверх, навстречу любопытным рукам, и потек смазкой.

– Мне очень нравится, что тебе нравится, – сказал Артур.

– Еби давай, – казалось, что Имс охрип, – иначе тебе стоило меня привязать.

– Ты разве не держишь слово, мистер Имс? – спросил Артур, проталкивая пальцы глубже и сильно разминая мышцы у Имса внутри.

Было очень хорошо. Очень. Имс покрутил задницей, подставляясь. В глазах все расплывалось от пота и желания получить уже внутрь этот дивный Артуров член, черт, давно, наверное, стоило познакомиться поближе, отчего же та-ак хорошо…

Имс застонал, не сдержавшись, и на этом стоне Артур плавно толкнулся внутрь него, подхватив руками коленки. В заду жгло, да и вообще вокруг все как будто медленно тлело: Имс взмок, Артур был горячий, как печка, их обоих словно облили крепким ирландским кофе – липко, сладко, жарко, хочется еще.

Имс длинно выдохнул и шевельнулся с намеком. Артур, кажется, на какое-то время вообще забылся: закрыл глаза, закусил губы и всем своим видом выражал такое блаженство, что Имс окончательно поверил – точно, девственник.

Не то чтобы он сомневался.

Но мысль о том, что ему достался абсолютно невинный мальчик… да еще если вспомнить, при каких обстоятельствах они познакомились… что там Артур болтал? Тошнило его? В голове калейдоскопом пронеслось все то, что Имс с ним делал и что еще будет делать много-много раз, и в копчике стало наливаться тем же самым густым горячим жаром.

– Арти… – позвал Имс.

Артур распахнул глаза. Имс мог бы сказать, что они сияли, как звезды, если звезды бывают такими бездонно черными и сумасшедшими.

– Это охуенно, Имс, – сказал ему Артур с гортанным придыханием. – Ты знаешь, какой ты горячий, там, внутри?

– Полагаю, что приблизительно такой же, как и ты, – Имс даже ухитрился насмешливо приподнять брови, хотя ему было уже не до игр. Мальчишка вообще намерен шевелиться, мать его?

– Артур, ты вообще намерен шевелиться, мать твою?! – рявкнул Имс и поддал бедрами.

Глаза у Артура снова закатились. Язык беспрестанно скользил по губам, и от вида этого блестящего мокрого рта у Имса заныли зубы, растянутый зад, а ум зашел за разум. Плохая была идея. Надо было самому…

Имс с силой рванул вперед, надеваясь на член, и в это же самое время Артур дернулся вперед. Имс взвыл – как уж так вышло, то ли Артур случайно попал туда, куда надо, то ли сам Имс уже был в таком состоянии, что неважно было, куда именно попадать, только у него от удовольствия чуть искры из глаз не посыпались. Он завис на грани оргазма, а все тело прошило таким сильным спазмом удовольствия, что он едва не кончил.

Имс плюнул на все Артуровы приказы, отцепился от изголовья и пережал себе член.

– Я тебя сейчас прибью, – с большой искренностью пообещал он Артуру. – Или удушу.

– Верни руки на место, – просипел Артур и начал, наконец, двигаться.

Имс снова завел руки назад и прикрыл глаза.

Артур работал бедрами, как машина. Размеренно и четко, неторопливо, не суетясь. Быстро вперед, медленно, тягуче назад. Снова вперед, сильно, под разными углами, снова назад, почти до конца, почти вынимая из Имса член, раздвигая мышечное кольцо крупной головкой. Имс представил, как это все сейчас выглядит, натянутое, блестящее от вазелина и пота, темно-пурпурное от прилившей крови… и открыл глаза: Артур смотрел прямо туда, где у Имса все горело, где яйца поджались так, что каждый следующий раз, когда Артур на встречном движении лобком касался натянутой кожи мошонки, Имса простреливало электрическим разрядом из копчика.

– Блядь, это же немыслимо, господи боже… – выговорил вдруг Артур. – Блядь, как же офигенно!.. Ты такой, Имс, такой…

Он вошел в такой раж, что Имс уже задевал макушкой за гребаное изголовье и держался за него скорее затем, чтобы не разбить себе голову окончательно. Кто бы мог подумать, что Артур окажется таким сильным и выносливым? Артур долбился в него в полном экстазе, не замечая ничего вокруг, только шептал что-то себе под нос, периодически поворачивая голову и кусая Имса за мягкую складку внутри колена. От такой откровенной одури, такой немыслимой концентрации похоти самого Имса вело чудовищно. Только какая-то малая часть его мозга невозмутимо фиксировала, как он сам поддает навстречу, подмахивает с такой страстью, о которой потом будет стыдно вспоминать, как глухо вскрикивает в ответ на каждый Артуров стон.

Артур взял такой темп, что, кажется, кровать начала ерзать по полу. Имсу дико хотелось подрочить, он исходил желанием кончить, как исходят медом разломанные соты, и тут Артур, слава тебе, господи, догадался, сжал Имса в кулаке и, безжалостно надрачивая ствол, протяжно завыл, кончая. Имс успел еще почувствовать в себе вздрагивающий член, как, наконец, его собственный оргазм будто слетел с тормозов и понесся по телу, перекручивая мышцы, выламывая суставы. Он выгнулся дугой, упираясь в кровать только лопатками и затылком. По мозгам шарахнуло тоже, так что Имс, наверное, даже отключился на пару секунд. Вряд ли на больше, потому что, когда он открыл глаза, Артур все еще лежал на нем и в нем, дрожа и задыхаясь.

– Зря ты мне позволил, – сказал вдруг Артур, шумно глотая воздух.

– М-да? – на что-то более осмысленное Имса не хватило.

– Да. Я же тебя теперь… Я же тебя теперь никому не отдам. Никому и ничему. Ты это понимаешь?

– Ладно, – согласился Имс. – Слезешь с меня? Нет? Ну и не надо.

И отключился.

***

– Так что там с этим домом? – спросил Артур, как ни в чем не бывало, когда следующим утром они расположились завтракать в кафе неподалеку.

Имсу только что принесли двойной эспрессо, ледяную воду и «Нью-Йорк Таймс», а Артуру – убойного размера капучино, и Имс честно намеревался получить максимум удовольствия от спокойного мирного утра.

Поэтому ответил он довольно грубо:

– А тебе какое дело? – и развернул газету на спортивном разделе.

Имсова грубость не произвела на Артура никакого впечатления.

– Я же тебе сказал вчера, – он невозмутимо отпил свой капучино и звякнул чашкой о блюдце, – что ты теперь мой. Между прочим, это было абсолютно серьезно, если ты не заметил. А раз так, я хочу знать о тебе все. Вообще. А в частности – что это за такой дом, ради которого ты… ну понятно.